Андрей Рожков: Мой дом чихает и кашляет, зато я живу в сказке

 

Я не хочу уезжать на работу из этого дома. Он не отпускает. Утром встанешь, в бассейне поплаваешь, пройдешься, на речку сходишь – птицы щебечут, солнышко светит… А звуки соседского петуха поутру, птиц на веранде? Это непередаваемая ценность. Дом дает ощущение счастья. Вот за это ощущение я плачу тот час, что уходит на дорогу. Но – как можно с плохим настроением начинать работу, если ты едешь по лесу и светит солнце?

 

Я сразу решил для себя, что если жить за городом, то только в деревянном доме. После работы садился в машину и с картой объезжал окрестности. Я искал живописный вид в 20‑30 километрах от города с тем расчетом, чтобы быть уверенным: через пять-десять лет здесь не распашут поле, не построят завод и не вырастет дом соседа. Когда подъехал к этой деревне, открылся вид: церковь, горы, речка и лес, освещенный закатным солнцем… Я купил шесть домов с огородами и на этом месте построил дом, все окна в котором смотрят на лес. Не совсем понимаю людей, которые уезжают за город в коттеджные поселки, но и там пародируют город! Строят дома в десяти метрах друг от друга с видом на дом соседа. Мне было бы трудно жить в таком: чихнул и тебе кричат со всех сторон «Будь здоров»! Для меня это невообразимые вещи. Строишь дом на 1 000 метров – так сделай участок хотя бы на пару гектаров.

 

В Екатеринбурге жить тяжело. Он стабильно входит в десятку самых грязных городов России по уровню шума, состоянию воды и воздуха. Около трех с половиной тысяч человек в области каждый год умирают от болезней, связанных с плохой экологией. Но если смерть от наркомании – это удел низкосоциального слоя людей, то от плохой экологии умирают все, независимо от достатка. Для меня парадокс, как Россия медленно становится культурной страной. На первый взгляд, мы ничем не отличаемся от Запада. Там принято ездить на Сейшелы и отправлять своих детей учится в Англию – и у нас не отстают, мы едим устриц и фуагра, и они едят. Но никакой цивилизованный человек не будет жить в тех условиях, в каких живем мы! Он сперва начнет пить хорошую воду и есть качественные продукты, а потом уже купит дорогую машину. Мне плевать, что вы скажете, увидев меня на раздрынканной «девятке»! Зато я хожу в хороший фитнес-клуб и наблюдаюсь у хорошего врача.

 

Дом я нарисовал за ночь. Проснулся в два часа и к шести утра закончил: изобразил строение в виде буквы П, общую планировку, количество этажей. Строя свой дом, нужно ориентироваться только на себя. Ты устанавливаешь правила: хочешь – смешиваешь стили, хочешь – нарушаешь геометрию пространства. Поэтому я искал людей, которые будут прислушиваться к моим пожеланиям. У меня работали пятеро архитекторов: один изготавливал резьбу, другой предложил сделать бассейн волнообразным. Архитектор – он как повар, не может быть одинаково хорош и во французской кухне, и в японской.

 

Мне родители говорили: «Андрюш, на кой шут ты делаешь такой огромный дом? Они же придут, отберут, ну куда тебе?» Здесь же без малого 700 метров. 13 комнат, 32 двери. Родители, воспитанные в советские времена, всего боялись. Друзья шутили: «Давай повесим на дом вывеску «детский садик» или «музей деревянного зодчества». Все боимся социалистического времени, боимся показать, что хорошо живем.

 

Замысел дома таков: приехал, ворота за тобой закрылись и закрылась та жизнь со всеми ее проблемами. Из машины выходишь с другим настроением. Это как в кино: ты приехал в другой мир. Я создал сказку для себя и своих любимых. Кованый дуб и кот ученый на террасе – это же не просто так. У меня и сверчок живет за печкой, поет по вечерам. Деревня тут же прозвала дом Теремком. Многие скажут: есть свои минусы в том, чтобы иметь дом в деревне. Прежде всего, неравенство, ведь в коттеджных поселках все равны. Но это как себя повести. Я по жизни барин, так местные мне тащат грибы, яйца, молоко, соленья-варенья – я покупаю, не торгуюсь. Они знают, что на мне можно чуть-чуть нажиться. Ну и что! Как говорится, от большого немножко – не грабеж, а дележка. А соседка баба Аня у нас такие пироги стряпает – ну просто умопомрачительные! Мы когда гостей ждем – сразу к ней: баба Аня, готовь.

 

На участке у дома все эклектично: с одной стороны альпийские горки, а с другой – совершенно русское болото. Я его вырыл, поднялись грунтовые воды – получилось озерцо. Карасей запустил, а ондатра сама пришла и прижилась. В сентябре еще кувшинки цветут… А ручей искусственный, включается и выключается. Все деревья, кроме ивы, привезены уже взрослыми и посажены вручную, под елями маслята растут. Мы и огород разбили – должен же огород быть! Я хотя и вырос в городе, в бараке из тех, что немцы строили в 1947‑м году – маленькие были квартирки, стремненькие, – но, видимо, тяга к природе в нас очень глубоко сидит. У нас на огороде лук растет, чеснок, сельдерей, укроп, морковка-свекла. А какой здесь воздух! И тишина… Лариса, моя жена, ввела понятие «гудящая тишина». Когда возвращаешься с вечеринки, кажется, что она гудит.

 

Надо сразу настроить себя на то, что дом живет своей жизнью, это живое существо! Вдруг раз – он пыхнул как-то, стрельнул, ухнул! Половица заскрипела. Дверка закрывалась всю жизнь – перестала. По весне опять закрывается. Дом поскрипывает, похрустывает, побренькивает, дышит, живет. Сперва я вызывал мастеров, начинал ругать: «Почему?! Что это такое?!! Давайте подкручивать, тесать!» А спустя два месяца все проходит, а дверка, что мы подтесали, теперь сама по себе открывается. Дерево вообще чрезвычайно капризный материал. Но с другой стороны, оно живо. Так что смиряйся с тем, что дом живет своей жизнью. Кашляет так кашляет, пройдет. Прочихается, будет все нормально.

 

Когда я строил свои первые объекты – аптеки, я поседел. Мне нужен был график, рабочий процесс, исполнение сроков. А строительство и ремонт дома – это творчество, все должно идти своими этапами. Дом научил меня этому: ты посиди-подумай и завтра решение будет более выдержанным, более изящным. Полгода я вынашивал идею кинозала в восточном стиле и потом еще полгода собирал детали, чтобы воссоздать атмосферу. Привез из Лондона старинные драпировки, из Азии – светильники и сундуки, ковер из Турции… Эти вещи, тысячи и тысячи мелочей – мои воспоминания. Жизнь, которую ты видишь перед собой в материализованном виде. В столовой на одном из праздников танцевала цыганка, и на топором тесаных плахах остались вмятины от ее каблуков. Я сперва подумал: «Вот черт! Как это теперь восстанавливать?!», – а потом: «Зачем? Это же вспоминания твои, ты же теперь каждый раз будешь радоваться, видя эти следы, вспоминать, какой классной удалась вечеринка».

 

Сегодня я учел бы множество нюансов при строительстве дома. Во-первых, нельзя строить четырехэтажный дом (а у меня три этажа плюс подвал) без лифта. Это бегание по лесенкам просто достает! Мне от кладовки с продуктами в подвале до кухни идти через три этажа! А те лесенки, что архитектор для красоты завернул – их вообще нельзя строить, потому что в пьяном виде это больше похоже на американские горки! Я бы сделал большую гардеробную, комнаты хранения, подсобные помещения. Ванны и туалет тоже требуют простора. Подобные мелочи и создают такой качественный продукт, как дом.

 

Я сейчас дозрел до того, чтобы строить элитные дома. После десяти лет развития аптечной сети я ушел в строительный бизнес. Потому что знаю, каков должен быть элитный дом, что нужно учесть при строительстве, знаю все нюансы. Я и свой дом поменяю через несколько лет. Будет безумно жалко, но нельзя зацикливаться, иначе засаливаешься и черствеешь.