Страх сковывает и болото кажется раем. Почему мы так боимся перемен

Начинать новое всегда сложно, даже если человек понимает, что это необходимо. Почему наш мозг так работает и как решиться на сложный шаг? В издательстве «Манн, Иванов и Фербер» вышла книга «Триггер к переменам. Что делать, когда нет сил терпеть», автор которой, Дэвид Ричо, уже более полувека консультирует людей, не решающихся оборвать бесперспективные отношения — с партнерами, родственниками, начальством и даже собственными зависимостями и различными организациями. В чем причины долготерпения людей и как решаться на смелые шаги — в материале DK.RU.

Дэвид Ричо пишет, что причин не предпринимать ничего даже в самых сложных ситуациях всегда много. Это и иллюзии, и ступор от страха перемен, и убеждения, что жизнь должна состоять из страданий, а не радостей, и неспособность признать, что надежды не оправдались.

Согласно буддийской философии, природа вещей непостоянна, и привязанность к ним лишь умножает страдания. Страсти и влечения противоречат буддизму. Мы воображаем, что нынешняя ситуация может или будет продолжаться вечно. Мы верим в постоянство и поступаем соответственно. Страх перемен — это избегание самой сути реальности, поскольку мы каждый день видим, как что-то меняется. Боязнь перемен означает, что мы боимся развития, поскольку их предназначение — помогать нам расти над собой.

Автор перечисляет признаки, по которым можно определить безнадежное положение в самых разных жизненных ситуациях.

В романтических отношениях:

• Мы завязли в кризисе, и нас это уже не смущает.
• У нас не осталось жизненной энергии: все кажется плоским и бесцветным.
• Комфорта нет, но ничего не меняется.
• Партнеры двигаются в разные стороны.
• Один или оба партнера страдают от зависимости.
• Наши чувства и потребности не признаются и не удовлетворяются.
• Доверие ушло.
• Секса нет или бывает редко.
• Во всем застой, растет только неприязнь.
• В быту мы чаще ругаемся, чем улыбаемся.
• Мы уже не более чем соседи друг другу.

В отношениях с родителями:

• Нас только осуждают, критикуют и отвергают.
• В нашей эмоциональной поддержке постоянно нуждаются, но не дают ничего взамен. Родственники требуют ставить их на первое место во всем.
• Нам отведена определенная роль и от нас ожидается ее исполнение (или на эту роль мы сами себя назначили).
• Они (или мы сами) лишили себя права на личную жизнь.

В дружеских отношениях:

• Мы больше не делимся сокровенными чувствами и мыслями.
• Мы чаще конкурируем, чем заботимся друг о друге.
• У нас не осталось ничего общего.
• Один из нас больше психолог, чем друг.
• Друг предал нас, но не признает этого.
• Нас обоих устраивают редкие встречи, или мы вообще больше не видимся.

На работе:

• У нас нет перспектив, нет шансов на повышение, на этой работе нам некуда стремиться, мы просто выполняем свои обязанности без всякой цели.
• В коллективе царит конкуренция, а не сотрудничество.
• Начальство необъективно и не уважает подчиненных.
• Мы не используем свои навыки.
• Зарплата не соответствует выполняемой работе.
• Мы не доверяем начальству и коллегам.
• Мы стараемся, хотя в этом уже нет смысла.

В группах по интересам:

• Мы утратили интерес к занятиям или не можем больше посещать группу.
• Группа изменила своим изначальным принципам.
• Совместный досуг потерял изначальный смысл.
• Программа слишком проста для нас, мы ее переросли.

Что привязывает нас к сложившимся обстоятельствам? Почему мы не выходим из тупика? На что надеемся, ничего не решая, бездействуя, пассивно выжидая? Бывает, что не сразу осознаешь ситуацию.

• Мы избегаем смотреть на проблему, не желая видеть ее масштабы.
• Мы не выносим сор из избы.
• Мы просим кого-то решить проблему за нас.
• Мы беремся за решение проблемы сами, по-прежнему избегая на нее смотреть.
• Мы прикрываем проблему и надеемся, что все обойдется.
• Мы боимся узнать истинную природу своих отношений с другим человеком.

Далее автор пишет:

Готовность — это одновременно осознание и действие. Путь к действию начинается с осознания происходящего. Боязнь узнать правду о себе или об отношениях иногда скрыта за другими страхами. Например, у матери трудности в общении со взрослым сыном. Она боится прямо предложить ему вместе прийти к взаимопониманию, потому что не хочет услышать давние, пока невысказанные претензии. В этом случае ей придется признать, что она сожалеет о том, как воспитывала его. Но разговор она не начинает, потому что не хочет получить отказ и признать свою несостоятельность как матери. Оба страха сводятся к боязни осознания плачевного состояния отношений между ней и сыном. Многие в отношениях с родственниками, коллегами и партнерами принимают такое решение: «Если не раскачивать лодку в поисках истины, то мы не утонем». Это не вполне осознаваемое признание того, что судно уже идет ко дну.

Такой страх можно назвать страхом правды. Если она всплывет, уже нельзя будет по негласному договору делать вид, что все нормально. Первопричинный же страх не имеет названия. Он коренится в опыте прошлого — слишком отдаленного, чтобы его увидеть, — и скрыт под грудой воспоминаний. Почему мы избегаем правды о собственной жизни?

Иногда мы делаем это непреднамеренно: просто не осознаем, не замечаем, что несчастны, потому что привыкли к этому состоянию. Оно как старые обои, только в душе, внутри нас. В отношениях мы свыкаемся с обидами, которые причиняют близкие, и даже каким-то необъяснимым образом находим в них успокоение.

Иногда знание о себе поступает от других людей. Иногда мы нуждаемся в словах человека, знающего нас лучше, чем мы сами. Можно узнать, что собой представляешь, от мудрого друга или наставника — того, кто не осуждает, а поддерживает. Тогда уходит страх перед возможными открытиями и откровениями. Мы видим себя более зоркими глазами, чем наши.

Рассмотрим ситуацию с другой стороны. Предположим, вы знаете про друга больше, чем он сам, но не можете помочь ему, а лишь надеетесь, что он разберется самостоятельно. Приведу пример из личной жизни. Мой дом стоит рядом с полем для гольфа. Сегодня я видел, как из проезжающего гольф-кара вывалилась сумка с клюшками. Поставить игрока в известность об этом было невозможно, но он вскоре обнаружил бы пропажу. Таким образом, я был уверен, что он узнает то, что я знаю сейчас, но не могу ему сообщить. Все, что я мог сделать, — присмотреть за сумкой. Ситуация сразу показалась мне подходящей метафорой выбора правильного момента. Иногда мы узнаем истину о других людях раньше их самих. Однако нам приходится ждать, пока они все поймут без нашей помощи.

Со стороны видно и понятно, почему родственник или друг ничего не может сделать, несмотря на множество вариантов. К сожалению, слова доходят только до префронтальной коры — центра логики и оценки человеческого мозга. А в тупике нас держат лимбическая система, где рождаются эмоции, и миндалевидное тело, где хранятся наши травмы.

Слова так глубоко не проникают. Мы не можем повлиять на наступление подходящего момента. Прочие причины бездействия тоже сильны. Мы говорим, условно выражаясь, на языке коры мозга, а страхи — на языке лимбической системы. В наших силах лишь быть рядом и надеяться. Зато в этом положении мы демонстрируем безоценочную любовь и принятие и позволяем процессу идти своим чередом, не вмешиваясь в него.

(…) Упорство и настойчивость, безусловно, положительные черты, но иногда именно они не дают выйти из тупика. Не следует винить себя за то, что собственная жизнь для вас — потемки. Трудно разобраться, что делать, когда не готов к действиям, и это можно понять. Знание и действие должны сойтись с готовностью — это и будет подходящий момент. Необходимость уйти очевидна лишь тогда, когда вы готовы это сделать. Знание — это принятие и открытость, ведущие к готовности.

Ранее на DK.RU: Эмоциональное выгорание: как распознать и лечится ли это — психотерапевт Оксана Собина