«Российская продукция уже ничем не уступает западным аналогам, и медики в этом убедились»

Все больше внимания в России уделяют созданию доступной среды и реабилитации для людей с ограниченными возможностями здоровья (ОВЗ). И если раньше оборудование для этого, в основном, поставляли из-за рубежа, то уже несколько лет соцучреждения, которые являются его основными заказчиками, стараются отдавать предпочтение местным производителям. Среди них компания «Круст» — один из первых российских производителей реабилитационного оборудования, который занимался оснащением таких крупных объектов, как аэропорты Шереметьево и Кольцово или ДИВС «Уралочка». 

В интервью DK.RU директор компании Сергей Грибанов рассказал, почему от разработки до вывода продукции на рынок часто проходит несколько лет, зачем компании офисы в разных концах России и как удалось решить проблему с поставками оборудования из европейских стран. 

От аутсорсинга — до собственного производства 

В начале нулевых сотрудники ныне существующей компании «Круст» занимались выполнением геодезических работ. Но в 2008-2009 гг., когда в России стал развиваться рынок технических средств реабилитации, переключились на разработки в этой сфере и запустили собственное производство.

Сергей, расскажите, что подстегнуло к принятию такого решения? 

— В это время в России стали уделять большое внимание поддержке людей с ограниченными возможностями здоровья. Заговорили о запуске государственной программы по созданию доступной среды в местах массового пребывания. Задача заключалась в том, чтобы создать условия для того, чтобы лица с ОВЗ и маломобильные граждане могли самостоятельно посещать объекты социальной инфраструктуры. А значит, как минимум там нужно было установить пандусы, поручни, кнопки вызова персонала. Найти оборудование для создания доступной среды на рынке было реально. Но практически все оно завозилось из-за рубежа. 

Проведя анализ рынка, коллеги убедились в том, что это ниша была пустой, и направили туда свои усилия. Занимались исследовательской работой, разработкой продуктов. Конечно, ориентировались тогда не только на коммерческие критерии. Возможность облегчить жизнь людей с ОВЗ была еще одним, и очень важным, стимулом для развития. 

В какой момент встал вопрос о создании собственного производства? 

— Примерно в 2010 г. Тогда у компании уже появились первые собственные разработки, и нужно было где-то изготавливать эту продукцию.

Сначала «Круст» использовал контрактное производство: на мощностях сторонних компаний изготавливали детали и компоненты, а итоговую сборку оборудования и технический контроль производили собственными силами. После того как «Круст» стал активно поставлять товары по госпрограмме «Доступная среда» и объем выполняемых заказов стал расти, возникла потребность в формировании собственного производства полного цикла. Сначала это был небольшой цех, но с развитием новых направлений происходило расширение площадей. 

Сейчас наше производство находится на площади около 500 кв. м и оснащено современным оборудованием: станки ЧПУ по дереву, фрезерные станки, покрасочная камера, промышленный принтер для печати тактильной продукции. Там же производится сборка и контроль качества произведенной продукции. 

С созданием предприятия полного цикла потребность в услугах контрактных производств отпала полностью? 

— Иногда мы все-таки обращаемся к сторонним компаниям для выполнения определенных задач. Например, на аутсорсинге для нас напаивают компоненты на текстолит-платы — затем мы устанавливаем на них свое программное обеспечение и сами собираем устройство. Кроме этого, иногда обращаемся по контракту по отдельным отрезкам программирования к IT-компаниям, в штате которых есть большой пул разработчиков с необходимой нам специализацией. 

Во многих сферах остро стоит кадровый вопрос. Для вашего предприятия это тоже актуальная проблема? 

— Конечно, это не только наша беда. Компания, которая самостоятельно что-то разрабатывает и производит, всегда нуждается в специалистах с хорошим образованием и опытом. 

Часть нашей команды разработки работает с первых лет существования компании. Кто-то приходил к нам, будучи студентами и аспирантами, и коллеги помогали им расти как специалистам. Сейчас мы поддерживаем контакты с профильными кафедрами Уральского федерального университета и других вузов и готовы брать на работу талантливых ребят. 

Что касается наших действующих работников, мы тоже занимаемся их развитием, оплачиваем желающим курсы повышения квалификации. 

Вы сказали, что участвуете в госпрограмме «Доступная среда». Среди ваших клиентов только бюджетные учреждения или с частными компаниями (например, с застройщиками) вы тоже работаете? 

— Основной заказчик оборудования для создания доступной среды — конечно, государство. Его для своих подведомственных организаций закупают различные министерства: здравоохранения, образования, социальной политики; Пенсионный фонд.  

В последние годы растет пул заказчиков в сегменте B2B, но пока их доля в общем объеме достаточно небольшая. 

С чем вы связываете эту тенденцию — бизнес стал ответственнее относиться к людям с ОВЗ?

— Я рад, что появляются социально ответственные компании, которые по собственной инициативе обращают внимание на создание доступной среды. Но пока это, к сожалению, единичные случаи. 

Думаю, что в большей степени рост заказов в этом сегменте возник из-за изменений законодательства в последние годы: теперь, согласно действующим нормативам, коммерческие структуры также обязаны обеспечивать места массового пребывания людей оборудованием, которое позволит маломобильным гражданам самостоятельно их посещать. 

И я неслучайно сказал про маломобильных граждан. Существует заблуждение, что оборудование, которое мы производим и продаем, предназначается исключительно для людей с инвалидностью. Но в нем нуждаются и другие группы населения, которые могут испытывать временные трудности при самостоятельном передвижении. Это и мамы с колясками, и люди, которые получили травму или восстанавливаются после операции. Они тоже заинтересованы в доступной и комфортной среде. 

Сейчас офисы «Круста» работают в четырех городах России, при том, что производство находится только в Екатеринбурге. Зачем вам столько подразделений?

— Мы начали открывать офисы, когда стали активнее работать по госпрограмме. С 2011 г. государство начало финансировать это направление и выделять регионам серьезные суммы. И зачастую для того, чтобы получить такой контракт, тебе нужно было встретиться с заказчиками, провести анализ, объяснить, какое именно оборудование необходимо для их объекта. Все это длительная работа, которую невозможно провести без личного присутствия на объекте. 

Чтобы быть полезными и решать все вопросы на местах, мы начали открывать филиалы компании в крупных регионах. Сначала мы, помимо Екатеринбурга и Московской области, были представлены в Санкт-Петербурге, Ростове-на-Дону, Перми и Севастополе. Но со временем два последних филиала мы закрыли. 

Сейчас в Московской области у нас базируется управленческий персонал и часть специалистов, в Екатеринбурге находится большая часть менеджеров и производство, а в Ростове-на-Дону и Санкт-Петербурге — менеджеры, которые работают в рамках госпрограммы. 

Поставляете ли вы свою продукцию за рубеж? 

— Да, часть нашего оборудования уходит в Беларусь и Казахстан. У нас были планы по выходу на европейский рынок, но в свете сегодняшних реалий с ними пришлось повременить. 

Прорабатываем возможность поставки своей продукции в страны юго-восточной Азии, в частности — в Индонезию и Филиппины. На одной из последних выставок представители этих стран заинтересовались нашими столами для механотерапии верхних конечностей из натурального бука, с помощью которых можно восстановить бытовые навыки. Обменялись контактами, сейчас ведем диалог. 

Как на вашу работу повлияли санкции? 

— Прямых запретов на отгрузку в Россию комплектующих и оборудования, которое мы используем, не было. Но, действительно, производители из США, Великобритании и других европейских стран, с которыми мы раньше сотрудничали, отказались с нами работать.

Мы вышли из этой ситуации с помощью параллельного импорта и компаний-посредников. Но, к сожалению, у нас выросли транспортные и логистические издержки, поэтому розничная цена на нашу продукцию выросла. 

А вообще вы сильно зависите от импорта? 

— Мы не привязаны к импортным поставщикам готовой продукции. Но закупаем компоненты. В этом направлении мы тесно сотрудничаем с Китаем, заказываем там микроэлектронику. Но, если есть возможность приобрести в России условные транзисторы, мы отдаем приоритет местным производителям. 

«Преимущества — у тех, кто вкладывается в разработки»

Сергей Грибанов отмечает, что год от года российское реабилитационное оборудование становится все более востребованным внутри страны. И в этом году этот тренд стал более явным. 

Как вы думаете, с чем связан рост интереса к отечественному оборудованию? 

— Я думаю, что медицинские учреждения смогли убедиться, что в настоящий момент по качеству российская продукция уже ничем не уступает западным аналогам. И очень часто российские изделия — существенно дешевле. 

Например, наши столы для реабилитации верхних конечностей, о которых я говорил выше. Мы производим их из натурального бука. Подобное оборудование раньше привозилось из-за рубежа, но стоило в три раза дороже и было произведено из менее качественных материалов. Сейчас эта импортная продукция уже практически не представлена на российском рынке. 

Знаю, что некоторым производителям реабилитационного оборудования удавалось вывести свою продукцию на рынок только спустя несколько лет после ее разработки. Вы с этим тоже сталкивались? 

— Да, это особенность нашего рынка, которая, в основном, касается медицинских изделий. Для того чтобы их могли использовать, необходимо пройти испытания, получить сертификаты и регистрационное удостоверение. Необходимо, чтобы твое оборудование апробировали в одном из реабилитационных центров и посоветовали, что необходимо доработать. 

Это сложный путь, но он оправдан. Если твоя продукция может влиять на здоровье человека, нужно убедиться, что это влияние будет позитивным. Часто для того, чтобы разработать что-то действительно важное, необходимы большое количество времени и огромные усилия. Чтобы отправить ракету в космос, люди тратили десятилетия на ее разработку. 

Сколько времени в среднем проходит от начала разработки продукта до его вывода на рынок? 

— Все зависит от конкретного продукта. Например, мы производим такое устройство, как тифлофлешплеер «Войса». Это гаджет-помощник для незрячего человека, который позволяет читать «говорящие» книги, выходить в интернет, пользоваться YouTube, а также осуществлять звонки и получать смс-сообщения. С момента его разработки до серийного производства прошло три года. 

Какие средства реабилитации особенно востребованы на рынке сейчас и что будет пользоваться спросом в ближайшие годы? 

— Всегда будут востребованными подъемники и пандусы, поскольку их наличие регламентировано российским законодательством. Растет спрос на тактильную продукцию — сейчас в ГОСТах и нормативной документации указано, что в аэропортах и различных учреждениях должны быть тактильные направляющие, указатели, мнемосхемы, которые помогут ориентироваться в пространстве незрячим людям. Там же устанавливают индукционные петли для слабослышащих. 

Мы видим, что сейчас растет популярность устройств, которые улучшают жизнь человека с ограниченными возможностями. Я уже приводил в пример наш тифлофлешплеер «Войса». Также в числе наиболее востребованных продуктов нашего производства — электронный ручной видеоувеличитель«Сокол», который способен сканировать, распознавать и читать текст.

Насколько конкурентен сейчас рынок производителей средств реабилитации и как он будет меняться дальше? 

— Сейчас конкуренция на рынке достаточно высокая, но до сих пор остаются компании, которые занимаются перепродажей импортного оборудования. У тех, кто подошел к вопросу фундаментально, вкладывался в разработки, есть большие конкурентные преимущества. Возможно, в ближайшее время местных производителей будет больше, и их продукция станет еще более востребованной на рынке.  

Что касается самого оборудования, многое будет зависеть от запросов нашей целевой аудитории и развития технологий. Еще 10 лет назад незрячие люди не могли без помощи сопровождающих посетить социальные учреждения — сейчас они спокойно ориентируются там с помощью тактильного оборудования. А некоторые из них уже совершают звонки и отправляют смс-сообщения с помощью тифлофлешплееров. Мы, в свою очередь, проводим фокус-группы, где общаемся с людьми с ОВЗ и маломобильными гражданами, узнаем их потребности, пожелания, сложности, с которыми они сталкиваются. 

Мы продолжаем следить за трендами, заниматься исследовательской работой, готовы сотрудничать с молодыми инженерами и разработчиками. Сейчас в разных сферах есть практика, когда компании финансируют создание прототипа устройства, разработанного инициативными студентами. Если нам предложат поучаствовать в подобном проекте и наладить производство нового средства реабилитации — с интересом откликнемся. 

Читайте также на DK.RU: «Это история не про сверхприбыль. Мы делаем оборудование, чтобы помочь людям»