Александр Аузан: «Формула оптимизма в России: завтра будет хуже, чем послезавтра»

Все чаще мы слышим от экономических обозревателей и экспертов, что прогнозы в текущей ситуации — дело неблагодарное. Александр Аузан, декан экономического факультета МГУ им. Ломоносова, заведующий кафедрой прикладной институциональной экономики, в своей лекции «Контуры будущего» взял на себя ответственность и сделал прогнозы на перспективу 10-20 лет и немного дальше.

Темы, которые он осветил:

• Когда вернется глобализация?
• Как долго будет продолжаться борьба цифровых систем и государств?
• Надолго ли рынок труда останется рынком работника?
• Как изменят экономику искусственный интеллект и креатив?
• Кто мы? Куда мы идем?

Формула оптимизма, или как себя вести в условиях структурной неопределенности

— Последние годы в России были настолько трудными, что приходилось искать формулу оптимизма. И я нашел ее: завтра будет хуже, чем послезавтра. Наверное, если думать, что в завтрашнем дне будет много тяжелого, неопределенного и страшного, то очень важно позаботиться о дне послезавтрашнем.

Мы, безусловно, находимся в условиях структурной неопределенности. Напомню коллегам-экономистам, что после санкционного удара по Московской бирже мы не имеем инструментов рыночного курса валют. Как себя вести в условиях структурной неопределенности?

Естественное желание человека — забиться в угол и ждать, пока этот мир не устроится. Можно и так, только тогда этот мир будет сшит не под вас. Если вы имеете вес в определенном сообществе, а это сообщество имеет вес в другой структуре, а та — в следующей, то вы субъект структуризации. В этом случае чем активнее вы действуете при условиях структурной неопределенности, тем больше структуризация становится вашим вариантом жизни.  

Когда вернется глобализация?

— В последние годы стало известным утверждение, что глобализация ушла. Да, глобализация ушла, только она вернется. Посмотрите на графики глобализации, такие как передвижение товаров, людей, финансов, не за 10-15 лет, а за 200. Я вам точно могу сказать с какого года — с 1857 г. Это первый год, когда случился мировой экономический кризис.

С этого момента колебательная динамика у глобализации — не синусоида, но это несомненно волнообразная динамика: она идет на спад во времена войн, а потом быстро возвращается.

Сложнее объяснить, почему она уходит, а возвращается она понятно почему. Никто не отменял Адама Смита: люди любят делать то, что умеют, и предпочитают обменивать это на то, что не любят и не умеют. Разделение труда всегда будет стягивать мир. Я думаю, что глобализация вернется в ближайшие несколько лет.

Между двух чудовищ, или сколько будет продолжаться борьба цифровых экосистем и государств

— Следующие 10 лет мы будем наблюдать борьбу государств и цифровых экосистем, а также цифровых экосистем между собой. Мы не можем знать, кто победит, это не тренд, повторяющийся в определенных промежутках времени. В итоге под вопросом может оказаться существование банков или возникнет возможность создания цифрового тоталитарного государства.

В ковидном 2020 г. мы были заняты вещами тяжелыми и иногда трагическими, и мы не заметили одного важного положительного изменения. Именно в 2020-м в некоторых странах мира произошла чрезвычайно сильная цифровая трансформация.

Почему в 2020 г.? Вынужден сказать вам правду — инновации не любит никто. Бизнес не любит инновации, потому что это ведет к потере вложений в прежний основной капитал. Правительство не любит инновации, потому что они ведут к неопределенности.

Люди не любят инноваций, потому что они требуют привыкания к новому. Мы консервативны, а эпидемия — суровый учитель. Хочешь оформить пропуск — он цифровой, хочешь есть — пользуйся доставкой. Так мир после 2020 г. стал совершенно другим.

В четырех странах мира (США, Китай, Россия, Южная Корея) появились цифровые экосистемы. Это новые институты, которые решают прежние проблемы совершенно непривычными способами. Это проблемы, связанные с уклонением от правил.

Например, «Рынок «лимонов» — это работа Джорджа Акерлофа, которая была опубликована в 1970 г. и освещала проблему асимметрии доступной информации.

Она гласит, что если потребитель не понимает в качестве товаров и услуг, то в конкуренции обязательно выиграет мошенник и некачественный продукт. Или есть проблема безбилетника — готовность каждого участвовать в результатах, но не участвовать в затратах. Эти проблемы цифровые экосистемы решают не так, как их решали ранее, а наличием агрегаторов, рейтингов, цифрового администрирования. Заметьте, что они перевернули экономику.

Есть очень простые доказательства, что это так. В 2021-22 гг. все правительства пошли атакой на цифровые экосистемы. Павла Дурова гоняли между Банком России и федеральной резервной системой, загнали в ОАЭ, теперь он мучается в Париже. В это же время Джека Ма (Ма Юнь, основатель компании Alibaba, в состав которой входят Taobao, AliExpress, Alipay) в Китае — штрафуют, запрещают ему эмиссию на $50 млрд, предписывают клясться верности партии правительства, что он и делает, но его положение, по-моему, не улучшается. В это же время Марк Цукерберг в США предстает перед комитетом конгресса: «Закон Шермана (это самый жесткий антимонопольный закон, который когда-либо был написан) читал?  Читай, будем делить твою империю».

В результате атаки цифровые экосистемы попытались найти свой ответ. Они сказали: «А мы построим метавселенную, где будут жить миллиарды цифровых граждан, которые только изредка будут появляться в вашей реальности, а жить-то они будут в наших цифровых кущах». Но у правительств был еще один вариант ответа и, кстати, родился-то он в России.

Не очень известный российский чиновник, глава федеральной налоговой службы Михаил Мишустин сделал лучшую в мире систему цифрового налогового администрирования (по версии Financial Times). Заметьте, с тех пор он дважды становился премьером России — в 2020 г. и в 2024 г.

Знаете, почему у него получилось то, что не получилось у конкурентов? Наши конкуренты пытались проследить движение денег, а мы поступили по-другому — мы решили отследить передвижение товаров и услуг. Потому что есть такое явление, как притворная сделка, — это сделка, где деньги движутся, а товары и услуги — нет. И вот у этого эффективного метода есть неожиданные последствия — это картинка нашей с вами жизни.  

Назовите город, кафе, где вы с девушкой встречались когда-то, а цифровая система скажет вам — сколько там стоит коктейль, на сколько там поднялись цены, кто у них не платит налоги. Возникает картинка тотального контроля человеческого поведения. Фактически мы находимся между Сциллой и Харибдой (между двух чудовищ) и так мы будем жить по крайней мере ближайшие 10 лет.

Если вы хотите понять, как будет развиваться институциональная динамика, следите за конкуренцией между частными экосистемами и правительствами. Конечно, важный вопрос этой конкуренции, вопрос о криптовалюте, — это святое, это денежная эмиссия, это покушение на государственное право денежной эмиссии. Кстати, не первое покушение.

Те денежные системы, которыми мы пользуемся, это когда-то частные банкнотные денежные системы, которые были перехвачены правительством, а собственные правительственные эксперименты с бумажными денежными системами заканчивались неудачно.

Это, опять же, волнообразная динамика, это волна, а не тренд, поэтому мы не знаем, кто победит, будут ли деньги вертикальными от ЦБ, или горизонтальными от каждого к каждому, будут ли банки вообще — неизвестно.

Вся эта интрига продолжается и все устроено совсем непросто. Правительство не всегда против цифровых экосистем. Нет, конечно. Представьте себе, что прижали Сбер и Яндекс. Есть за что их прижать? Да. Это так называемые конкурентные монополии. Яндекс Такси — это 80% рынка. Могут они злоупотреблять доминирующим положением? Могут.

Во-первых, их прижать не так легко, потому что в центре новых экосистем — то, что 50 лет назад Джон Кеннет Гэлбрейт назвал техноструктурой: соединение яйцеголовых (ученых) с менеджерами. Можно сменить первых лиц в этих компаниях, только проблема — яйцеголовые разбегутся, но не по национальному рынку, а по мировому. Это, во-первых, а во-вторых — задавишь своих, так придет Alibaba. Поэтому это сложная картинка многосторонней конкуренции.

Но, мне кажется, это развилка, которая существует для каждого из нас. С одной стороны, монополии, которые могут манипулировать нами как потребителями, а с другой — возможность создания цифрового тоталитарного государства (КНР уже в значительной степени показала, как эта вещь работает). Драма тоталитарных государств ХХ века была в том, что им дорого следить за своими подданными, а теперь нет — цифровой скрининг вещь дешевая.

Таким образом, каждый из нас стоит на развилке — что предпочесть.

Мы всегда выбираем не между хорошим и плохим — рано или поздно все устроится более-менее плохо. Это прекрасное выражение для теоремы Коуза, которая гласит: при положительных институционных издержках оптимальные состояния не достигаются и мы имеем вместо совершенства разнообразие — выбор между разными вариантами, где каждый имеет свои плюсы и минусы.

Надолго ли рынок труда останется рынком работника?

Экономисты, как водится, опять ошиблись с прогнозом. В этот раз насчет воздействия искусственного интеллекта. Мы все ожидали взлет безработицы, а получили обратную картину.

Знаете, как возник дефицит труда? Опять точка отсчета — ковид. Все, кто мог, ушли в дистант. Потом надо возвращаться. Тут перед людьми возник вопрос — а зачем? Можно же делать какие-нибудь штучки и продавать на мировых цифровых платформах, а можно уйти во фриланс.

Есть такое понятие — русская модель рынка труда, когда работник все время на одном предприятии, его не увольняют, ему лишь понижают зарплату. Такой рынок труда рухнул. Теперь это рынок работника, и этот тренд надолго.

Изменились отношения работника и работодателя. Если раньше работодатель думал о том, как бы выбрать человека с лучшими компетенциями, то теперь он будет думать, как найти в человеке такие ценности и поведенческие установки, чтобы его удержать и при этом не платить ему слишком большие деньги.

Обратите внимание, что уже 10-15 лет в ведущих странах обсуждается идея гарантированного дохода — пенсии с молодости каждому гражданину. Эту идею взяли на вооружение в связи с прогнозируемой безработицей в результате внедрения следующего, более сильного искусственного интеллекта. Предположительно, он будет сложнее человека, а более простая система не может управлять более сложной.

Пенсия для молодых гарантирует основной массе избирателей постоянный доход. Но это к сожалению, не тиражируемо, это только для стран с высоким доходом.

Есть и другой вариант — это вариант креативных индустрий — широкого круга деятельности от сочинения видеоигр до ремесла. Креативной индустрии положено иметь отца и мать — это, с одной стороны, изобретательская деятельность, с другой — искусство.

Интуиция VS ИИ, или почему нужно делать ставку на креативную экономику

— Я не участвую в создании искусственного интеллекта, но имею место в первом ряду. Есть мнение среди его создателей, что искусственный интеллект съест креативные индустрии. Но родители всегда переоценивают способности своих детей. Они всегда убеждены, что их дети смогут все. Да, я согласен, где-то ИИ подъест креативные индустрии, но я думаю, что глобальным выбором человечества в эпоху сильного ИИ станут креативные индустрии.

Вы знаете, лисы намного умнее зайцев, но за миллионы лет эволюции они не смогли съесть их всех. Лиса не может посчитать траекторию, по которой побежит заяц, потому что он сам не знает, как побежит. Речь идет не о непредсказуемости, а об интуиции.

Все знают теорему Ферма и гипотезу Пуанкаре. Сотни лет тысячи математиков потратили миллиарды часов на то, чтобы их доказать. А теперь внимание, вопрос — а Ферма и Пуанкаре откуда это знали? Догадались. Есть короткий путь к истине. Несравнимый с тем, чего требует рациональное мышление. Он основан на интуиции.

К слову, в МГУ стали много делать для развития правополушарного мышления математизированных студентов. Не ослабляя упор на математику, их направляют в ораторские клубы, театры, на вечера стихов, музыки, большие курсы истории и литературы.

Кто мы? Куда мы идем?

— Можно ли все время кричать «вперед-вперед!», когда у тебя на горизонте маячит то ядерная война, то климатическая катастрофа? Хочется спросить, нет ли у этой машины заднего хода и надо ли ездить только вперед, может, можно назад, вдоль и кругами, потому что очень странно смотрятся наши отдаленные перспективы.

Я думаю, в предстоящей эпохе нас ждет победа коллективизма над индивидуализмом. Это уже прослеживается. Вы были в офисах Яндекса и Т-Банка? Это больше похоже на монастыри или коммуны. Люди там живут, не уходят домой, там есть капсульные отели, они заводят там домашних животных.

Святослав Забелин, советский и российский эколог, общественный деятель, лидер природоохранного движения России, который, кстати, занимался изучением социальной жизни муравейника, мне однажды сказал: «Саша, на наших с тобой могилах будет написано: «Они заблуждались искренне».

Читайте также на DK.RU: А. Аузан: «Спроса на тотальный контроль в России нет. У этого есть важный признак».