Усолье и Соликамск: вотчина Строгановых на островах и крупнейшая «солеварня» России

Путешествия за границу в последнее время стали почти недоступны, и жители России стали обращать внимание на города и интересные локации внутри страны. Причем, если с туристическими центрами вроде Казани или Тобольска все понятно, то небольшие города и их окрестности остаются без внимания. И зря. Как правило, такие локации часто находятся в транспортной доступности, дорога обходится дешево, а впечатлений можно получить массу.

DK.RU продолжает проект «Что я там не видел?». Сегодня мы расскажем, зачем ехать в Усолье и Соликамск. Автор статьи посетила их во время путешествия в Пермь Великую.

Ирина Игнатьева, дизайнер интерьера, кандидат архитектуры:

— В первые два дня автомобильного путешествия по Пермскому краю мы побывали в городах Кунгур и Оса, открыли их для себя с лучшей стороны и теперь движемся на север. Следующими пунктами должны стать старинные Усолье и Соликамск.

Древнее Усолье давно манило меня. Выясняем, что в нашем случае попасть в него можно только включив в маршрут город Березники. Знакомство с крупными промышленными центрами совсем не входило в наши планы. Отнесемся к этому философски и воспользуемся ситуацией как возможностью найти гарантированный ночлег и пополнить запасы продовольствия.

После ночевки в Березниках в уютной гостинице квартирного типа (гостиница «Аэлита», ул. Пятилетки, 116А) мы переправляемся по мосту через Каму и оказываемся в Усолье. Наша цель — историческая часть города. Предварительное интернет-знакомство слегка озадачило. Здесь должно быть несколько отреставрированных сооружений, остальные же представляют собой руины. Как удалось выяснить позднее, эти остатки зданий в стиле классицизма — усадьбы бывших владельцев солеварен. Признаться, руины я совсем не люблю. Кроме разве что античных. Заброшенные усадьбы, как правило, имеют пугающий вид, особенно в дождливую погоду, которую предрекает нам Всезнающая Паутина. Решаем для себя, что посмотрим лишь то, что восстановлено, а в руины или, вернее, в развалины углубляться не будем.

Пока едем, повторяю историческую справку. Итак, Усолье — поселение, основанное Строгановыми в 1606 г. Как можно догадаться по названию, это один из центров добычи и обработки соли. С момента основания и до конца XVIII века Усолье — столица Строгановских владений в Пермском крае. В те далекие времена в Усолье действовали целых два солеваренных завода.

Во время нашего пермского путешествия у меня в голове наконец-то сложилась картина освоения русскими Урала. Конечно, такие запоздалые открытия — позор для коренной жительницы региона. Но лучше поздно, чем никогда.

Итак, я наконец-то поняла, что русские первопроходцы пришли на Урал вовсе не с запада, хоть это и самое очевидное предположение, возникающее при рассмотрении географических карт. На самом же деле освоение Урала началось с севера нынешнего Пермского края. От исконных русских северо-западных территорий до предгорий Урала здесь, можно сказать, «рукой подать». Отважные поморы, населявшие нынешние территории близ Архангельска, Белозерска, Сольвычегодска не могли не воспользоваться столь выгодным географическим положением и начали экспансию на Урал. Освоение новых территорий сулило вполне ощутимые материальные выгоды. Очевидным богатством покрытого лесами региона была пушнина, а также здесь, на берегах Камы, были обнаружены запасы соли, ценившейся в те времена на вес золота.

Похоже, что одними из этих искателей приключений были предки рода Строгановых, поморы, сделавшие ставку на новый регион, и, как показало время, ничуть не прогадавшие в этом.

Я твердо для себя усвоила, что если история родного мне Среднего Урала тесно связана с родом Демидовых, то в истории Пермского края нужно обязательно искать влияние Строгановых. 

Появляется указатель: «Усолье Строгановское». Нам сюда! Преодолеваем пару горбатых мостиков через протоки Камы и оказываемся на какой-то островной территории. Вижу собор, знаменитые Строгановские палаты, изображения которых и раньше мне приходилось видеть в литературе по истории Урала, покосившуюся колокольню, несколько усадеб в стиле классицизма. Одни из них имеют вполне обжитой вид, другие находятся в большей или меньшей степени руинированности. По табличке на въезде можно понять, что все эти здания относятся к архитектурно-этнографическому музею.

Выглядывает солнце и освещает все постройки контрастным осенним светом. Фоном им служит фиолетовое грозовое небо, практически лежащее на поверхности Камы. Да, картинка красивая, но какая-то сюрреалистичная. Пока идем к Строгановским палатам, замечаю, что и руины не такие уж страшные. Они законсервированы и имеют вид охраняемого наследия.

Строгановские палаты заслуживают особого внимания. Они построены в 1724 г. Правда, с первого взгляда их легко отнести к архитектуре 17 века. Уже 20 лет, как появился Петербург с его европейскими вкусами, а здесь, на берегах Камы, все еще живет Русь Боярская. Столичная рафинированность сюда еще не докатилась. Палаты, собор и колокольня — все-таки еще продолжение допетровской эпохи, хотя и подверженной европейскому влиянию. Это направление в архитектуре получило даже особое название — «Строгановское барокко».

В палатах — замечательная выставка выпускников Художественно-промышленной Академии им. С. Г. Строганова (бывшего Строгановского училища, «Строгановки»). Замечательная преемственность. Исторический круг замкнулся. Отсюда, из этих соляных скважин, пошло богатство Строгановых, оно создавало Москву и Петербург, культивировало мастеров и художников. И вот, переплавившись в столетиях в энергию художественного творчества, вновь возвращается на камские берега, на этот раз чтобы спасти, поддержать жизнь своих промышленных истоков, уже самих ставших культурным наследием.

Рассматриваем стены, своды, тяжелые двери, ниши в стенах метровой толщины. Обожаю эту основательность уральских построек 18-го века! Даже храм становится здесь крепостью.

Посреди этой грубоватой брутальности в каждом зале — узорчатое чудо: изразцовая печь. Восторг! Печи явно восстановлены. Не могли же изразцы в первозданном виде простоять три столетия. Задаю вопрос единственной хранительнице музея и кассиру по совместительству. Да, все именно так.

В цокольном этаже размещается керамическая мастерская. В ней работают реставраторы и к ним даже можно заглянуть. Так мы и поступаем. 

В небольшом помещении идет работа. С интересом рассматриваем формы, заготовки, уже покрытые красочным слоем изразцы. Завязывается беседа. Не могу не выказать свое восхищение по поводу увиденных наверху печей. Оказывается, они воссозданы по небольшим обломкам, найденным при разборе полов во время реконструкции здания. Это грандиозный труд, и выполнен он женскими руками («выкладывал изразцы, конечно, печник» — уточняют наши собеседницы). Но сотни деталей вручную отлиты, расписаны и обожжены именно ими. А еще следует добавить серьезную исследовательскую работу. Воистину, не боги изразцы обжигают!

Мы узнаем, что искусство создания изразцов начало развиваться на территории Российского государства с 16-го века, а пик его развития приходится на 17-й век. На Урале же развитию этого ремесла содействовали всемогущие Строгановы. В лексике искусствоведов бытует термин «строгановские изразцы». Выходит, что мы только что общались с продолжательницами традиций древних мастеров. 

Прощаемся с кудесницами, делаем круг по территории заповедника. Кстати, здесь придумана интересная подача для настороживших меня вначале руин. Они часть парка с современной скульптурой. Вероятно, именно этот ход снимает чувство тревоги от вида полуразрушенных построек.

Мы замечаем, что наши перемещения по открытой территории проходят под солнцем, а обещанный дождь идет, как только мы оказываемся в помещениях или в автомобиле. Чудеса, да и только. Видимо, Усолье к нам благоволит.

В одном из зданий на территории заповедника располагается Музей быта. Заглядываем и сюда. Как всегда, в подобных небольших музеях с интересом рассматриваю и фотографирую мебель и предметы интерьера ушедших времен. Бывает, в залах музеев можно найти идеи и для современных проектов.

Собираемся уезжать. Мы остались единственными посетителями в этом загадочном месте. Я думаю, что возможность побыть наедине с историей — это тоже подарок. Есть еще что-то, что мы не рассмотрели. Где-то здесь должен быть храм, построенный по проекту Андрея Воронихина. Да-да, того самого! Автора Казанского собора в Петербурге и крепостного графа Строганова.

К Никольской церкви ведет аллея. Храм стоит на округлом мысе, с трех сторон — вода. Конечно, это Воронихин с безупречными пропорциями, прекрасными обобщениями форм русского классицизма. И снова светит солнце, наверное, чтобы показать это чудо в лучшем виде с прекрасной игрой света и тени на колоннах и барабане купола, с блеском шпиля на фоне синего осеннего неба. Спустя какое-то время, уже дома, узнаю, что Андрей Воронихин родился в Усолье. Так это же он сделал проект для своей малой Родины! Невероятно трогательное открытие.

Мы уезжаем. Некоторое время даже говорить не хочется. Мы пытаемся осмыслить увиденное и услышанное сегодня. «А ведь вокруг собора Воронихина кое-где были видны старинные надгробия…», «так это была кладбищенская церковь…», «похоже, что да…», «но так близко к воде, странно…». И только тут мы понимаем, что старинное Усолье было затоплено. Здесь же Камское водохранилище (прим. ред.: после его создания старая часть Усолья стала городом-призраком, раскиданным на множестве островов)! Вот почему территория странно изолирована от основного жилого фонда, вот откуда эти островки. Так это же Пермская Атлантида! Немного грустно. Чудо, что сохранилось хоть это.

Теперь совсем по-другому выглядят усилия реставраторов и организаторов заповедника. Из волн забвения они пытаются вернуть осколки культурного наследия, достроить их, собрать воедино, восполнить части утонувшей истории.

Старинное Усолье не ушло на дно полностью. Часть его недаром осталась на поверхности. Своей покосившейся колокольней оно сигналит Небесам и нам о своем существовании.

Оно спешит рассказать об истоках. О том, как соляные горы, капитал одних, пот и кровь других переплавлялись в культуру. О том, что деревенский мальчик может превратиться в гения русской архитектуры. О том, что человеческое терпение может быть сильнее стихии. И о том, что ищущий находит.

Соликамск

После Усолья возвращаемся в Березники, а от них — дальше на север. Впереди — Соликамск. Что мы знаем о городе? Известен он уже с XV века. С этого времени, а, может быть, и раньше, здесь добывалась соль. Позднее город стал столицей Великопермского княжества. Отсюда, через Уральский хребет, был проложен путь, соединивший европейскую часть Русского царства с Сибирью — Бабиновская дорога.

Вечерний Соликамск под моросящим сереньким дождем не слишком радует. На подъезде нас встречают искусственные горы — серые отвалы породы. Кружа в поисках гостиницы, мы имеем возможность немного ознакомиться с промышленным городом, вытянувшимся вдоль Камы.

В каждом районе свое крупное предприятие. Мельком увиденный исторический центр с его соборами, колокольнями и жилыми постройками возвращает нам оптимизм и ощущение того, что приехали сюда не зря.

Мы добираемся до места ночевки. Это гостиница «Вега» (ул. Степана Разина, 4). За ее окнами дымит какая-то труба. «Целлюлозно-бумажный комбинат», — почти с нежностью поясняет администратор. На ближайшие сутки мы становимся обладателями двухкомнатного номера с душем и небольшой кухней. Сверяем наши первые впечатления. Пока они не слишком радостные. Видимо, за несколько дней путешествия мы отвыкли от больших городов, да еще и зарядил обещанный дождь. Ужин и чаепитие все-таки восстанавливают наши душевные и физические силы, и мы решаем назавтра непредвзято посмотреть на исторический центр, тем более что всезнающий Интернет сообщает, что достойные посещения места в городе имеются.

Утро. Солнце. Помня о не самом благоприятном вечернем впечатлении, мы договариваемся, что посмотрим «только одним глазком», и, если нам здесь будет дискомфортно, сразу же уедем. В глубине души у меня теплится надежда: уж сколько раз первое впечатление от города было обманчивым.

Центр города. Островок построек XVII века, главных культурных достопримечательностей, соседствует с малоблагоустроенной застройкой советского и постсоветского периодов. Освещенная солнцем, даже эта неблагоустроенность выглядит значительно менее грустной, чем накануне вечером, а белокаменные храмы и колокольни просто великолепны. Стоит только приблизиться к ним, взойти на высокое крыльцо Троицкого собора, как куда-то отступает современный город. «Здравствуй, семнадцатый век!». Взгляд с удовольствием скользит по кирпично-кружевным пояскам стен, по толстеньким столбам-колоннам, как-то весело напоминающим о канонах женской красоты той эпохи («быть «в теле»), с радостью путешествует по рядам изразцов, устремляется вверх к луковкам куполов и шпилю соборной колокольни.

Отдельно хочется сказать об изразцах. Видеть их в качестве элементов наружного декора исторических построек у нас на Урале все-таки редкость (иное дело — Москва). Сразу же появляется предположение: не строгановские ли это изразцы?

От построек веет какой-то задорной привлекательностью. Хочется представить себе строителей соборов.

Кто они? Откуда пришли? Где научились основательному и одновременно веселому мастерству? С какими шутками-прибаутками они работали, как в их головах рождались эти фантастически непосредственные и вместе с тем такие гармоничные наличники, пилястры, фризы?

Мое слегка шаблонное воображение воспроизводит лица и фигуры моих коллег-строителей, только сейчас поголовно бородатых, одетых в зипуны, обутых в лапти. Они носятся по деревянным лесам, стараясь «уйти в зиму» с законченной кровлей, озадаченно обсуждают колер, пытаются разнообразить декор наличников приемом «через наоборот» («инверсия» на языке дизайнеров). Такие же Вовы, Лехи и Михи, потупясь, стоят перед заказчиком, недовольным длительностью работ и оплатой непредвиденных расходов. «Три шкуры спущу!» — угрожает он, почти как классический клиент девяностых. «Ты, надежа-боярин, не серчай! Мужикам жалования бы надо семьям послать», — говорит их предводитель с лицом моего бывшего шефа, рискующего получить вместо желаемого гонорара пудовые кандалы и путевку на еще более дальний Север для участия в передовых стройках феодализма.

Да, славная компания! В этом коллективе в моей нынешней женской реинкарнации мне вряд ли нашлось бы место. Что ж, оставляю им вместо себя какого-нибудь сообразительного мальчугана, умеющего рисовать. «Ты нарисуй, а мы переймем», — говорили бы они ему тогда, почти как мне сейчас.

Осмотр Соликамска оказался и вправду недолгим. В понедельник здесь, как и во всем мире, музеи закрыты. Вижу некоторое облегчение на лице моего спутника жизни. Понимаю, что за время нашего путешествия мы, кажется, подошли к предельно допустимому для «технаря» уровню насыщения гуманитарной информацией.

В этот день мы ограничились наружным осмотром построек исторического ядра Соликамска. Помимо Троицкого собора запомнился расположенный неподалеку «Дом воеводы» и жизнерадостная полихромная Церковь Богоявления, на фоне традиционно белых стен которой выделяются неожиданно яркие архитектурные детали (пояски балясин, наличники, пилястры). 

Эти яркие элементы чем-то напоминают расписные пряники и те нарядные изразцовые печи, что мы недавно видели в Усолье. Нескромная декоративность — свойство русской архитектуры XVII века. Наверное, это самая сказочная страница во всей истории русского искусства.

Соприкоснувшись с русской сказкой из XVII века, мы решили довольствоваться увиденным и не перебивать хорошее настроение поиском иных, удаленных от исторического ядра достопримечательностей. Позитивный настрой мы подкрепили посещением блинной перед тем, как снова отправиться в путь. 

Сидя в блинной, подводим итог посещения Соликамска. Сходимся во мнении, что этому пункту нашего большого пермского путешествия не совсем повезло. Мы попали сюда в понедельник, выходной день музеев, в довольно мрачную погоду (все же нас настиг обычный для Урала августовский сезон дождей). В силу этих непреодолимых обстоятельств на этот раз мы не смогли получить максимально полных представлений о городе. Мы не посетили Музей Соли, не увидели экспозицию краеведческого музея, расположенную в Троицком соборе, в церкви Богоявления и Доме Воеводы. Не побывали мы также и в ботаническом саду Соликамска. Слишком много «НЕ». Но ведь это НЕ-справедливо! Все же у города есть явный богатый туристический потенциал. Мы покидаем Соликамск вполне довольные этим необычным днем, перенесшим нас в сказочный XVII век.

По дороге рассуждаем: чтобы понять и прочувствовать Соликамск, сюда нужно приехать, имея в запасе хотя бы пару солнечных дней, обязательно останавливаться поближе к историческому центру, как можно больше гулять пешком, осматривать удаленные от центра кварталы и обязательно посещать музеи.

К подобному визиту я обязательно бы запаслась художественными принадлежностями (мольбертом и складным стульчиком для рисования) — историческая часть города располагает к рисунку и живописи.

После Соликамска наш путь лежит строго на север, в старинную и загадочную Чердынь. Интересно, что ждет нас там?

Фото и текст: Ирина Игнатьева

Читайте также на DK.RU:

Город на семи холмах: самовары, Кикиморы, дымковская игрушка

Сатка — город-кладовка: магнезит, уральский Диснейленд и уникальное собрание стрит-арта

Златоуст: город клинков, мастеров и высокогорных трамваев. Почему вам сюда нужно