Андрей Гавриловский: «Надо строить второй «Высоцкий», пока есть окно возможностей»

Главный небоскреб Екатеринбурга «Парус» разместится в границах улиц Малышева — Карла Либкнехта — проспект Ленина — Красноармейской и поднимется на 100 м выше «Высоцкого».

Андрей Гавриловский сам начинает разговор с обсуждения панорамы Екатеринбурга, которая открывается из окна его кабинета на 51-м этаже небоскреба:

— Все просят панорамные окна, но, как говорится, бойтесь своих желаний, люди не понимают, чего они хотят. Все считают, что панорамное окно — это круто. Это круто на юге, когда позволяет климат и у тебя открывается вид на море. Панорамные окна в «Высоцком» — это тоже круто, красиво, у меня здесь высота помещения пять метров. Но с точки зрения эксплуатации это еще и очень дорого: зимой на Урале помещение нужно нагревать, а летом — охлаждать. У нас комплексы для кондиционирования огромные и целый инженерный корпус газовых котельных, нет возможности топить от трубы такие объемы, ни одна труба не выдержала бы.

В жилом комплексе «Лувр» мы от этого уйдем. Нет, кому-то мы сделаем, если человек скажет, что он готов дороже платить за квартиру с панорамными окнами сразу и нести расходы по эксплуатации потом. В «Парусе», который мы собираемся строить, тоже этот момент хотим учесть и сделать непанорамные окна в основной массе. Конечно, если клиент будет покупать этаж и захочет панорамные окна, мы удовлетворим его желание. Есть люди, которые деньги не считают, их мало, но они есть, кто готов платить за все свои капризы.

В свете последних событий хочется спросить: как вы защищаете «Высоцкий», например, от дронов?

— Мне что, частное подразделение ПВО нужно создать? Все должны заниматься своим делом. У нас в России есть вооруженные силы, армия, это их работа.

Арендаторов учите эвакуироваться из небоскреба?

— Зачем учить? Кого учить? Люди же не тупые! У нас на каждом этаже в нескольких местах висят таблички и указатели, что делать и куда бежать. Если что-то происходит, срабатывает система, все двери открываются для эвакуации. Проверка проводится раз в квартал, с отключением лифтов, с открыванием дверей, раз в полгода — с проверкой датчиков, включением пожарных насосов и подачей воды, мероприятий в списке очень много.

А вы как будете эвакуироваться, если что, у вас вертолет есть на крыше?

— Нет, конечно. Если включается сирена оповещения о чрезвычайной ситуации, то лифты не отключаются, если пожар и лифты будут заблокированы, пойду по лестнице, как все.

Никто не боится и не съезжает?

— У нас лист ожидания, как свиток папируса в несколько метров. Мы после 2020 г. подняли стоимость аренды на 30%, в 2024 г. еще подняли, сейчас сдаем квадрат по 2 тыс. руб. — и очередь.

Вся надежда арендаторов на «Парус»? Но дождутся ли? Разговоры о втором небоскребе ведутся с появления «Высоцкого», уже почти 15 лет.

— Они ведутся почему? Построить небоскреб — это непростая вещь. Это даже для Москвы непростая вещь, а там другие деньги совершенно. Сейчас возникла такая ситуация, что я смогу это сделать. У нас благоприятные условия в городе и в области, есть деньги, мы их нашли, решены вопросы с документами, все сошлось. И я всем сказал, что надо делать, пока есть окно возможностей. Мы хотим летом в этом году начать.

Вопрос с землей тоже решился? Он ведь был ключевым, чтобы увеличить высоту «Паруса».

— Да. Там три куска земли. С одним решили сразу, а с двумя получили «добро» от МУГИСО и Росимущества. Все оформлено с выгодой для организаций, мы парковками отдадим больше в 1,5 раза площадей, чем берем земли. С этими тремя участками мы пойдем на высоту 288 м.

Горизонт планирования сейчас короткий, а небоскреб — это глобальный проект. Когда в Екатеринбурге появится «Парус при благоприятном прогнозе?

— Если все будет хорошо — через три года, ну, четыре. «Высоцкий» мы строили пять или шесть лет, собрали все кризисы, тыкались в каждую мелочь. Мы уникальны тем, что обладаем опытом строительства небоскреба. Мало у кого есть такой опыт, а у нас он есть.

Мы знаем, что нас ждет, во что мы будем упираться, и, главное, мы к этому готовы. И у нас есть поддержка. Мы выступаем двумя руками «за» небоскреб, губернатор и мэр «за» небоскреб, и это очень хорошо, иначе такая стройка не состоится.

В Москве мы уже одно согласовании прошли, наши городские власти помогли. Все понимают, если мы построим второе по высоте здание в стране за МКАДом — мы утрем нос всем. Хотя с Москвой Екатеринбург сравнивать вообще нельзя, Москва и Россия — это две разные вещи, непересекающиеся. В Питере тоже сейчас никто не строит, поэтому можно сказать, что мы единственные в России будем строить небоскреб.

Во что можете упереться, если говорить про материалы, оборудование?

— Монолит — наш, стекло — наше. По лифтам в Китае ведем переговоры, мы знаем, какие лифты хотим. Мы купили нужное оборудование американское, оно лучшее в мире. Не скажу какое, но смогли договориться, на удивление, уже на складе лежит. Много оборудования мы из Китая возьмем. Пока я не вижу, куда мы упремся.

По качеству китайского оборудования нет опасений?

— Что оно окажется говнищем полным? Мы возьмем то, что сносно. Лифты, насосы они уже более-менее научились делать. Наверное, куда-нибудь упремся, но если упремся — мы решим, найдем, обманем и привезем.

Бассейн на крыше «Высоцкого» — это больше имиджевый проект или он зарабатывает?

— Зарабатывает. Чем зимой было холоднее, тем больше народу шло.

В бассейн и музей Высоцкого кто больше ходит, местные или туристы?

— Раньше было 50 на 50, сейчас 30 на 70. Для туристов из других регионов и близлежащих городов это обязательные пункты программы в Екатеринбурге, не проходят мимо. Область к нам как за границу ездит.

«Забег на Высоцкий» как мероприятие событийного туризма продолжите проводить?

— На последнем забеге в прошлом году мы столкнулись с тем, что народ обнищал. У нас всегда было много иногородних участников, а сейчас они хотят участвовать, но не имеют возможности приехать.

В «Парусе» будет открытый бассейн?

— Там будет три уровня с бассейнами, на каждом — один закрытый и один открытый, всего шесть бассейнов. Мы еще их попытаемся зонировать для разных целей, будем вводить моду на проведение кооперативов, свадеб и дней рождений у бассейна. Когда предложим — люди захотят пойти, они же видели это в кино. Хотелось бы только на трудности не попасть, чтобы люди у нас не нищали потихонечку, как сейчас, а деньги зарабатывали. Но это от многих общих факторов зависит, как все к тому времени будет.

Но, тем не менее, вы начинаете строить.

— Если мы умеем строить — мы будем строить. Ну, а что делать? Что нам, забиться под лавку? Нет, конечно. Мы надеемся на лучшее. С другой стороны, да, люди беднеют, да, у них денег меньше, но в этом положении тем более хочется праздника, вот в чем нюанс.

После пандемии был всплеск индустрии развлечений, когда разрешили — люди валом пошли в клубы, в рестораны, это было в радость и все понимали, что этого может больше и не быть. Как только появлялись три копейки — люди их тратили, куда-то ходили, ездили, развлекались, их жизнь стала более яркой в каком-то смысле, ярче, чем была до коронавируса. Все осознали, что жизнь конечна.

А сейчас у нас вообще жизнь непредсказуемая, люди пытаются что-то привнести в свою повседневность, раскрасить ее, что-то узнать новое, что-то посмотреть. Успеть. Это сильно проявляется, и для нас это хорошо.

Там вдали, за рекой

Строительство ЖК «Лувр» будет проходить в границах улиц Белинского — Тверитина — Красноармейской — Большакова. Если имя «Высоцкому» выбирали всем миром через конкурс предложенных вариантов, то название нового жилого комплекса сложилось из первых букв расположенной неподалеку улицы Луначарского — «ЛУ», дани уважения первому небоскребу Екатеринбурга — «В» и расположенной рядом Исети — «Р».  

«Лувр» вы заявляете как жилой комплекс элитного уровня, при этом в первой очереди там анонсированы однокомнатные квартиры и студии. Так бывает?

— Что характеризует элитный комплекс? Место расположения. Екатеринбург — город компактный, а элитное жилье не может быть на Широкой речке, Химмаше или в Компрессорном. То есть оно должно быть в центре, и чем центральнее, тем лучше. Здесь возникает другая проблема. В центре, я считаю, очень шумно и грязно.

Я поражен, зачем люди покупают самые дорогие квартиры в городе, когда с одной стороны дома дорога на восемь полос и с другой на шесть, с третьей стороны трасса, и с четвертой тоже поток машин. Ведь это уже не отдых. Можно сделать закрытый двор, но от децибел и сажи некуда деться, человек может пытаться там жить, но это очень тяжело. Может, у меня менталитет другой.

В Англии центры городов застроены кварталами четырех- и пятиэтажек. Это дома, которым по 150-300 лет и между каждым кварталом — небольшой парк метров 150 на 30, со старыми деревьями, лавочками. Доступ в парки по двум вариантам — либо для всех, либо с ключами для жителей соседних домой. Если парка нет — считается, что место плохое, а если есть — квартира сразу становится дороже, потому что люди покупают место для жизни и отдыха.

Поэтому важно найти в центре города места, где нет дорог, нет машин. Это уникальные локации в Екатеринбурге, их очень мало. «Лувр» будет хорош тем, что у него с одной стороны река, дорог вообще нет никаких, а с другой — задний двор торгового центра, там тоже тишина, как за городом.

Сейчас вдоль реки помойка, мы это приберем, засыплем ямы, соберем поваленные деревья, вывезем мусор и сделаем парк. Создадим зону отдыха, проведем озеленение, поставим парковые статуи, чтобы любой человек мог посидеть в тишине, посмотреть на речку. Закрывать будем только на ночь. И вдоль всего парка будет стоять «Лувр». Вот это в моем понимании место для жизни, где ты дома отдыхаешь. Опять же все совпало, и мы будем использовать эту возможность по полной программе, сделаем все, что люди хотят, всю инфраструктуру.

А бассейн на крыше?

— На одном из домов комплекса сделаем. Я думаю, комплекс получится достойный. Мы еще продажи не открыли, а на меня уже выходят агентства недвижимости и говорят, что они готовы покупать квартиры в «Лувре» этажами сию же минуту. Это будет одно из самых лучших мест в городе, и человек будет покупать рядом реально все в комплексе, включая речку, парк и бассейн. Поэтому цена будет приятная.

Для вас?

— Для нас она будет приятная, да. Мы попробуем найти компромисс, потому что мне не нравится, когда квартиры не продаются по полгода. Но дешево здесь ничего не будет.

За однокомнатные и студии в «Лувре» тоже придется платить по-королевски?

— Все делают большие квартиры в элитном жилье, нигде нет маленьких квартир. У нас три дома, там будет весь набор квартир, а в одном доме, в одном подъезде мы сделаем маленькие квартиры. Хочу посмотреть, что получится, может, я окажусь не прав, может, правы все другие, что нельзя студии делать в элитных домах.

Для такого класса жилья важно, кто у тебя будет в соседях.

— Да, это один из самых значимых моментов. Я понимаю, что люди хотят, чтобы не было быдла и трудовых мигрантов рядом. Не будет. Я же не дурачок. Маленькие квартиры будут экстрадорогими, квадратный метр при площади квартиры в 23 кв. м обойдется на 30% дороже, чем у других жильцов, а может и в 1,5 раза.

Кто такое жилье может покупать?

— Может, папы-мамы повзрослевшим сыновьям, чтобы было куда девушку привести. Может, кто-то себе, чтобы перевести дух. Что фантазировать сейчас или гадать? Мы здесь тоже первопроходцы, посмотрим, как пойдет. Я думаю, оно пойдет хорошо.

Уже бьем сваи, через два года сдадим первую очередь, на возведение всего комплекса закладываем пять-шесть лет. Если эти элитные студии не будут продаваться, мы их перепроектируем, да и все. Но во всем мире маленькие квартиры продаются лучше всего, проверим, как у нас. По моим понятиям — за ними в очередь выстроятся.

У нас же есть разный опыт. На Рощинской у нас были большие красивые «трешки», а в кризис 2008 г. все продажи встали. Мы много квартир к тому времени продали, половина дома стоит, а достраивать денег нет. Мы выбросили проект, сделали новый, нарезали из каждой квартиры по три и все продали. У других в этих ситуациях были обманутые дольщики, а у нас все были довольны. Тем людям, кто покупал изначально «трешки», мы предложили другие дома, мы выкрутились и все достроили.

Наше будущее — туман

В будущее сегодня получается смотреть только с надеждой, но не с уверенностью, но бездействие —  не выход, предприниматели продолжают работать и благодаря, и вопреки.

Одним из направлений вашего бизнеса был мебельный ритейл. Что с ним сейчас?

— Сократили, возим мебель только на заказ. Когда-то у меня по 40 контейнеров одновременно стояло на разгрузке, потом по 12 фур мы привозили из Европы в месяц, потом 12 фур в год, потом четыре фуры в год. А сейчас я даже не знаю, хоть одну-то мы привозим в год или нет. Все сдохло по причине неплатежеспособности населения. Собственные три фуры мы продали, но бизнес существует, магазин «Бабушкин комод» остался, туда можно прийти и заказать итальянскую мебель.

Но это уже не бизнес?

— 100% это для души. Мы сохранили производство, мастеров, людей с руками. Самим бывает нужно, делаем мебель себе и знакомым, ремонтируем что-то, когда к нам обращаются, заказываем ткани из Европы, перетягиваем мягкую мебель.

А вы не думали о строительстве доходных домов?

— Доходные дома в Екатеринбурге никто не будет строить, невыгодно. Второй момент, что бюджет формируется за счет налогов. Государству важно, чтобы у его граждан был интерес к работе. Для этого нужно показать конфетку, за что ты работаешь?

При коммунистах мы работали за еду, и чтобы купить какие-нибудь ботинки и куртку, достал что-то заграничное — ты счастливый человек. Сейчас люди тоже стремятся купить что-то хорошее. Если смотреть на желания для жизни, квартира — это самая большая конфета, ниже идет машина, то, что вы покупаете в квартиру — мебель, техника, тряпки какие-то. Хорошую новую машину сегодня в России купить нельзя, поэтому осталось только жилье.

Государству важно, чтобы люди стремились квартиры покупать, в строительном секторе экономика работает. Поэтому государство будет продолжать помогать ипотеками, хотя ему не хочется. Но если оно перестанет — весь строительный рынок в стране рухнет и фактически вся экономика рухнет.

На сегодня российская экономика держится на строителях. Я не говорю про экономику, которая на сырье, она иная, в ней живут 3% населения страны. А 97% населения в другом котле варятся. И если стройку выдернуть из-под бюджета, все как карточный домик сложится. Не сразу, но в течение двух-трех лет точно.

Три года назад уже пытались прекратить льготную ипотеку, за три месяца все продажи жилья встали, ипотеку обратно вернули. С нового года вводили, чтобы банкам застройщики платили — быстро отменили. Думаю, что поддержка стройки продолжится, строители приносят деньги в бюджеты всех уровней.

Для строителей это хорошо, а для появления доходных домов плохо?

— В нынешней ситуации 100% никаких доходных домов не будет. Знаете, когда они начнут появляться? Когда свернут ипотечные программы, жилые дома будут построены, но квартиры не будут продаваться. И вот тогда застройщики будут пытаться эти дома делать доходными, иначе они будут стоять пустыми и девелоперам еще придется платить за их содержание. 

В Екатеринбурге и Свердловской области власти, по вашей оценке, экономику региона развивают?

— Слава богу, вкладываются в развитие региона, искренне хотят сделать жизнь лучше. Есть хорошее слово — радеют. При этом нашим губернатору и мэру тоже повезло, что здесь, на месте, есть люди, которые развивают город и область, хотят и знают, как это делать. В других городах власти тоже бы хотели, но там люди уничтожены разными способами — кто за границу уехал, кого убили, кто в тюрьме, у кого просто бизнес отобрали. И никто больше встревать не хочет.

А в Екатеринбурге встревают?

— Наше бизнес-сообщество, слава богу, активное, работаем, не сдаемся. Поэтому что-то получается. Мы вышли на передовые позиции по стройке, к нам застройщики со всех регионов потянулись. Мы все строим, потому что народ едет в Екатеринбург жить.

Екатеринбург стал столичным городом?

— Да, мы — региональная Москва. Людям нравится наш город, они все продают в других местах и переезжают, создают себе новую жизнь. Москвичи даже многие переезжают и остаются здесь.

Как вы в целом оцениваете перспективы ведения бизнеса в России? Ваш сын вернется сюда после учебы в Англии?

— Я думаю, скорее всего, он вернется. Во-первых, там мы никому не нужны. Во-вторых, там все намного больше бюрократизировано. У знакомого была ситуация, когда он витрину магазина согласовывал четыре года в Англии. Витрину! Это в какие ворота?

Многие строители из Екатеринбурга, привыкнув, как у них тут все хорошо, решили пойти в Европу. И все, кто это затеял, обосрались, все до одного, в разных вариациях, денег никто не заработал. Не так все просто там, много чего по-другому, и оно непреодолимо. Если посмотреть, кто из России ушел и успешно, масштабно там работает, это Дуров и может еще человек 50. Из Екатеринбурга я не знаю ни одного.

А от обратного: если там все сложно, то в России — просто?

— В России тоже сложно. Но мы видим, что именно у нас плохо, и мы хотим, чтобы это изменилось, мы работаем, чтобы исправить. И это наше, страна, город, бизнес. Надо брать все лучшее от Европы, от Азии, от Америки и делать свое здесь. Нам нельзя сегодня ставить себя в полную зависимость от Востока, они же потом нас зарежут. Смотрите, Европа нам давала все технологии, а китайцы никогда никому не отдают ничего, ни одного завода Китай не открыл на территории России.

То есть у нас сложно, но работать и жить все равно надо здесь?

— Конечно. Я могу поехать башкой биться там, за границей. И что? Я понимаю, что в России больше результатов достигну, там я никогда не смогу небоскреб построить. А здесь я построю, и он будет и для меня, и для города, для людей. Ты здесь понимаешь, что должен преодолеть, и у тебя получится результат. Там ты можешь биться, биться, биться, и — в никуда. А самое смешное, что там ты непредсказуемо можешь нарваться тогда, когда потратишь уже кучу денег.

У нас ведь тоже бывает — сегодня любовь, а завтра нелюбовь, и никакого бизнеса.

— Совершенно согласен. Да, у нас когда пришел один небезызвестный мэр, два с половиной года в Екатеринбурге вообще никто ничего не мог делать, стройка у всех стояла, сидели лапу сосали. Когда он работал на должности зама по экономике — развивалось все отлично, как он попал на должность мэра, все встало. Чудеса! Потом его уговорили уйти в Москву, слава тебе Господи, произошло это счастье. Сейчас ситуация другая, поэтому будем строить. У меня две вещи главные — хочу красиво сделать «Лувр» и «Парус».

Читайте также на DK.RU: 

>>> Хочется много туристов, и интересантов хватает. Но что-то идет не так…

>>> Уральский «Алькатрас» и крепость эпохи Ивана Грозного. Что откроют для туристов на Урале?