«В мою сторону всегда летели камни. Говорят: зарабатываю на больных детях. Но это не так»

Двукратный чемпион мира по карате киокушинкай Марсель Мансуров в 2017 г. организовал в Екатеринбурге инклюзивный спортивный клуб DOJO. Сейчас клубу шесть лет.

За это время он сделал его востребованным и успешным социальным бизнесом. В нем занимаются 50 детей с особенностями развития плюс обычные дети и взрослые. По его словам, клуб до сих пор претендует на звание единственного в мире.

Марсель «упаковал» свой проект во франшизу и готов клонировать его. Он объехал несколько стран мира и пол-России, рассказывая о своем опыте — проект востребован везде.

DK.RU побывал в DOJO и поговорил с Марселем Мансуровым о том, как ему удалось удачно соединить социальное и бизнесовое, как на его проект реагирует общество, кто ему помогает. Но знаете, что больше всего поражает в этой истории?

От «особенных» детей (с ДЦП, аутизмом, синдромом Дауна и с другими заболеваниями) отказываются педагоги в детских садах, школах, кружках и спортивных секциях. Отказываются даже учителя с профильным образованием (родители детей с ОВЗ не дадут соврать). А когда в секцию к Марселю Мансурову привели первого ребенка с расстройством аутистического спектра, он не отказался. Почему?

Как все началось?

— Мне 29 лет. Я родился и вырос в Екатеринбурге. Всю жизнь занимался спортом — карате киокушинкай. Это не олимпийский вид спорта. Это полноконтактный вид единоборств. Здесь я достиг определенных высот (стал чемпионом России, чемпионом Европы и дважды чемпионом мира — прим. ред.).

В 2017 г. я решил для себя: так как я всю жизнь этим занимался, буду это преподавать. Открыл первый клуб на Хохрякова и начал тренировать детей и взрослых. Однажды ко мне привели ребенка с особенностями здоровья, я стал с ним работать и ко мне привели еще несколько.

Сегодня вы можете взять интервью у одного из этих детей. Он сейчас в зале. Занимается у меня уже порядка семи лет. У него РАС — расстройство аутистического спектра. Этот ребенок познакомил меня с особенностями людей с таким диагнозом.

Когда его привели ко мне, он был очень агрессивным. Это была его основная проблема. Если его младший брат начинал плакать, он набрасывался на него, пытался душить и выкалывать глаза.

Карате — это не только спорт, это философия с определенной дисциплиной. На протяжении нескольких лет мы отучали его от привычки проявлять агрессию на внешний раздражитель. Мы проговаривали, что если ты направляешь удар против человека, мамы или брата — это плохо, это больно. Если ты направляешь удар ради самозащиты — это хорошо. Когда он занимается плохо, мы его ругаем, когда хорошо — хвалим. Сейчас он постоянно прибегает ко мне и говорит: «Я молодец, я хорошо занимаюсь».

Мы дали ему эмоциональное подкрепление, которое сформировало понимание, куда нужно направить силу, а откуда ее нужно убрать.

Со временем у меня появился опыт работы с такими детьми. Ко мне стали приводить их все больше и больше. Запросы у всех были разные. Так спортивный клуб стал инклюзивным. Постепенно в процессе работы появились три основные проблемы, которые ставили под удар существование проекта.

Во-первых, родители обычных детей не захотели, чтобы их дети занимались вместе с детьми с инвалидностью: тренерский состав больше внимания уделял ребятам с особенностями.

Во-вторых, родители детей с особенностями очень сильно финансово нагружены: у них логопеды, дефектологи, таблетки, тьюторы. Многие просто не могли платить за карате, мы разрешили им заниматься бесплатно.

И тут возникла третья проблема. Я же все-таки коммерческий клуб, за счет чего мне жить? Аренда, коммуналка, зарплаты… Я начал искать решение этой проблемы. И мы его нашли. В 2021 г. мы открыли АНО (автономная некоммерческая организация) и выиграли первый грант.

Как сформировалась финансовая модель проекта?

— Первый грант у нас был от алкогольной компании, это был дистрибьютор американского виски, компания Maxxium. Они нам дали первые деньги — 800 тыс. руб. На тот момент мы работали уже в другом зале, побольше — переехали в зал на Машинную.

После чего двинулись дальше и вступили в реестр СОНКО — социально ориентированных некоммерческих организаций. Вступление в реестр дает возможность получать субсидии и гранты, а компаниям-спонсорам — налоговые льготы. И мы нашли спонсоров.

Самым первым стал Сергей Жуков, основатель группы «Руки вверх». Я активно взаимодействую со СМИ, рассказываю о клубе. Так они узнали о нас и заинтересовались. Теперь 20 из 50 детей у нас занимаются благодаря Сергею Жукову.

Занятия еще 20 детей спонсируют «СВ-Металл-Групп», екатеринбургская металлургическая компания. На этом мы не остановились. В этом году мы обратились в Фонд президентских грантов и выиграли.

Суть финансовой схемы, таким образом, проста — взрослые и здоровые занимаются платно, дети с особенностями — бесплатно. Для оплаты их тренировок мы находим спонсоров и пишем заявки на гранты. Благодаря тому, что мы вступили в СОНКО, мы попали в волну — сейчас социализация детей с ментальными нарушениями очень актуальна.

Помимо того, что мы занимаемся таким благотворительным делом, у нас все-таки есть еще и бизнес. Нам нужно зарабатывать. Я должен платить зарплату тренерскому составу, чтобы не было выгорания. Все дети реагируют на атмосферу, нужно, чтобы она всегда была доброжелательной, чтобы занятия не проводились спустя рукава. Наши тренеры получают хорошую зарплату благодаря тому, что у нас есть спонсоры. Кроме того, сейчас мы упакованы как франшиза и можем продаваться как готовый бизнес.

Вам известны аналоги инклюзивных спортивных клубов вроде вашего?

— Думаю, пока мы единственные в мире. Еще до СВО я обучался этому в США, ездил в по программе Open World. Инклюзивных клубов в Америке нет в принципе. После чего я был в Китае и проводил там мастер-классы, их нет и в Китае. Я был в Японии, в Греции, и нигде нет такого клуба, в котором дети занимались бы вместе, где бы они имели шанс взаимодействовать на тренировках.

Адаптивные физические центры есть, да. В России есть адаптивное тхэквондо. Есть центры для подготовки паралимпийцев, для людей с инвалидностью. Но там дети с диагнозами и без занимаются отдельно.

У нас в клубе все дети тренируются вместе, стоят в парах, борются, дружат, выезжают на сборы, ругаются, мирятся. Это и есть полноценная инклюзивная среда.

На что был получен президентский грант?

— Это связано с Донбассом. Помимо того, что там сейчас ведется СВО, там живут дети, в том числе особые. Мы с нашим тренером Константином поехали туда, чтобы увидеть эту проблему воочию. И мы ее увидели.

Они там реально целыми днями сидят дома. Любому ребенку будет тяжело все время сидеть дома, а больному — тем более. Это и взрослым тяжело, когда тебя окружают все время четыре стены, потолок и пол… Естественно, мы задались вопросом, чем мы сможем им помочь.

В общем, мы просто увидели ребенка, который явно был с особенностями, на улице и предложили его маме: «А не хотите ли вы уехать к нам в Екатеринбург на развлекательно-оздоровительное мероприятие?».

Мы своих детей постоянно вывозим на сборы и на соревнования. Мы и этих забрали. Мама Виктория, ее сын Миша, у него ЗПР и СДВГ (задержка развития и геперактивность). Они были очень довольны, вернулись к себе и начали рассказывать о поездке, что им очень понравилось. Так желающих стало больше. Но мы не смогли бы вывезти всех за свой счет, поэтому написали заявку на президентский грант и выиграли миллион.

Мы должны были вывезти 16 человек, а желающих было 28. Моя внутренняя установка опять не позволила никому отказать. Пришлось доплачивать. Кроме того, они захотели видеть не только Екатеринбург, но и Москву… В общем, еще плюс 500 тыс. руб.

С 1 по 14 августа мы проводили летние сборы на территории базы отдыха под Каменском-Уральским для наших детей и детей с Донбасса. Общее количество участников там было 72 человека, включая тренерский состав, вожатых и преподавателей английского языка. Мы организовали для детей квесты, экскурсии, развлекательные мероприятия и подарки. Сейчас собираемся писать аналогичную заявку на грант для зимних сборов, которые пройдут со 2 до 9 января.

От таких детей часто отказываются педагоги. Почему вы не отказались?

— В спорте, если ты бросаешь штангу и сдаешься, тебе никогда не стать чемпионом и ты никогда не сможешь добиться результата. Со временем ты понимаешь, что механизм достижения везде один. Взял этот камень — тащи его, толкай, обтачивай… Здесь многое держится на энтузиазме… А почему он не иссякает? Не знаю, наверное, это синдром чемпиона. Он не позволяет бросить начатое.

Когда я вижу на сборах, на выезде, где нет родителей, что ребенок наложил в штаны, я иду и мою его. Потому что здесь, кроме меня, этого никто не сделает. И мы это делаем, потому что кто, если не мы?

Меня постоянно критикуют другие педагоги, которые приходят сюда и смотрят, как мы работаем. В мою сторону камни и копья летели всегда. Мне говорят, что я не знаю методик, что поступаю не по правилам, что я зарабатываю на больных детях.

Я не зарабатываю на больных детях, я даю больным детям возможность заниматься спортом, развиваться. Я даю возможность относиться к этим детям как к полноценным, способным на то, на что способны люди без ограничений по здоровью.

Я получаю доход от того, что здесь в клубе тренируются и здоровые взрослые люди. И это — здоровый бизнес. Я считаю, что это будущее нашей страны. Мир держится на толерантности и терпимости.

Вы закончили юридический университет и прошли переподготовку в педагогическом. На первый взгляд, этого достаточно для чемпиона мира, чтобы развивать детский спортивный клуб. У вас какая-то своя методика работы с «особенными» детьми, которая отличается от общепринятых?

— Я до всего доходил сам. Все, что можно вычитать из книг, можно прожить на собственном опыте. Да, я прошел переподготовку на тьютора. И, конечно, за основу собственных методик мы берем какие-то элементарные вещи. Но то, чему учат на курсах и о чем пишут книги, — это только теория, которая на самом деле очень далека от реальности.

Мы тут не занимаемся чем-то вроде «этот квадратик раскрась красным, а этот синим» и никогда не будем этого делать. Мы разговариваем с детьми по-взрослому и воспитываем так, как когда-то воспитывали нас, будущих профессиональных спортсменов, не разделяя ребят на больных и здоровых: хочешь попрыгать на батуте — сделай упражнение, хочешь заслужить уважение и получить кубок — выиграй бой.

Кто обучал тренерский состав и откуда вы берете кадры?

— У нас весь тренерский состав профессиональные бойцы и профессиональные спортсмены, которых я сам обучаю тому, что уже наработал за много лет. Но моя цель не ограничивается развитием одного клуба или города.

Помещение данного клуба, где мы сейчас находимся, мы выкупили. И я уже назначил здесь исполнительного директора, которому передаю дела. Это Александр Сироткин. До этого он руководил спортивным клубом «Рубеж». Мы с ними объединились под нашим брендом и создали некий симбиоз платных клиентов и детей.

В этом зале работает CRM-система, администратор, call-центр, тренерский состав и исполнительный директор. Екатеринбургский клуб сам себя готов обеспечивать, а мне есть смысл двигаться дальше. Эта модель упакована во франшизу. Теперь я могу себя «клонировать», открывать подобные клубы в других городах и странах.

Мы уже написали грант на открытие такого же клуба в Донецке, есть смысл открыть центр в Москве. Выйти на международный рынок — это моя личная амбиция. У нас уже есть партнеры, чтобы открыться в Дубае, Абу-Даби, Китае.

Что считается успехом или достижением для ребенка с ментальными особенностями, ради чего вы работаете?

— Я очень горжусь тем, что у нас один из тренеров — Константин Степанов. У него 16 сентября будет бой. Он дерется в совершенно жесточайшем виде спорта — бои на голых кулаках. Но в сердце он несет доброту с флагом инклюзивного клуба, где бесплатно тренируют больных детей.

Жесткость, которую воспитывает в нас спорт, дает дисциплину, целеустремленность, способность достигать высот. Это для детей пример того, как нужно жить и выживать, но при этом оставаться добрым к людям. Чтобы жесткость не стала деструктивной и разрушительной, а только созидательной. Этим мы очень гордимся.

Ребенок с особенностями психики не чувствует социальных границ — он может подойти к кому угодно и обнять его. Здесь его никто не оттолкнет, все обнимут в ответ. Моя главная задача здесь была — посеять это зерно, и я вижу, что он взошло.

Мы не готовим здесь чемпиона из каждого. Для нас победа, если «особенный» ребенок сможет стать самостоятельным, сможет жить сам, убирать за собой, готовить себе еду, защитить себя. Для этого мы и ездим на сборы.

У меня нет цели вырастить из них бойцов. У меня цель, чтобы они знали, где хорошо, где плохо, где смеются над ними, а где — вместе с ними.

Обычные дети не должны избегать общения и контакта с такими людьми. Мы через свой пример показываем, как выстраивать это общение, как можно дружить. Эту философию мы поселили у себя в голове и вкладываем ее в наших воспитанников, она здесь повсюду витает в воздухе.

Родители воспитанников спортивного клуба DOJO выражают огромную искреннюю благодарность тренерам своих детей и лично Марселю Мансурову.

Напомним, в 2018 году Марсель Мансуров стал финалистом премии «Человек года» в номинации «Социальный бизнес».

Читайте также на DK.RU: Есть колоссальный спрос, но мест нет. Ирина Воропаева о работе с поведенческими детьми.