Артем Дрыгант: Дорогие игрушки не дают опуститься

В рекламном бизнесе ровно десять лет. Генеральным директором РГ «Телец Видео Интернешнл» стал в 2000 году. Начинал в 1997 году помощником президента ТК «Четвертый канал», затем стал замом генерального директора РГ «Телец». Выпускник Екатеринбургского Суворовского военного училища и Юридической академии, Дрыгант защищал кандидатскую в Москве в Международной академии туризма. В ближайших планах – финансовое образование. Семейное состояние определяет как «временно холост».

Артем Дрыгант
генеральный директор РГ «Телец Видео Интернешнл»

Я точно знаю, дорогие часы становятся для обладателя маленьким наручным деспотичным хищником. Впрочем, как любые другие стильные, дорогостоящие, красивые и качественные вещи. После покупки они навязывают свою волю, начинают диктовать, как одеваться, что говорить, как себя вести и с кем общаться – задают высокую планку. В тяжелые времена дорогие вещи не дают опуститься своему владельцу, напоминая о былом успехе и о том, чего он стоит. Но это лишь в том случае, если он приобрел дорогие «игрушки» в тот момент, когда они соответствовали его реальному статусу. Если ты умом, талантом и энергией заработал большие деньги и купил себе зажигалку «Дюпон», часы «Ролекс» и автомобиль «Майбах», эти вещи будут планомерно выводить на все более высокий уровень. Даже если ты станешь испытывать временные трудности, они принесут удачу и помогут держать марку. Главное не предавать их, закладывая в ломбард.

Недавно я познакомился с человеком, у которого дела идут неважно, а на руке поблескивают «ролексы». Его нынешний статус меньше всего ассоциируется с настолько дорогими часами. Но, зная историю жизни этого человека, уверен – его «ролексы» настоящие. На его месте тоже продолжал бы их носить. Да, сейчас у него не все гладко, но рано или поздно он найдет место, достойное его профессионального уровня, опыта и таланта. Он не снижает своей планки, а люди это ценят. Совсем другое дело, когда человек покупает престижнейшую квартиру в престижнейшем районе, но даже замок на дверях поменять не в состоянии, потому что весь в долгах. Это не по мне. Все должно быть последовательно. Когда я пришел в «Телец», жил в общежитии. Появились деньги – появилась квартира. Только так. Дорогие вещи не сделают из тебя богача – это иллюзия. Они следствие обеспеченности, а не ее признак. То, чем ты себя окружаешь, не должно опережать нынешний достаток. Я, например, четко представляю, какую долю годового дохода должны составлять мои часы – не более месячной зарплаты, машина – не менее половины от годового дохода и так далее.

Я думаю, что часы за 30 тысяч долларов на руке наемного менеджера Екатеринбурга неуместны. Очевидно, что либо купил на последние деньги, либо подделка. Такие часы не станут гармонировать с демократичной иномаркой. Столь же противоречиво выглядят костюм за несколько тысяч долларов и разбитые ботинки. Вкус подтверждается не дороговизной вещей, а их сочетанием. Если мне сейчас такие часы подарят, носить их точно не буду!

Откажусь, так как они не соответствуют моему статусу. Исключение сделаю для мирового сообщества, если оно решит преподнести мне презент в знак признательности за немыслимые достижения перед человечеством! Во всех остальных случаях это будет cкорее не подарком, а коммерческим подкупом. У меня есть свои принципы, хотя я неравнодушен к магии часового механизма. И это наследственное. У моего деда было две страсти: живопись и карманные круглые часы с крышечкой. Если он не писал картин, занимался часами. Я был тогда маленьким, но отлично помню, как он их постоянно крутил в руках, с упоением заводил, чистил, разбирал и собирал. Всем нам было запрещено прикасаться к этим часам. Я тогда впервые подумал о том, что некоторые вещи могут быть ценными независимо от реальной стоимости. Сначала это не укладывалось в голове: дедушка любит меня больше всех, но часы он как будто любит больше меня. Моими они так и не стали. После смерти деда они перешли к его младшему сыну и хранятся у него вместе с орденами и другими семейными реликвиями.

Любовь к хронографам началась у меня с неприязни к перстням. Десять лет назад, собираясь на собеседование, я в первый и, как оказалось, в последний раз надел отцовский перстень. Парень я был совсем молодой, неопытный и решил, что на встрече с работодателем золотое украшение красноречиво продемонстрирует ему мои достоинства во всей красе и полноте. До того я не сталкивался с серьезным бизнесом. На дворе – еще девяностые, в моей голове – образ бизнесмена, навязанный теми фильмами, которые тогда снимали: малиновые пиджаки, золотые цепи. А на собеседовании я увидел человека, который «другой». Он пожил в Америке, построил успешный бизнес. Он рассказал мне о своих представлениях об успешном сотруднике, при этом называя его внутренние качества, а не детали внешнего вида. Работу я тогда, к счастью, получил. Но главным открытием для меня стало то, что эпоха «малиновых пиджаков» прошла. И на первую же зарплату я купил довольно простые часы Tissot. Тогда же появилась цель приобрести часы, за которые будет гордостно. Они появились через три года. На тот момент я общался с очень успешным и мудрым человеком, которым восхищался. У него были часы «Омега», и я решил, что у меня будут такие же. В Москве в огромном магазине я никак не мог найти то, что хотел. Оказалось мои часы ждали меня в Екатеринбурге, именно те, что искал, и я сразу их купил.

Однажды эти часы повергли меня в глубокий культурологический шок. Недели через две после покупки я зашел в магазин и решил просто так померить другие часы. Свои снял, положил на витрину, примерил несколько других. Потом беру в руки свои часы – стоят. Мое состояние – не передать. Я годами шел к этой покупке, ассоциировал ее со своими успехами, планомерной карьерой. А часы остановились. В мастерской они как ни в чем не бывало пошли. Теперь, когда я в этих часах, в часовые магазины не захожу. Слишком обидчивы. Сейчас, спустя три года, я хочу часы для одежды в стиле сasual. Мир упрощается, dress-code смягчается, и этот стиль становится все более уместным.

Я не отношусь к людям, коллекционирующим часы. У меня нет часов под каждый ремень или пиджак. Но я не ровно дышу к ним – это правда. Когда из Питера прислали письмо с предложением сделать фирменные часы с логотипом, я не смог устоять. Теперь у нас есть несколько коробок с этими часами. Мы дарим их нашим любимым клиентам и лучшим сотрудникам. Дорогие часы ассоциируются с престижностью, это отличный подарок человеку, которому вы решили продемонстрировать респект.

Всему виной маркетинг. С его появлением автомобили перестали быть просто автомобилями, а часы – просто часами. Иначе чем объяснить тот факт, что стоимость машин, собранных на одном заводе из одних комплектующих, может отличаться на 30-50 процентов. Благодаря маркетингу потребительские качества некоторых вещей ушли на второй план. На первый вышли имидж, символ принадлежности. Ведь если для человека главное практическое назначение часов – показывать время – то ему проще на тысячу рублей купить пятнадцать «Монтан». Их хватит лет на десять с учетом того, что как только батарейка села, часы можно, не задумываясь, выбрасывать. При этом «Монтана» оснащены будильником, десятком зажигательных мелодий, секундомером и кучей прочих умопомрачительных функций. Когда я учился во втором классе и родители подарили мне «Монтаны» за отличную учебу – я был на седьмом небе. А ровесники стали меня ненавидеть еще больше. Мало того, что я был отличником, который никому не давал списывать, у меня еще и часы были «крутые». Да и учителя поглядывали косо. им казалось, я слишком «зелен» для таких вещей. Я же эти часы обожал и буквально сносил за три года. Сейчас мне таких не надо. Дополнительные функции нивелируют основное предназначение часового механизма. Поэтому не приемлю трех циферблатов, пяти будильников и встроенных в часы фотоаппаратов. Предпочитаю механические часы. Процесс их создания – долгий и кропотливый труд, который требует времени, мастерства и непременно волшебства. Недавно я видел рекламу часов: «Вы считаете часы простым механизмом? Тогда попробуйте их разобрать и собрать». Только представьте: шестеренки бегут, соприкасаются и разбегаются. При этом они настолько откалиброваны, что еще и время правильное показывают. Это непостижимо. Фантастика!

Трепетное отношение к часовому механизму уживается во мне с непунктуальностью. Я  нередко опаздываю по своей вине. Если бы сейчас меня кто-нибудь всемогущий спросил, чего бы я хотел, попросил бы у него пунктуальности. Опоздания отравляют жизнь. Даже когда несешься сломя голову и опаздываешь всего на одну-две минуты, чего никто не заметит, внутренне ты угнетен и несешь потери: энергии, эмоций. Все мы заложники непредсказуемых пробок, и опоздания нужно прощать. Терпеть не могу, только когда люди опаздывают молча, и я вынужден трать время на пустое бездеятельное ожидание. Не исключено. что после этого переговоры проходят в менее комфортной атмосфере. Опаздывая, человек дает мне в руки козырь, преемущество, ведь испытывает чувство вины. То же самое происходит, когда замечешь изъян в его внешнем виде. Ты видишь часы с потрескавшимся ремешком, и их обладатель тут же это понимает. Часы – не просто показывают время. Они его определяют. Время, которое либо за тебя, либо против.

Штрих

На охоте часы статуса не добавляют             

Время удивительным образом способно преломляться. Это особенно ощутимо на охоте. Прошло несколько дней, а, кажется, будто прожил целую жизнь. Охота – то место, где всем безразлично, какие у тебя часы. Лидером там становятся не благодаря успехам в бизнесе. Опытный охотник, который в привычной жизни непримечательный служащий, всем остальным, топам и собственникам, говорит: «Ну-ка, мужики, пересядем-ка на другую сторону от костра». И все тут же пересядут. Потому что уважают. Искренним восхищением пользуется человек, который мастерски варит кашу. «Быстро все за водой!» – «О, Васян обед собрался готовить!» И все побежали за водой. А Васян в обычной жизни – простой опер, и для меня его мнение мало что значит.