Анатолий Бартенев: «Все же видят, что бизнес затухает». Почему бизнесмены никому не нужны

Президент ГК «Автобан» Анатолий Бартенев в этом году отмечает 40-летие работы в автобизнесе. Как он рассказывал DK.RU, после окончания института у него была одна дорога: парень по распределению пошел работать на оборонное предприятие, где была полная тишина и защищенность и за тебя уже несколько поколений подумали и расписали каждый твой шаг. Оставалось лишь следовать инструкции: как взять секретный портфель, как его пристегнуть и куда отнести. Вскоре Анатолий ушел в свердловский областной центр АвтоВАЗа — не за деньгами, а просто ему хотелось больше самостоятельности. 

Что молодому мужчине нужно? Автомобили, оружие. А деньги? Зарплаты везде были примерно одинаковыми. Я шел ради интереса, а не ради риска. Но получил и то, и другое. 

Дело в том, что в конце 1980‑х предприятие акционировалось одним из первых в регионе, и Анатолий Бартенев вкусил «лихих 90-х» сполна. Однако не растерялся тогда, прошел все кризисы и продолжает работу сейчас.   

Что собой представлял автомобильный бизнес в тот момент, когда вы туда попали?

— В 1979 году я начал работать в свердловском спецавтоцентре АвтоВАЗа. Тогда это не называлось бизнесом, это было государственное предприятие, которое подчинялось отечественную автогиганту, а завод, в свою очередь, — министерству автомобильной промышленности СССР. Я работал начальником планового отдела, затем стал директором по производству, а в 1986 году был назначен генеральным директором. Потом в стране началось акционирование предприятий, и спецавтоцентр прошел через это одним из первых, когда еще даже не было закона об акционерных обществах. Помню, существовало только 661-е постановление, которое разрешало акционироваться, и мы руководствовались этим документом. Свидетельство акционерного общества я ездил получать в российский Минфин. И потом, когда стало много проверяющих, которые въедливо интересовались, законно ли мы акционировались, то свидетельство сослужило нам добрую службу. Когда они видели бумагу, подписанную министром финансов, вопросов у проверяющих уже не было.   

В общем, я работал в спецавтоцентре не покладая рук, а в 1990-х в городе стали появляться первые независимые автосалоны, продавцы. В автопром тогда пошли и криминальные структуры, так что в «лихие» годы у нас бывали с ними трения. Потому что мы работали по инструкции и им мешали. Иногда происходили стычки.

Приезжали братки с оружием? 

— Все было. Я очень долго добивался того, чтобы наше предприятие охраняла милиция. Сейчас просто: пошел заключил договор и все. А тогда нужен был приказ по Министерству внутренних дел, отданный в Москве. Вот я ездил в столицу, общался с помощником министра, уговаривал его. И в итоге вышел приказ по МВД: организовать отдельный взвод охраны на наш спецавтоцентр. Это было отдельное структурное подразделение во главе с майором, которое охраняло нас от бандитов. Потому что лезли они к нам каждый день. 

А что им было нужно?  

— Они хотели собирать дань — с каждого рабочего, с клиентов автомойки. Помню, я уехал в командировку в Китай, возвращаюсь, мне докладывают: пока меня не было, на мойку пришли какие-то жулики и со всех клиентов собирают за въезд по 50 рублей. Милиция тогда не особенно вмешивалась в такие дела, но я давно уже работал и имел связи. Я знал, что платить рэкетирам нельзя: дашь пальчик — оттяпают всю руку. Старался действовать через правоохранителей. В тот раз поехал в милицию, просил помощи, в итоге они провели спецоперацию: всех этих бандитов вычислили за неделю, а потом приехали в спецавтоцентр, положили там всех на пол, в том числе наших работников. Наших ребят не тронули, а тех заковали в наручники и увезли.

Вам тогда было страшно?

— Наоборот! Я был молодой, лез во все эти дела. Сейчас иногда смотрю документальные фильмы про 1990-е, про войны на АвтоВАЗе — там такое творилось в Тольятти! Вот сегодня мне страшно. А тогда я находился в гуще событий, и казалось, что все нормально. Хотя и квартиру мне поджигали, и дачу: я дом еще не успел построить — спалили. Ну, что делать. Все это понимали, и семья тоже.   

Тогда вы защищали чужой бизнес, а когда создали уже свой?  

— В конце 1990-х в городе начались продажи иномарок, но на ВАЗе нам не разрешали этим заниматься, говорили: «Хотите торговать иномарками — давайте сами». Я и начал сам. Мои сыновья тогда были студентами, я их стал подтягивать к работе, они у меня были и перегонщиками, и продавцами. К 2000-м у меня уже было два автосалона, получались неплохие проекты, в частности, с Chevrolet. У АвтоВАЗа был с этим концерном контракт по Chevrolet NIVA, в его рамках производитель должен был предоставлять дилерство по Opel. Наш бизнес стал развиваться, помню, в день продавали по 150-200 авто. Мы смогли построить салон на ул. Щербакова — там начались продажи Opel и американских Chevrolet. Дела тоже шли успешно, на заработанное мы построили салон на ул. Металлургов и дальше уже развивались по тем брендам, которые нам нравились.

А так как мы вышли с ВАЗа, нас больше тянет на массовые авто. Попробовали поторговать машинами Cadillac, но это не очень интересно. Куда больше драйва, когда продаешь каждый день автомобили штуками, а не реализуешь одно авто целый месяц.

Сейчас, когда с оружием уже никто в салоны не приезжает, работать проще? 

— В чем-то проще, конечно. С криминалом вопрос решен, кроме того, стало больше возможностей в поставках. Но и тяжелее теперь тоже. Очень мучает бюрократия — просто невозможно!

Я за всю свою трудовую деятельность открыл более 20 салонов. Каждые два года я или строил, или открывал объект. Сегодня, чтобы запустить автоцентр, нужно минимум пять лет — на бумаги, ответы, запросы. Вроде бы сделали единое окно — должно стать удобнее и быстрее, но по факту это капец: отдал бумагу, и концов потом не найдешь!

Мы иногда пишем письмо, отправляем, и потом секретарь там неделями ищет, где оно у них, какая на нем резолюция, кто работает с нашей заявкой. И ни к кому не пройдешь, чтобы этот вопрос уточнить. Раньше я мог прийти к министру — на любом уровне — и переговорить. Помню, когда я строил салон в Нижнем Тагиле, я к заместителю министра автомобильной промышленности СССР без записи пришел. Сел в приемной, четыре часа высидел, и он меня принял. Замминистра автопрома огромной страны! Как сейчас попасть к начальнику отдела на региональном уровне? Да никогда не попадешь! Нужно записаться за месяц-два, а на телефонные звонки там не отвечают тотально.     

Тоже интересно: задаешь чиновникам вопрос, на который можно ответить за пять минут, причем три из них можно потратить на перекур. Так отвечают ровно на 31-й день. А могут не дать ответа, попросить пояснений. Хотя в письме указан исполнитель — позвоните ему и все уточните! Но нет.

Не знаю, почему так, но в работе не заинтересован никто. Может быть, их запугали… Я иногда спрашиваю у чиновников: «Вы почему отвечаете на обращение в самый крайний срок, положенный по закону? Почему не можете на второй день дать ответ, а не спустя месяц?». Говорят: «Ваше письмо находится в отдельной папочке, которую мы откроем на 30-й день и начнем отвечать на запросы, который находятся в ней. А если мы вам ответим раньше, у нас моментально начнется внутренняя проверка — почему мы вам на второй день дали ответ, а не на 30-й. Вдруг вы нам взятку дали». Я отвечаю: «И чего вы боитесь-то? Я же вам ничего не давал. Пусть хоть запроверяются». Боятся. 

А я помню случай: я только пришел работать в спецавтоцентр, директор представил меня плановому отделу, я сел в кабинете. Через полчаса ко мне пришел человек, представился: оперуполномоченный ОБХСС такой-то. Я чуть со стула не упал! Мне от одного названия его должности чуть плохо не стало. Причем я еще ни одной бумаги не подписал! Я тогда пошел к юристу, спросил, что делать. И его ответ я запомнил на всю жизнь. Он сказал: «К рукам не прилипнет — никто тебе ничего не сделает. Зубами будут скрежетать, но не сделают. Самое худшее — выгонят с работы». И я не понимаю, чего же так боятся наши чиновники, если руки-то чисты.   

Может быть, не столько боятся, сколько просто не хотят работать? 

— Мне кажется, с них не спрашивают. Или пришла плеяда молодых безынициативных людей. Не знаю. Но никто из чиновников в городе сегодня не заинтересован в строительстве нового автосалона. На словах хором будут говорить: «Конечно, автоцентр нужен!». На деле же видно, что все не так. Вот мы построили салон Volkswagen, там нужно было сделать канализацию — 5 метров. Так мы ее согласовывали года полтора. Я как-то на совещании сказал: «За то время, что вы согласовываете, мы сами могли бы чайными ложками эти пять метров выкопать». Просил: разрешите нам, мы сами прокопаем эту траншею — что я и сделал, в конце концов. Но они отвечают: «Вы не имеете права копать, это должны делать мы». Говорю: «Делайте». Они: «А у нас очередь на полтора года».

Раньше такого не было. Сейчас они все закрылись бумагами — то ли это их инициатива, то ли сверху их заставляют так работать...   

То же самое с газом. Мы купили полносборную газовую котельную, есть все документы. Года два мы ее согласовывали. Звонят чиновники: «А мы сами хотим посмотреть». Посмотрели. «А вот мы сами хотим сделать экспертизу». Говорю: так экспертиза уже есть, ее делает завод, есть все согласования. «Нет, мы сами», отвечают. Потом говорят, вы нам дайте всю документацию, мы ее переделаем, подпишем, и вроде как сами сделали новую экспертизу. Маразм. В этом плане стало очень тяжело.  

Это я еще не говорю про проверки. Какая это теперь головная боль для всех! Пример: построен автоцентр, предварительно, естественно, проведена экспертиза, есть согласования со всеми инстанциями. В итоге приходят пожарные, говорят: «Лестницы должны быть в два раза шире». Спрашиваем: «Как же так? Ведь пожарные согласовали проект». Отвечают: «А теперь другие условия». И что делать? Сносить здание? Говорят: «Мы не знаем, мы вам в акте напишем, что если что-то произойдет, вы будете виноваты». Вот так. 

Вы сказали, раньше такого не было. Раньше — это когда, какие годы?

— Я застал времена, когда чиновники были заинтересованы в развитии бизнеса в городе. Когда мы начинали строить первые салоны, всегда на площадку приезжал мэр со свитой, спрашивал, что мы будем строить, как. Если у меня были вопросы, просьбы, он тут же раздавал всем поручения. Мог во время строительства еще заехать и — обязательно — перед завершением. Смотрел, что получилось, насколько обещанное совпало с результатом. Тут же мы решали какие-то вопросы, по тому же благоустройству территории рядом — просил помочь с этим. А когда мы строили салон Volkswagen — его мы открыли в 2015 г. — на объект не приезжал никто.

Никому дела нет, и это я вижу сегодня. Власти не заинтересованы в развитии бизнеса, что бы они ни говорили. Я имею в виду свой рынок, может быть, в сфере высоких технологий все не так. Но у нас ситуация печальная, хотя мы платим налоги, даем рабочие места молодежи.     

Новых автосалонов при таком раскладе ждать не стоит?

— Есть у меня мысль построить еще один салон. И вот мы пишем письма, идет переписка. Раньше как было: записываешься на прием к руководителю, приходишь, объясняешь, он дает команды своим сотрудникам. Сейчас никто не хочет никаких встреч. Вот и пишем письма, что мы готовы создать 200 новых рабочих мест, платим такие-то налоги, но никому ничего не интересно. Хотя все говорят, что бизнес надо развивать. И не развивают. Просто стена.  

Я, например, не знаю, как взять землю под новый салон. Пойду в региональное Мингосимущества, чтобы задать вопрос министру: «Как найти участок?». Я видел, как устроена система за границей: там в кабинете чиновника висит карта, где отмечена вся готовая земля. К части площадок подведено электричество, канализация, дорога — это обязательно, и их можно покупать. Если готовые участки тебе не подходят, можно присмотреть другие. Там сразу понятно, когда их подготовят к продаже — есть четкий план, сроки, все прозрачно.

А я сегодня не знаю, кому задать вопрос по земле у нас. Мне говорят: «Ты ищи землю и у нас спрашивай, можно ли ее взять». Я говорю: «Вот участок рядом с моим салоном, он пустует 10 лет. Его можно?». Мне говорят, нет, эта земля занята. При том, что участки выдаются для строительства на три года, и если ты не успел начать осваивать площадку, ее должны забрать и перераспределить. Но у нас пустыри стоят десятилетиями, никто их не изымает, и взять их ты не сможешь. И никого не интересует, как сделать так, чтобы каждый метр земли давал доход городу и области. 

Если бы вам сейчас было 20 лет, вы бы пошли в бизнес?  

— Однозначно. После института меня распределили в очень хороший научно-исследовательский институт атомной промышленности, современный, мощный. Мне там в целом нравилось, но вся моя трудовая жизнь была расписана: на работу к 8 утра, домой — в пять вечера, все было очень сильно нормализованно. А мне хотелось больше проявлять инициативу и самостоятельность. И когда я перешел в спецавтоцентр, поле деятельности стало намного шире, и пространство для маневра увеличилось: начались командировки, мне нравилось ездить на разных машинах и решать поставленные задачи.

Какой бы бизнес я выбрал сейчас, я не знаю. Я и тогда-то стал работать с автомобилями, потому что жил на Химмаше, а там был спецавтоцентр АвтоВАЗа. Если бы там стоял «Газпром», может быть, я бы туда пошел. Но точно не усидел бы в кабинете.

Люди, которые, как и вы, не могут усидеть и идут в бизнес — они особенные? Для занятий предпринимательством у человека должна быть жилка, или каждый может научиться?  

— Наверно предпринимательская жилка быть должна, но это не залог успеха. Важнее, чтобы в стране для бизнеса существовала среда. Сегодня я не представляю, как с нуля начать заниматься автобизнесом. Мне кажется, это невозможно. Когда я начинал, мне никто не давал денег, я из простой семьи, но у меня получилось — благодаря кредитам. Когда я строил свой первый автосалон, у меня ничего не было, никаких залогов, поручителей. Я взял кредит, построил, рассчитался. Второй салон — то же самое: взял кредит, построил, рассчитался. Да, я делал бизнес-планы, чтобы получить займы, но деньги реально было взять — у банков тоже раньше была заинтересованность в развитии бизнеса.

А поставь меня в сегодняшних условиях строить автоцентр, я бы не смог работать. Банки не хотят давать деньги начинающим, им нужны залоги и супернадежные клиенты. Может быть, это потому, что банковскую систему часто обманывают заемщики… Не знаю.   

И в итоге мы видим: на нашем рынке нет новых игроков. Иногда к нам приходят москвичи, сейчас открылись челябинцы, но местных новичков не появляется. Автобизнес — дело очень капиталоемкое, без банков сюда не зайти. Да и по продовольственному ритейлу видно — работают, в основном, крупные федеральные сети. А нужно бы начинать с малого бизнеса, развивать его, чтобы он вырастал и становился крупным. Но банки не хотят с ним работать.  

По-вашему, ситуация изменится?  

— Должна измениться. Потому что если ничего не поменяется, мы придем к тому, что у нас во всех сферах будут работать только олигархи — те, у кого есть большие деньги, и кто входит в высокие кабинеты, открывая двери ногой. От этого экономика будет только страдать. Все же видят, что бизнес затухает, и так будет, пока людям не дадут возможность создавать свои компании, не заинтересуют этим вновь.

Раньше многие хотели работать на себя, создавали кооперативы. Да, были упущения, в частности, то, что в бизнес запустили криминал. Это очень навредило предпринимательству, многие ушли. Но в целом была огромная заинтересованность в развитии бизнеса — и у властей на всех уровнях, и у контролирующих органов. 

Я сам жду, что ситуация изменится. Жизнь заставит. Все равно прорвемся.