Новая реальность завода «Фарфор Сысерти»

В наследство от советских времен сысертскому фарфоровому заводу (начал работу в 1960-х) досталось крепкое оборудование, уникальные традиции уральских народных художественных промыслов (НХП), специалисты, каких сейчас уже не выпускают, а с 90-х — 300 млн руб. долга. Это мешает взять кредит, чтобы модернизировать предприятие, а оно демонстрирует высокие темпы роста. Такие компании еще называют газелями за большие скачки в развитии.

DK.RU поговорил с Натальей Жердевой, директором завода «Фарфор Сысерти». Она рассказала, как завод с богатыми уникальными традициями живет сейчас, о продукции, лимитированных коллекциях, о том, откуда взялся долг в 300 млн руб. и экономической составляющей успеха предприятия.  

Как вы попали на завод?

— У сысертского фарфорового завода два собственника — Екатеринбургская епархия и Корпорация развития Среднего Урала. В 2023 г. в КРСУ стали пересматривать подходы к управлению дочерними предприятиями. Поскольку финансовые результаты у завода были средние, возникла идея поменять руководителя. Был конкурс. Выбор остановился на моей кандидатуре.

Я долго делала карьеру управленца в банковской сфере, а потом увлеклась керамикой. Училась у ведущих керамистов, которые стояли в основании современной отрасли, в Екатеринбурге и в Кракове (Польша). Это было частное образование вне государственной системы.

Я изначально не хотела заниматься этим как хобби или работать в крафте. Мне сразу хотелось выйти именно на производство. Керамика — это вообще много чего: и посуда, и сантехника, и зубы, и кирпич, и изоляторы. Поэтому важно было понять, что ты хочешь. Я сама предложила свои услуги заводу «Фарфор Сысерти», когда тот начал работать с проектом «Антихрупкость» в мае 2023 г.

Был такой проект, когда завод пригласил к себе молодых художников, которые хотели реализовать себя в фарфоре. Было любопытно, как встретятся художники и старейшее производство России. Потому что это разные стихии. Художники ищут экспериментов, это творческий поиск, а завод — это повторяемые, одни и те же устойчивые процессы.

Важно было найти площадку для их взаимодействия. Это проблема современных образовательных учреждений: промышленные дизайнеры не понимают, что эскиз воплощается в изделие не одномоментно. От момента создания рисунка до запуска идеи в производство проходит три года — и это нормально.

В итоге взаимодействия «Фарфора Сысерти» и «Антихрупкости» появились успешные лимитированные коллекции посуды, мы писали об этом. Расскажите, в чем секрет успеха.

В результате долгих экспериментов самой удачной стала кружка Феди Колпакова. Парень пришел сразу с очень зрелой идеей создания посуды в стиле конструктивизма.

Чтобы создать такой предмет, необходимо дизайнерское образование, или можно просто иметь талант и насмотренность?

— Чтобы создать такой предмет, нужно разобраться как в художественной составляющей, так и в технической. Эта чашка не имела бы такого успеха у покупателей, если бы не была досконально проработана с художественной точки зрения.

Мы в НХП с напряжением относимся к интерпретациям, если к ним не приложены голова, чувства или знания. Каждый листик на наших кружках несет смысл и традицию, все рисунки на предприятиях НХП, прежде чем попасть в производство, защищаются перед комиссией специалистов.

Фото: «Фарфор Сысерти»

Ходовой пример, как переосмысливать не надо, — череп в гжельской росписи: были такие дизайнеры, которые взяли череп и расписали гжелью. Вот так — плохо, потому что в НХП есть канва, в которой нужно двигаться.

Относительно идеи Федора, конструктивизм — важная смысловая часть Екатеринбурга. Она органично вливается в нашу жизнь. Да, это не в стиле «Фарфора Сысерти», кому-то, кстати, не нравится. Но подход к рождению коллекции правильный, поэтому она состоялась. Сейчас Федор подготовил деколи (рисунки, нанесенные на керамику) по мотивам конструктивистских зданий Москвы.

Есть ведь и другие коллекции от «Фарфора Сысерти», кроме конструктивистских кружек?

— У нас есть новая лимитированная коллекция «Реки Урала» и мы сейчас за нее очень боремся. Она посвящена трем крупнейшим уральским рекам. Автор — Карина Шелепова. Она показала нам, что фарфор имеет право быть просто белым, а декорировать его можно не только росписью, но и барельефом.

А ретро чашечки вы продолжаете выпускать?

— Да. Есть номенклатура изделий, с которой мы работаем постоянно. Кроме них, мы выпускаем небольшие лимитированные коллекции, они постоянно меняются. А изделия, выпускаемые давно и на постоянной основе, ассоциируются с ретро и чашками из бабушкиного серванта.

В конце прошлого года, кстати, мы сделали елочные игрушки ретро — мальчик и девочка в типичных шубках советской эпохи.

«Скульптура сначала лепится из пластилина. Потом с этой модели снимается гипсовая форма. И потом уже в гипсовую форму наливается жидкий фарфор. Затем он обжигается». Фото: «Фарфор Сысерти»

Особенность завода «Фарфор Сысерти» в том, что больше половины наших изделий относится к объектам народных художественных промыслов, мы ежегодно должны производить их в определенных объемах. Каждое изделие, которые относится к НХП, сначала утверждается областной комиссией при министерстве инвестиций и развития, а потом уже — на уровне федерального Минпромторга.

Как прошли полтора года, пока вы работаете на предприятии, какие выводы вы для себя успели сделать?

— Не только с моей точки зрения, но и с точки зрения специалистов, «Фарфор Сысерти» — это очень хороший завод. У него большое будущее, его однозначно нужно беречь, хранить и на ручках нести дальше. В текущем моменте мы работаем на самоокупаемости, то есть за полтора года вышли из минуса в плюс — не каждое убыточное предприятие может сделать такой прыжок. Нам удалось нарастить 20% выручки. Компании, которые растут с такой скоростью, в терминах экономистов еще называют газелями. Но завод консервативный и с технической точки зрения — не самый благополучный.

А что плохо-то?

— У нас плохие условия труда, но мы с этим боремся. Когда я пришла, дождь лил и снаружи, и внутри. Это опасно для продукции, не говоря уж о людях. Когда ты начинаешь в таких условиях, тебя драйвит дофаминовая история, тебе хочется все исправить, отпускает только, когда становится лучше.

Отпустило?

— Нет. Чтобы здесь стало лучше, уйдет не одна жизнь. Мы провели опрос среди работников, что необходимо исправить в первую очередь, по их мнению. Крыша была на первом месте, на втором — туалет. Крышу подлатали, туалет сделали. Еще в списке свет — его надо будет делать. И, конечно, повышение зарплат. Они были на уровне 22-27 тыс. руб. Мы проиндексировали их до 40-70 тыс. руб. Есть литейщица, которая зарабатывает близко к сотне, но это сложная и опасная работа.

Поднять зарплату было сложно, но спрашивать с человека, который работает за 20 тыс., тоже непросто.

У меня есть помощники здесь, в Сысерти. Есть общественность, которая инициировала проект «Антихрупкость», есть художники и творцы, которые и после завершения работы с проектом остались рядом с заводом, есть власти. При правительстве Свердловской области создана рабочая группа по финансовому оздоровлению завода «Фарфор Сысерти».

Непроцветающее предприятие досталось КРСУ, мягко говоря, были очень острые моменты, когда приходилось думать, а что делать дальше. В целом, чтобы завод продолжил работать, надо решить вопрос с кредитом в 300 млн руб.

Откуда взялся такой огромный кредит?

— В 1990-е, когда у завода возникли убытки, в том числе долги по налогам и зарплате, были выделены средства на спасение завода, но почему-то — в форме кредита. При этом проценты по нему все это время не начислялись.

Вообще эта сделка принципиально не отвечает условиям кредита. Во-первых, ни одна кредитная организация такой заем не выдала бы. Во-вторых, кредит всегда предполагает срочность, возвратность и платность. Завод ничего не платил все эти годы, сроки по договору все время продлевались.

Сейчас мы думаем, как эти деньги переквалифицировать. В физической реальности это неплохой завод: по балансу он выглядит хорошо. А вот финансовая реальность другая: имеющийся кредит ограничивает возможности, мы не можем взять новый заем, чтобы, например, обновить оборудование. Этот вопрос решается на уровне правительства. Мы подготовили предложение, как можно отрегулировать ситуацию законным способом. Это необходимо для спасения предприятия.

«Керамические изображения вечные. Наши краски состоят из элементов, которые берутся из-под земли. И они обжигаются на 800 градусов. Большинство артефактов древнего мира — это керамика». Фото «Фарфор Сысерти»

В чем тогда причина успеха, о котором вы говорили?        

— Предприятие показывает такой рост благодаря людям, которые здесь работают, и благодаря тому, что все технологии производства столько лет передавались из рук в руки с завидной аккуратностью.

Нам повезло с высокой потребительской лояльностью. В последние годы изделия НХП, отечественная керамика и фарфор стали пользоваться огромным интересом у аудитории — поменялась рыночная ситуация.

Ушла конкуренция с европейским фарфором (Чехия, Франция, Германия) на российском рынке. Теперь мы можем конкурировать по стоимости с китайским фарфором (речь не о люксовых брендах), бороться с которым всегда было больно и тяжело. 

Сейчас в магазине не надо жертвовать ни кошельком, ни качеством: у покупателя есть реальная возможность принести домой хорошую чашку из твердого фарфора.

«Очень сложно рисуются ягоды в уральской мазковой росписи. Сначала ставится кисточка, а потом нужно сделать круговой элемент одним движением руки. Причем сделать нужно быстро и легко — тогда рябинка будет рябинкой»

Аудитория и рыночная среда как на крыльях приподняли любовь к заводу в масштабах Урала, да и на московских выставках мы ощущаем эту поддержку. Мы вышли на маркетплейсы и видим, что есть большой интерес к нашей продукции в городах, куда мы ее еще не довозили.

Мы стоим на плечах индустриальных гигантов советских времен, все, что накопилось за те годы — технологические процессы, паспорта изделий, нормы труда, документы, — все это имеет очень прикладной характер и работает до сих пор. Все советские СНиПы и ГОСТы прошли проверку временем. Если даже ты развиваешь собственное производство, ты все равно придешь к тем решениям, которые в них прописаны.

Как вам удается импортозамещать европейские комплектующие?

— Под заводом есть техническое помещение для производства фарфоровой массы. Он долго был как обременение — не использовался, потому что в 2000-е практически все крупные и средние производства перешли на готовую сухую массу, которую можно было разбавлять на месте. В основном она поставлялась из Китая, Германии. Так сокращался производственный цикл.

«На заводе «Сысертский фарфор» есть две большие печки, где каждый может почувствовать себя пирожком. Раньше сюда закладывали посуду для передержки, чтобы она не подвергалась резким перепадам температуры. Сейчас печи не работают. За лучшую идею, как обжить это пространство, мы подарим чашку»

В последние два года участок массозаготовки из пассива перешел в актив, потому что не стало готового материала — не стало сырья с Донбасса, не дождаться посылок из Китая, прекратились поставки из Германии. Теперь мы сами на нашем участке делаем фарфор для себя и других производств. Но самое главное — у нас сохранился рецепт фарфора хорошего качества.

«Это все элементы, из которых состоит фарфор: пигматит, глина дружковская, глина беложгущаяся, коалин, кварцевый песок, глинозем».

Если бы мы сейчас захотели построить участок под массозаготовку с нуля — с барабаном, со шликерными ванными и шликеропроводом, мы бы этого сделать не смогли, и ни одно предприятие из ныне существующих не смогло бы. Тогда завод гнал миллионы штук изделий и мог позволить себе такую штуку.

Люди из какого-то упорства сохранили все это в рабочем состоянии. Когда мы говорим про национальную идентичность и патриотизм — вот это они и есть, здесь они реализованы самым простым очевидным способом.

«У каждого предприятия свой рецепт. В сысертском фарфоре вообще не используются синтетические добавки. Он на 100% природный».

Когда я ехала к вам, я думала, что мы много будем говорить про промышленный туризм, который сейчас так активно продвигается на Урале.

— Четверть нашего дохода — действительно, туризм. «Фарфор Сысерти» — это уникальное предприятие с реально богатыми традициями производства НХП, поэтому у нас большим спросом пользуются образовательные туры.

К нам поступает много запросов с формулировкой «научите». Но нам негде селить студентов. А между тем наши профессии уходят, знания не передаются. Профессия литейщицы — вообще нерядовая. Профессия художника — сложная, учиться надо не один год.

Когда-то при заводе были училище и общежитие. Большинство сотрудников, которые сейчас работают на предприятии, — его выпускники. Не знаю, смогу ли я его восстановить, наверное, нет.

В Сысерти в принципе очень большой туристический трафик. К нам приезжают семьи с детьми, школьные классы. Дети могут увидеть, что чашки не растут на деревьях. Могут здесь самостоятельно что-то расписать, привести домой чашку — и она будет любимая, с какой бы каракулей ни приехала.

После ИННОПРОМа мы приняли делегацию из ОАЭ по линии посольства, а также из Африки. Здесь не бывает плохой атмосферы. Если вам надо познакомить контрагентов вашего предприятия, то здесь идеальное место — как правило, всем очень нравится. Кроме того, приезжают известные тревел-блогеры, керамисты, художники с целью профессионального роста.

Нам без туризма никак. Если 2023 г. был посвящен тому, чтобы вытащить предприятие на какой-то нормальный финансовый уровень, то к концу 2024-го мы регулярно сталкиваемся с запросами на образование. Мы готовим спецпредложение по этому запросу. Осталось решить вопрос — где селить студентов.

Сколько сотрудников сейчас на заводе?

— На заводе работает 70 человек плюс четыре штатных кошки. В Сысерти в каждой семье кто-то работал или работает на Гидромаше или фарфоровом заводе. В период расцвета предприятия здесь трудилось 400 человек. Но молодежи мало. Молодежь у нас — это младше 70 лет.

Какие у вас планы на будущее, на какие запросы рынка, кроме образования, вы ориентируетесь?

— Когда люди достраивают дом, они просят наполнить его посудой под ключ. Цветной, но в каком-то одном сюжете. Это запрос от местных жителей. Здесь принято дарить сервизы друзьям, хранить фамильные сервизы — это наша традиция, которая формирует спрос, и мы его удовлетворяем.

«Краски для фарфора так до сих пор и покупаются в Германии и Португалии. К сожалению, в России почему-то не находится золотой краски. Да, в ней 10% настоящего золота»

Мы расположены в зоне ИЖС. Здесь люди заказывают облицовку печей и каминов. Изразец, который мы выпускаем, так же, как и другие изделия, относится к НХП, то есть имеет художественную ценность. Он апеллирует и к кузнецовским традициям, и имеет свою самобытность. (Среди классических изразцов XIX-начала XX вв. большую часть представляют изразцы Кузнецовских фабрик, названных по фамилии основателя. История семьи Кузнецовых связана с российской историей фаянса, керамики, фарфора. — Прим. Ред.).

Сегодня мы монтируем и сдаем иконостас в Туринске. Это отдельная технологическая линия. Мало кто может сделать иконостас. Технология родилась в 1990-е. Иконостас — это конструктор. На базе этой технологии можно еще что-то придумывать. Мы будем работать в этом направлении.

Читайте также на DK.RU: Один город, три истории, несколько причин развивать бизнес на периферии