Андрей Луговой: Мечтал стать генералом, а не героем анекдотов

 
Андрей Луговой , депутат Государственной думы

Бывший сотрудник КГБ и ФСО. Бывший охранник Егора Гайдара. Бывший начальник службы безопасности ОРТ. Бывший совладелец компании «Эжен Бужеле Вайн» (квас «Першин»). В 2007 году английские спецслужбы обвинили его в отравлении экс-подполковника ФСБ Александра Литвиненко – так Луговой в одночасье стал самым известным в мире антигероем современных шпионских историй. Бизнес пришлось оставить и переключиться на политику – в прошлом году он стал депутатом Госдумы. Однако же мыслей о возвращении не оставляет. Накануне Дня чекиста Андрей Луговой рассказал «БЖ» о том, кому и зачем служил все эти годы.


Я никогда не служил в ФСБ, что бы там ни писала «Таймс». В КГБ – да. Офицерство вообще для меня не пустой звук. Я из семьи потомственных военных: два моих деда были моряками. Один из них участвовал в Цусимском сражении, другой – в штурме Берлина. Отец-полковник 39 лет прослужил в Вооруженных силах СССР. Старший брат был офицером-подводником, штурманом атомной подводной лодки. А меня с детских времен нянчили солдаты, сержанты. Когда родители работали, меня оставляли в казарме с солдатами. Поэтому вопрос, продолжать или не продолжать династию, для меня просто не стоял. Я служил. Сначала Родине, потом корпорации, потом – самому себе, когда стал предпринимателем.

В 1991 году Девятое управление комитета преобразовали вначале в Главное управление охраны, потом в Федеральную службу охраны – занималась она исключительно охраной высших должностных лиц государства. Платили в принципе неплохо, но я всегда хотел большего: все-таки дети, надо было думать, где жить, чем их кормить. И когда в 96‑м году мне предложили возглавить службу безопасности ОРТ, я практически сразу согласился. Должность статусная, да и зарплата ровно в десять раз больше, чем на госслужбе: было 500 долларов, стало пять тысяч.

Тогда одним из акционеров телеканала был Борис Березовский. В 2001 году, когда Путин взял курс на «равноудаление» олигархов от власти (а Березовский попал в немилость), я «влип в историю». Связана она была с так называемой организацией побега из-под стражи заместителя генерального директора «Аэрофлота» Глушкова – партнера Березовского. Меня задержали, в итоге – год в «Лефортове». Правда, потом был освобожден. Я, конечно, против государства и не думал никогда бороться, просто должность моя на канале была одной из ключевых, так что я неизбежно должен был оказаться под давлением. Сейчас для меня уже не важно, насколько это давление было правомерным или неправомерным, – на месте Путина так поступил бы любой президент, если бы обнаружил, что он не контролирует ситуацию в стране.

После «Лефортова», после всей этой истории, я стал работать на себя. Развивал компанию «Девятый вал», специализирующуюся на организации охраны, безопасности, консалтинга по вопросам безопасности, оказании юридических услуг, противодействия рейдерству. Параллельно возникли другие бизнес-проекты. Один из них – квас «Першин».

Евгений Першин – мой старый друг и очень креативный человек. Пять лет назад у него возникла идея построить завод и выпускать там квас и сопутствующие напитки: сбитни, медовухи. Он зарегистрировал под своей фамилией торговую марку, начал строить завод. Через какое-то время ему понадобилась помощь, – и Першин предложил мне войти в долю предприятия. Я отвечал за привлечение инвестиций.

Мы вели переговоры и с Coca-Cola, и с Pepsi о заключении контрактов. Причем Pepsi была готова заняться дистрибуцией нашего бренда, а Coca-Cola вообще собиралась делать собственный. Все шло успешно. Но, когда случился скандал с англичанами, переговоры были приостановлены – я по понятным причинам не мог дальше их вести, почувствовал, что могу просто отпугнуть инвесторов. Поэтому, чтобы не создавать дискомфорта партнеру, чтобы меня, пусть и косвенно, никак нельзя было в будущем назвать виновником срыва переговоров, я вышел из бизнеса. Продал ему же, Першину, свою долю. На момент моего выхода из бизнеса, по оценкам независимых компаний, завод стоил 60 миллионов долларов. У меня было 25 процентов – то есть 15 миллионов. В случае подписания контракта с Coca-Cola или Pepsi стоимость завода выросла бы минимум до 100 миллионов. Вот и получается, что я недополучил 20‑25 миллионов. На момент выборов у меня оставался сельскохозяйственный бизнес в Курской и Орловской областях; наша компания занималась электросетями, наружной рекламой, опять же безопасностью, охраной; еще у нас есть свой ресторан «Аристократ» на Мясницкой. Но сейчас все это я передал в управление.

Военная карьера дала мне внутреннюю дисциплину, жизненную четкость, принципиальность. Предпринимательство, в свою очередь, – прагматизм и жесткость. Я конфликтов не боюсь. Как говорится, воевать так воевать. Уход в политику – это не мое решение, это за меня англичане решили. Сначала заставили защищаться, а затем – перейти в наступление. Когда Жириновский предложил мне баллотироваться в Госдуму, я долго размышлял, зачем мне это надо. И понял, что наличие политической трибуны позволит не исчезать из виду, у меня просто будет больше возможностей отвечать всем этим джентльменам.

В политику уходят либо волей случая, как произошло со мной, либо за счет каких-то связей. Теперь я понимаю, как можно, будучи совершенно непубличным человеком, вдруг оказаться медийным героем. Сейчас много времени прошло, я рад этому, мне проще выходить за рамки публичности. Раньше куда ни приходишь, везде тебя узнают, кто-то автографы берет. У меня есть несколько знакомств, которые состоялись исключительно за счет полониевой истории. Сижу как-то в ресторане в Сочи, подходит мужчина моего возраста, спрашивает, тот ли я, о ком он думает. Говорю «да». Мы обменялись визитками, сейчас есть даже совместные бизнес-проекты.

А в августе в Сочи аналогичный случай с женой произошел. Пришли на пляж, жена с детьми расставляли лежаки, я вещи бросил – и сразу в море. Возвращаюсь – она с каким-то мужчиной разговаривает. Потом спрашиваю жену, мол, кто такой? Отвечает, что спрашивал обо мне:

– Это тот человек, о котором я думаю? Это он?
– Вы кого имеете в виду? – уточняет жена.
– Ну… он?.. – спрашивает, не называя фамилии.
– Да, он – он.

Так потом с той семьей они 20 дней общались в Сочи. Сейчас созваниваются, жена даже собирается к ним в гости.

Меня очень часто путают – называют Литвиненко. Есть уже масса анекдотов про нас, я даже начал собирать. Вот этот ходит сейчас по Думе: «Комиссия по регламенту решила: депутатов, нарушающих этику во время заседаний, отправлять пить чай с Луговым». Глупости это все, конечно, но раз есть анекдоты… Хотя, мне кажется, я остался внешне очень скромным человеком.

Для меня политика – это приключение. Мне нравится динамика, драйв. Но публичность, конечно, мешает. Появляются внутренние ограничения: думаю, а стоит это делать или не стоит, а что подумают, а как лишний раз куда-то пойти, как одеться. Такие вещи мне не нравятся, я привык жить в согласии с собой. Хотя всегда стараюсь соблюдать рамки приличия, в зависимости от ситуации, от мероприятия, от статуса. Но, к сожалению, мой нынешний статус задает большее количество рамок, они жестче и уже. Еще в политике больше лукавства, чем в бизнесе, меньше прямого разговора. Все слишком дипломатично.

Когда был офицером, мечтал, что когда-нибудь стану генералом. Когда занимаешься бизнесом, удовлетворяешь какие-то другие амбиции. Кто-то ищет для себя особое положение, кто-то создает особый комфорт: покупает яхты, самолеты, особняки. В политике, наверное, можно о чем-то еще мечтать. Думаю, когда не буду депутатом, опять вернусь к бизнесу.

У меня складывается очень интересная жизнь. Смотрите. Я поступил в училище, не какое-нибудь, а самое элитное в Советском Союзе – кремлевских курсантов, училище имени Верховного Совета РСФСР. Попал после него некуда-нибудь, а в Кремлевский полк. После этого совершенно фантастически из Кремлевского полка (а это было подразделение КГБ) попал в службу безопасности президента России. И не к кому-нибудь, а сразу к Гайдару. Был заместителем начальника группы личной охраны Гайдара. Мне было всего 26 лет, я был капитаном, а уже работал с премьер‑министром инаходился, можно сказать, в гуще исторических событий. Потом познакомился с самым известным олигархом России – с Березовским. И потом истории, связанные с тюремными и полониевыми приключениями. Фактор судьбы оказывал большое влияние. Причем, если посмотреть по годам, получается, что события происходят где-то каждые четыре года. Так что жду уже.