Заместит ли «крипта» доллар и обменяют ли США госдолг на биткоины — Олег Вьюгин

Мир стоит на пороге глобальных изменений. Парадигмы и правила, к которым мы привыкли, уже не являются бесспорными. Осознать всю глубину происходящих изменений мы сможем через три-пять-десять лет, отмечает инвестбанкир, профессор ВШЭ Евгений Коган.

Он обсудил с заслуженным экономистом России Олегом Вьюгиным глобальные тренды, возможную архитектуру финансовой системы будущего и судьбу доллара США. DK.RU выбрал главные тезисы беседы.

Мир меняется, парадигмы и правила, с которыми мы свыклись, больше не кажутся бесспорными. Есть ли у вас ощущение глобального сдвига?

— Мы находимся в процессе кардинальных изменений, которые происходят в разных плоскостях, в первую очередь в геополитике. Роль США как мирового полицейского, которая базировалась на экономической мощи, сознательно снижается самими Штатами — это тенденция. В результате просыпаются локальные конфликты, все, что раньше было не договорено до конца («давайте пока ничего не будем делать, поскольку «большой брат» сказал, что не надо»). Это влечет за собой большие экономические события.

Во-первых, наступает деглобализация. Это следствие политических событий, потому что для мировой экономики она невыгодна. Во-вторых, происходят технологические сдвиги. История показывает: когда возникает новая технология, вокруг нее поднимается большой хайп, потом он спадает, а технология пробивает себе дорогу и начинает постепенно менять мир. Сейчас это технология блокчейн и искусственный интеллект. Я часто слышу фразу «у нас искусственный интеллект везде применяется». Об этом говорит и Герман Греф. Однако серьезного экономического эффекта ИИ пока не приносит. Он появится — это видно уже сейчас, — но лет через пять-семь. 

Сравнивая экономики разных стран, мы используем привычные системы координат — ВВП, инфляция, дефляторы и пр. Может быть, пришло время их пересмотреть и изменить параметры, которыми измеряется наша жизнь и экономика?

— Традиционные показатели действительно хороши в традиционной экономике, которая осталась в прошлом. Более того, и валовый внутренний продукт (ВВП), и дефляторы (индексы цен) не отражают состояние общества и прямую эффективность. В мировой конкуренции выигрывают те, кто эффективнее использует трудовые, финансовые, материальные ресурсы. Косвенно это проявляется в том, что ВВП одной страны увеличивается быстрее, чем ВВП других стран, или мировой ВВП стремительно растет, поскольку новые технологии повышают эффективность использования ресурсов. В этом смысле ВВП, наверное, адекватный измеритель. Однако реальное состояние общества измеряется индексом счастья, индексом удовлетворенности (правда, у каждого они свои) или такими показателями, как уровень здоровья и обеспечения старости.

ВВП — показатель, который интересен политикам. Возьмем Россию: у нас любят говорить, что, несмотря на санкции, ВВП растет. Но мы должны понимать, что стоит за этим ростом и как долго он продлится.

Что касается паритета покупательной способности, этот измеритель — выдумка мирового банка. На мой взгляд, он вообще ни о чем не говорит, кроме того, что бутерброд в России стоит столько, а в Америке столько. Ну и что? Новых измерителей экономического успеха пока не придумали, а старые о нем все-таки косвенно свидетельствуют.

Что важнее — эффективность или параметры экономического роста? Почему все страны гонятся именно за этими показателями? Всегда ли это связано с политическими амбициями?

— Главный механизм, который толкает наращивать ВВП, заключается в конкуренции наций. Китай выбрал экономический способ конкуренции. Да, он создает мощную армию, оружие, но все-таки стремится реализовать долгосрочные планы: стать мировым лидером. Это, по сути, политическая конкуренция. Политики ставят подобные цели, считая, что это поможет нации выжить и приобрести хорошие перспективы на долгий срок. Что говорит новоизбранный президент Дональд Трамп? «Сделаем Америку снова великой». Он намерен заниматься экономикой, ведь без нее первой (великой) страна не станет.

Таким образом, стимул не в экономической сфере, а в политической — каждая значимая нация стремится лидировать. Остальные пытаются найти свою нишу в глобальном лидерстве, из-за этого возникают экономические проблемы. Если их решают через субсидии, огромный долг, это может привести к проигрышу.

Сейчас Америка находится в поиске правильного хода: что можно сделать в ситуации обострения геополитической конкуренции, чтобы сохранить лидерство. Оно существовало в течение 30–40 лет, но сейчас ставится под сомнение. Мне кажется, миром движет именно конкуренция суверенных национальных объединений.

Есть еще исламский мир, который экономически (за редким исключением) считается менее развитым. В нем, пытаясь занять значимую позицию в мировом разделении ресурсов, больше опираются на силу.

Мир стал более технологичным, быстрым, эффективным и одновременно более бюрократическим, контроль и зарегулированность растут на глазах. Кто победит — колоссальный бюрократический механизм, который все усложняет и замедляет, или невероятные технологические прорывы?

— Сегодня комплаенс — политическое оружие. Он вводится властями разных стран под благими предлогами, потому что «отмывают деньги», «не платят налоги» и пр. Комплаенс наделили полномочиями и огромной автономностью от реального бизнеса. Я считаю, что он возник в такой форме, поскольку любая власть использует оружие, в том числе в финансовой сфере. Комплаенс позволяет контролировать любые потоки, любые сделки в финансовых системах стран. Технологии же позволяют преодолеть терроризм комплаенса. В ряде стран можно рассчитываться в биткоинах, а биткоин пока не контролируется. Это не политическая борьба, а потребность людей, обусловленная тем, что комплаенс чрезмерно закручен. Еще 10–15 лет назад ничего подобного не было: в банках существовали подразделения комплаенса, но они не были настолько значимыми, как сейчас, когда председатель правления крупнейшего банка покорно соглашается с заключением комплаенса — это удивительная ситуация.

Новая администрация США как раз делает акцент на технологиях и цифровых расчетах. По сути, это блокчейн, но не тот, что был 10 лет — у него огромная скорость и разные формы управления. Похоже американские власти нащупали в этом потенциальное конкурентное преимущество.

Могут ли биткоин и другие криптовалюты стать настоящей альтернативой доллару? Дональд Трамп угрожает миру введением пошлин за отказ от доллара, но одновременно поддерживает криптоиндустрию. Это кажется абсолютно нелогичным.

— Отказываться от доллара США пока рано, сначала надо понять, как использовать криптоиндустрию для обеспечения конкурентных преимуществ. Например, с ее помощью можно решить проблему большого госдолга, этот вариант просматривается. Раньше Трамп был абсолютно нейтральным в отношении криптоиндустрии, а сейчас воспылал к ней любовью, которая проявляется в назначениях определенных людей на соответствующие посты. Плюс тесные взаимоотношения нового президента со сторонником криптоиндустрии Илоном Маском. На мой взгляд, это говорит о наличии определенного замысла.

Замена валюты, которая «подпротухла», на растущую и востребованную — своего рода денежная реформа. Я это не прогнозирую, но считаю одним из возможных вариантов для США. Просто надо действовать грамотно.

Кажется, что США придумали комплаенс, чтобы усложнить жизнь всем банкам, кроме американских, что они навязали контроль всему миру, чтобы снизить его эффективность и получить колоссальное преимущество. То же самое можно сказать о санкциях.

— Да, комплаенс — оружие, которое США используют, чтобы контролировать долларовые расчеты. Доллар — резервная валюта, и банки боятся нарушать правила, поскольку могут быть наказаны отключением от нее или ограничением в ее использовании. Американским банкам бояться нечего — их точно не отключат от долларовой системы. Я не сторонник того, чтобы обвинять США. Они действуют таким образом из-за жесточайшей конкуренции за материальные ресурсы.

В какой-то степени санкции — следствие политической конкуренции. В политической конкуренции можно использовать экономические рычаги, такие, как санкции.

Трамп говорит о введении повышенных тарифов, которые помогут выиграть конкуренцию. На мой взгляд, это спорная вещь. Во время Великой депрессии американцы повысили тарифы на импорт из других стран, рассчитывая смягчить свой кризис, но получили пропорциональный ответ, и кризис усугубился.

Когда Трамп говорит о росте тарифов, он либо пугает, либо готов идти ва-банк. История показывает, что тарифные войны — обоюдная вещь.

В мире возникает огромное количество центров силы. После торговых и валютных войн часто начинаются горячие войны. Существует ли сегодня эта угроза? 

— Теоретически, да. В период глобализации существовала простая схема: есть развивающиеся страны, которые обладают трудовыми и материальными ресурсами, но не обладают технологиями — производственными, управленческими, организационными. Каждый смотрел, где их взять. Америка и Европа как передовые страны предоставляли технологии, таким образом они вскормили ранее отставшие экономики. Сейчас последние не против сотрудничать (в основном с США), но уже на других условиях.

Когда у нации возникает экономический потенциал, она часто начинает претендовать на политическое лидерство, если не на мировое, то на региональное. К сожалению, подобные сдвиги не регулируются путем открытой и честной конкуренции. Первый шаг — попытаться подставить ножку соседу и посмотреть, упадет он или нет. Этот процесс мы наблюдаем сейчас, он приведет к нехорошим экономическим последствиям, но не факт, что к войнам. Потом придет осознание, что это плохой путь. Как страны будут выбираться из сложившейся ситуации, не очень понятно.

Мысли о войнах возникают из-за обострения старых региональных конфликтов. Тайвань, ситуация вокруг Израиля и в целом на Ближнем Востоке, где свои принципы конкуренции — везде глобальные сдвиги. В то же время благополучие в экономике неизменно приводит к захвату власти леваками и популистами. Сегодня это происходит, но не в США, где очень гибкая политическая система, способная меняться на 360°.

Пока военные обострения происходят там, где были раньше. Россия пытается утвердить свою позицию в мире несколько необычным способом, но это все-таки не мировой тренд.

На фоне нестабильности и физические лица, и государства увеличивают золотую часть резервов. Будет ли роль золота расти дальше?   

— Крупнейшие центральные банки, которые держат в резервах долларовые активы, понимают, что происходят изменения, и пытаются заместить их золотыми активами. Спрос на золото растет, соответственно, скорее всего, будет расти и его стоимость. Хотя золото — условный актив. За акцией стоит производственный актив компании, которая генерирует прибыль. За золотом в этом смысле ничего не стоит, это просто средство, которое можно обменять.

Финансовый мир будущего — мультивалютный, или глобализация приведет к использованию одной валюты?

— Миру желательно иметь универсальную валюту, с помощью которой можно рассчитаться за любой товар в любой точке мира. Но ее никто не может назначить, она должна сама завоевать свое место. В истории известны примеры, когда одна лидирующая валюта заменялась другой: раньше фунт был главной валютой международных расчетов, а сейчас доллар. Евро занял определенную долю в расчетах благодаря мощи европейской экономики.

Когда в мире масса противоречий между крупнейшими странами, возможны попытки создания неких замкнутых систем расчетов. Так, Россия выступила с инициативой создания локальной системы клиринга в БРИКС. Это неудобно, но возможно. Думаю, что альтернативой доллару скорее может стать цифровая валюта. Вопрос в том, как она будет устроена.

Какой вы видите финансовую систему будущего, ее архитектуру?

— Создание странами собственных цифровых валют точно не сделает систему взаимодействия в финансовой сфере легкой и простой. Мир будет к этому стремиться, но сначала он пройдет этап обособления валют. Доллар вряд ли проиграет эту войну, но его позиции могут потеснить.

Инфраструктура международных расчетов неизбежно будет базироваться на лидерстве какого-то инструмента, скорее всего, к нему придется идти через проблемы, через дезинтеграцию. Самые серьезные экономические противоречия существуют между Китаем и США, остальные готовы встроиться. Индия тяготеет к США, как и Евросоюз, страны Южной Америки и Канада. В определенном смысле все они сателлиты США. Россию я выношу за скобки — сначала она должна закончить СВО, а потом начать размышлять, какую позицию занять. Исламский мир об этом не думает: он не планирует сделать дирхам ведущей валютой мира.

В целом перетягивание каната идет между Китаем и США, в этой ситуации у доллара есть шансы сохранить лидирующее положение. Что касается американского госдолга, пока в мире используется доллар, проблемы госдолга не существует, он не угрожает экономическому благополучию стран.

Каким вы видите 2025 год для мировых финансов, для фондовых рынков?

— Год будет интересным. Впервые за довольно длительный период меняется роль США в мире. Я не хочу сказать, что она ослабевает, но новая власть хочет играть ее иначе, не по старому принципу, когда авианосцы приходят в нужное место и там становится спокойно. В ближайшие год-два будет решаться вопрос, сможет ли Китай спорить с США за мировое лидерство в обозримом будущем.

Перед Новым годом инвесторы пересматривают свои портфели. Каким может быть инвестпортфель человека, который хочет избежать передряг и получить прибыль? Во что бы вы вложились, в какие активы?

— Существует не так много возможностей для сохранения капитала и получения пассивного дохода: это золото, в которое можно вложить определенную долю (не очень большую), это инструменты, которые предлагают мировые инвестбанки, при этом можно использовать и хеджирующие инструменты. Активы стран, в которых сосредоточена экономическая мощь (США на первом месте) и активы развивающихся стран, которые сейчас достаточно успешны, у которых есть шансы в ближайшие годы быть более или менее в порядке. Очень выборочно европейские активы.

Многие российские розничные инвесторы могут вкладывать средства только в российский фондовый рынок. Вы бы при текущих ставках в него инвестировали?

— Сегодня на российском фондовом рынке, рынке акций, можно пытаться зарабатывать только на очень коротких операциях, пользуясь очень хорошей аналитикой, либо инсайдами и действуя по принципу: купил — через две недели продал. Мне не кажется это интересным, все-таки надо зарабатывать деньги на хорошо растущих рынках.   

Российский рынок сегодня не такой, он ждет стабилизации инфляции и снижения ставки. А в настоящий момент речь идет о ее повышении, поэтому денежные фонды брокеров и управляющих компаний пухнут. По доходности депозиты можно сравнить с денежным рынком. Получается, надо сидеть в деньгах и ждать момента, когда можно выйти на рынок. Это чисто экономическое рассуждение.

Есть еще политическая сторона, эскалация и деэскалация. Деэскалация — мощный импульс идти на рынок. Я бы не сказал, что российский фондовый рынок — это место, где вообще делать нечего, но бывают периоды, когда надо взять паузу, или просто развлекаться (купил — продал, продал — купил), чтобы не терять «спортивную форму». Мне кажется, многие брокеры, предлагающие сейчас российским гражданам покупать акции, как раз этим и занимаются — тренируются.

Материал подготовлен на основе интервью Олега Вьюгина на канале Bitkogan Talks. 

Читайте также:

Могут ли власти заморозить вклады россиян? — Евгений Коган