Алексей Маслов: «Структура торговли России с Китаем сохраняет черты 90-х. Ее нужно менять»

Россия для Китая — важный политический партнер, но пока не стала важным экономическим партнером. Так считает известный историк-востоковед, директор Института стран Азии и Африки МГУ Алексей Маслов. Еще недавно по сравнению с другими странами доля России в ВЭД Китая не превышала 2%. Сегодня это 4% — и показатель сложно назвать выдающимся, хотя российский бизнес пытается выводить на этот рынок свою продукцию и открывать там свои производства. На недавней конференции «Российские регионы в фокусе перемен» в Екатеринбурге Алексей Маслов рассказал, как изменить эту ситуацию:

 — Сегодня мы сталкиваемся с разными утверждениями о том, насколько Россия интересна Китаю. Есть две основные точки зрения.

• Одна группа экспертов говорит о том, что страны пришли к консенсусу и готовы вместе строить новое будущее, в том числе экономическое. Но это не ответ на вопрос, выиграем ли мы от переориентации экономики на Китай.
• Другая группа экспертов считает, что Россия не является существенным экономическим партнером для Китая. Скорее, мы его сырьевой придаток. Фактически Китай стал бенефициаром проблем, которые есть в России, получая нефть и газ по низкой цене.

Чтобы понять, нужны ли мы Китаю, нужно понимать, как он развивается.

О ситуации в экономике Китая

За последние десятилетия накопился целый ряд факторов, которые стали причиной структурного замедления.

Модель развития страны, которая должна была реализовываться с 2013 г., предполагала вывод на крупные европейские и американские рынки высокотехнологичной продукции, прежде всего таких компаний, как Huawei, ZTE, Lenovo, Xiaomi. Но из-за ряда ограничительных санкций этого не произошло.

Китай хорош в плане долгосрочной вертикали интеграции. Здесь создается все — от винтика до большого автомобиля. Раньше многие крупные компании размещали здесь свои производства, но сейчас ситуация меняется — производства оттуда начинают переносить во Вьетнам, Индию и другие страны. В том числе такие крупные компании, как Apple.

В стране возрастает отток с финансовых рынков и уменьшаются инвестиции в Китай со стороны крупных инвесторов. Причем число иностранных компаний, которые создают там свои предприятия, растет, а объем инвестиций сжимается. Приходит «мелочевка», к которой там не привыкли. При этом средняя зарплата в Китае заметно выше, чем в других азиатских странах, что снижает его возможности по привлечению новых предприятий на свою территорию.

В Китае серьезный дисбаланс на рынке труда. Население стареет, копится задолженность центрального бюджета перед регионами для выплат пенсий, компенсаций, пособий. А за последние 40 лет китайский народ привык богатеть, привык к тому, что государство выполняет все обязательства.

Несмотря на падение рождаемости, серьезной нехватки рабочей силы нет, потому что Китай предпринял шаги для хеджирования рисков. Во-первых, начал повышать качество рабочей силы, корректируя программы подготовки кадров. Во-вторых, переместил часть производств в другие страны — от Африки и Латинской Америки до Вьетнама и Лаоса, где затраты на производство ниже.

В Китае идет серьезное падение ВВП. Были надежды, что после отскока в 2021 г. рост продолжится, но этого не случилось. Мы видели поквартальное падение в 2022 г. В 2023 г. оно продолжилось.

Есть три важных индикатора экономической ситуации в Китае.

• Во-первых, Китаю не удалось раскрутить розничные продажи (иными словами — активизировать свой внутренний рынок). Раньше это спасало Китай в периоды проблем с экспортно-импортными операциями. Сейчас китайцы меньше тратят и больше откладывают. Даже обсуждается инициатива о введении отрицательных процентов по депозитам на счетах, чтобы вернуть деньги в экономику. Очевидно, на поведение людей повлиял коронакризис.
• Во-вторых, мы наблюдаем крах рынка недвижимости. Рухнула Evergrande и другие крупные игроки. И это не просто строительные компании — они владели сетью заводов по производству железобетонных конструкций, арматуры. Их долги пытаются покрыть за счет бюджета.
• В-третьих, происходит кризис сектора промышленности. Им успели воспользоваться Индия, Вьетнам, а также Аргентина, Бразилия, которые стали скупать дешевую продукцию на заводах, оставшихся без заказов.

Резюмирую: в Китае происходит много изменений — есть и позитивные, и негативные.

О возможностях для российского бизнеса

Россия сейчас нацелена на то, чтобы производить что-либо в Китае. Но к сожалению, наши производители и закупщики оборудования с запозданием оценивают изменения, которые происходят в экономике этой страны, не умеют ими пользоваться и извлекать из них прибыль.

Когда мы выводим российскую продукцию в Китай, возникает вопрос — кто может стать нашим дистрибьютором? Но этот вопрос был актуален пять-семь лет назад. Сейчас в Китае активно развивается электронная коммерция, есть три крупнейшие платформы, которые соревнуются между собой. И единственный правильный выбор — вывод продукции на электронные платформы этой страны. Там продается все — от краски для волос до нефти. Но очень важно правильно вывести продукцию на эти платформы. В этом могут помочь китайские посреднические компании.

Сейчас у российского бизнеса довольно низкий уровень экспертного обеспечения вывода продукции в Китай, потому что, в отличие от западных компаний, у нас нет серьезных лоббистских структур, промышленных, торговых и деловых ассоциаций, имеющих вес на этом рынке. Поэтому наши производители пытаются выйти на китайских покупателей самостоятельно, набивая шишки и теряя драгоценное время.

В стране есть несколько секторов, которые, по прогнозам Госсовета КНР, в ближайшее время будут расти активнее всего. Все они связаны с инновационными технологиями. Количество инновационных стартапов в стране растет. Только в прошлом году их появилось 76.

Всего в Китае около 350-400 «компаний-единорогов», которые базируются в сферах туризма, производства продуктов питания, биофармацевтики, IT, АПК. Китай пытается налаживать сотрудничество с компаниями в этих секторах, потому что они «дают прибавку» в инновационности. Есть несколько успешных случаев вывода российской продукции на китайский рынок в сферах биофармацевтики и агропромкомплекса. Но в целом, мы проигрываем, потому что идем на этот рынок с сырьевой продукции.

Да, торговля России с Китаем растет. Но ее структура сохранила черты 1990-х гг: мы продаем нефть и газ, а закупаем машинотехническую продукцию. Поэтому, несмотря на то, что мы наращиваем внешнюю торговлю, Россия не является для Китая существенным торговым партнером. При этом Китай испытывает большой интерес к США и Евросоюзу, хотя объем торговли с этими странами падает.

Есть еще одно ограничение, связанное с тем, что мы экспортируем в Китай продукцию теплоэнергетического комплекса. В законодательстве этой страны есть норма о том, что Китай не может покупать более 25% товаров одной и той же номенклатуры в одной и той же стране, чтобы обезопасить свой рынок. Получается, что, достигнув отметки в 20%, мы фактически будем ограничены в дальнейшем росте: либо нам придется увеличивать цену, либо договариваться об изменении законодательства.

Не секрет, что китайские компании опасаются вторичных санкций. Страна намерена восстановить свои позиции на американском рынке. Поэтому вряд ли Китай будет развивать отношения с Россией, кроме как в тех отраслях, где они уже есть. Наше взаимодействие в области высоких технологий также поставлено на паузу, что бы ни говорили китайские коллеги.

Есть ограничения, связанные с расчетами. Российские банки не понимают, с какой стороны нужно подходить к расшивке этой проблемы. Многие из них сейчас создают дивизионы по работе с Китаем. Но на то, чтобы получить вес и серьезный опыт ведения переговорного процесса, нужно время.

И последнее. Конечно, для Китая Россия — важный политический партнер. Отойдя от нее, он останется один на один с США, а значит, вернется в русло американской модели развития. Но у Китая есть большие вопросы к экономической и политической устойчивости России.

На мой взгляд, понятие «разворот на Восток», которое часто звучит последнее время, сформулировано не совсем корректно. В нем Китай становится вторичным субъектом этого разворота. Поэтому он задает логичный вопрос: а возможен ли в какой-то момент западный разворот России? Для этой страны важны долгосрочные отношения с партнерами.

Я думаю, ситуация не так плачевна, как кажется. Но объективно мы допускаем много просчетов при работе с Китаем. Наш основной враг — упущенное время и возможности. Постепенно все существующие проблемы будут решены. Но в ближайшие год-полтора мы набьем много шишек. Поэтому, чем раньше российские компании, а особенно регионы, начнут создавать подразделения специалистов по работе с Китаем, тем быстрее эти проблемы решатся.

Читайте также на DK.RU: 

«Все хотят торговать с Китаем». Что для этого нужно знать?

Крах КНР откладывается. Китайская экономика пытается выйти из кризиса