бизне$стори: АКТИВАТОР ВОЗДУШНЫХ ЗАМКОВ

Василий Колосов зарабатывает на новых технологиях. Чтобы поставить дело на широкую ногу, он разработал собственный рецепт пенобетона, позволяющего возводить дома при вечной мерзлоте. Деньги, вырученные от продажи строительного материала, г-н Колосов намерен потратить на проекты, коммерческий потенциал которых пока неочевиден.

досье



Василий Колосов
Родился в 1950 г. в Свердловске.
Образование:
1965-1968 гг. — Свердловский автодорожный техникум, специальность — «механик дорожно-строительных машин»;
1973-1978 гг. — Уральский государст­венный лесотехнический институт, специальность — «инженер-технолог».
Карьера:
1969-1981 гг. — Свердловский приборостроительный завод, технолог;
1974-1981 гг. — генеральный директор свердловского завода «Вторцветмет»;
1981-1991 гг. — отдел прогнозирования в СКТБ Свердловского НИТИ, руководитель тем;
1992-1995 гг. — коммерческий директор АО «Вторцветмет»;
1991-2001 гг. — генеральный директор АО «Техвтормет»;
2001-2008 гг. — индивидуальный предприниматель, консалтинговые и технологические услуги предприятиям Екатеринбурга и Свердловской области;
с 2008 г. — соучредитель камышлов­ского завода «Реммаш».

Свой первый диплом Василий Колосов получил в 18 лет, а последний — в 48. Но главным для себя он считает образование не в техникуме и институтах, а в университетах, которые прошел на уральских предприятиях авиационной и оборонной промышленности во времена их расцвета. «Вечернее отделение лестеха я окончил для проформы, — говорит он. — Представьте, в 70-е гг. на экзамене по станкам и инструментам рассказываю об оборудовании, которое давно применяют на приборостроительном заводе, где я тогда работал в подразделении по новой технике. А преподаватель возражает: таких станков нет, не может быть в принципе, ставит мне неуд и отправляет на пересдачу». Неудивительно, что программа вуза лет на 10-15 отставала от технологий, которые применяли в авиационной и оборонной промышленности.

Менеджер оборонки

В то время оборонка прибирала к рукам лучшие кадры, и выпускник лестеха оказался востребован прежде всего в качестве менеджера, способного быстро усваивать технические инновации и анализировать их выгоду в денежном эквиваленте. Среди ученых, работавших на отрасль, специалисты с коммерческим мышлением были в дефиците.

И на приборостроительном заводе Василий Колосов занимался не только техникой, но и экономикой. В его функ­ции входило технико-экономическое обоснование продукции. А позже, в отделе прогнозирования СКТБ (специальное кон­структорское техническое бюро) СНИТИ, курировал научные разработки лазеров и продвигал их в производство на территории всего Союза: «То, что делали в нашем институте, ни США, ни Японии тогда даже не снилось. Мы создали установки, обладавшие огромной мощностью». Кроме того, в СНИТИ г-н Колосов прогнозировал экономическую целесообразность новых разработок.

Специалистов оборонного комплекса каждые три месяца учили новейшим научным достижениям, с этой целью в СНИТИ приезжала из Москвы целая бригада докторов и академиков, представлявшая знаменитую школу Прохорова — Басова. В СКТБ, куда входил и отдел прогнозирования, работали ученики Капицы-старшего (того самого, которого, как говорят, остерегался Берия) — специалисты такого уровня, что писали кандидатские диссертации одновременно с докторскими.

Василий Колосов: «Со временем я стал участвовать в разработках головной тематики института. Наше подразделение было обеспечено всем, чтобы создавать с нуля любые необходимые технологии. К примеру, как-то раз для излучения электронных пучков нам потребовались специальные материалы, которых просто-напросто не существовало. Ничтоже сумняшеся мои научные руководители сказали: «А что мешает все это создать? У тебя есть люди — самые светлые головы. Ты можешь привлекать десятки институтов. Есть деньги. Нет только времени! Тебе дается два месяца, чтобы разработать, изготовить и смонтировать оборудование». И что вы думаете? Через пару месяцев устройство стояло на своем месте. Так меня тренировали». В институте никто не считался со временем, иногда работали по две-три смены подряд. За десять лет в СНИТИ г-н Колосов побывал в отпуске только дважды.

Но высокие технологии требовали иного экономического подхода, нежели тот, что существовал при социализме. Чтобы быстро обновлять технику, нужно было так же быстро ее списывать. А процент амортизации в отрасли составлял тогда 12% — это значило, что оборудование можно списать не раньше чем после восьми лет эксплуатации. Василий Колосов выполнил расчеты, которые доказывали: оборонке, а в итоге и государст­ву выгоднее вкладывать средства не в дешевое, а в высококлассное оборудование, причем обновлять его значительно чаще, чем раз в восемь лет. Потому что мощная техника обеспечивает больший экономический эффект. Свои выводы он подкрепил цифрами, которые представил в Институт экономики при Министерстве оборонной промышленности. С его выкладками согласились, но менять ничего не стали, объяснив, что в данном случае более актуален принцип «не трогай налаженную машину».

Это были, как тогда говорили, перегибы на местах. В другой раз, когда г-ну Колосову предложили высказать свои соображения по поводу использования лазеров для нужд народного хозяйства, он объяснил партийному чиновнику, что забивать гвозди микроскопом нерационально. Выслушав его доводы, функционер ответил: «Вы не понимаете политику партии». Колосов возразил, что как раз понимает политику партии и ей же, партии, т. е. государству, желает блага. «Будете продолжать в том же духе — положите партбилет на стол», — предупредил чиновник. Решение получилось компромиссным — билет у Василия Колосова не забрали, но и лазерных товаров народного потребления в продаже не появилось.

Десять тысяч процентов рентабельности

В 1991 г., когда советские предприятия стали переводить на хозрасчет, г-ну Колосову предложили возглавить «Тех­втормет» — полугосударственное предприятие, по сути, «дочку» «Вторцветмета». Спустя еще пару лет оно стало частным, затем часть учредителей ушла в другой бизнес, и Василий Колосов остался единст­венным руководителем. Предприятие по собственным технологиям перерабатывало отходы цветных металлов, получая либо очищенное сырье, либо готовые изделия. Рентабельность операций АО «Техвтормет» нередко составляла 200% (был даже рекордный случай, когда, вложив 100 тыс. руб., компания получила на выходе 10 млн руб.). Со временем в команду АО «Техвтормет» влились сотрудники СНИТИ, распавшегося с развалом Союза, а также свердловского завода им. Калинина и других режимных предприятий. В лучшие времена в компании работало около 500 человек. Она открывала филиалы в разных регионах России.

В 1990-е гг., несмотря на галопирующую инфляцию, Инвесткомбанк выдавал г-ну Колосову кредиты по телефонному звонку — в банке не сомневались, что преуспевающая компания вернет деньги вовремя и со всеми причитающимися процентами. Учиться делать бизнес директор АО «Техвтормет» ездил за границу — во всемирно известную страховую компанию Ллойда в Великобритании или в Германский институт экономики и управления. Чтобы освоить банковское дело, он заочно получил второе высшее образование в СИНХе (УрГЭУ) по специальности «Фондовый рынок». «Конечно, отечественный бизнес, особенно в 1990-е гг., был несравним с бизнесом Западной Европы. У них все по законам — в России по понятиям. Но тогда наша фирма выжила, несмотря на то что никому не платила, — тут Василий Колосов оговаривается, что однажды бандиты напали на него с ножами, но усердствовали, видимо, не сильно, потому что он выжил, и продолжает: — Работать приходилось по 20 часов в сутки. У меня было два водителя — один на первую половину моего трудодня, другой на вторую. А потом жахнул 1998-й, который полностью обнулил капитал компании». АО «Техвтормет» оказалось в долгах перед банком и другими партнерами. Содержать штат сотрудников г-н Колосов теперь был не в состоянии. После дефолта всю команду, за исключением бухгалтера, пришлось распустить, но предприятие продержалось еще три года. В 2001 г., рассчитавшись с долгами, Василий Колосов компанию закрыл.

Ноу-хау из воздуха

Оставшись один, вчерашний директор фирмы стал предоставлять консалтинговые услуги уральским предприятиям в разных сферах (работа на фондовом рынке, утилизация промышленных отходов, особенности мебельного производства и выпуска строительных материалов). В этот период г-н Колосов создал высокоточную технологию переработки металлургических шлаков и получил на нее авторское свидетельство. Были предприятия, которые пользовались результатами его труда и платили деньги. Другим возиться с утилизацией не хотелось (на КРАЗе, где Колосов предлагал построить мини-завод по переработке отходов алюминиевого производства, ему сказали, что необходимости нет). Василий Колосов: «Неутилизованные отходы металлургии часто лежат под открытым небом. Когда на них попадает дождь или снег, шлаки разрушаются, образуя вредные соединения, которые, испаряясь, травят ближайшие города и села. Именно по этой причине в направлении Нижнего Тагила так много ядовитых озер и рек. Мой метод позволяет разделять в одном тигле до пяти разных сплавов. В результате сложных химических реакций из шлаков можно получать прецизионные сплавы алюминия и меди. Я сам переплавлял металл. Как-то простоял за плавильной печью 36 часов. Друзья с одного завода разрешили для утилизации отходов воспользоваться цехом, даже выделили мне рабочих, а те наквасились и не вышли. Пришлось все делать самому, без отдыха, потому что печь нельзя выключить, как электроутюг».

Тем временем в Екатеринбурге, как и в других крупных городах, начинался строительный бум. После паузы в капитальном строительстве периода 90-х гг. этой отрасли пришлось быстро осваивать новые технологии, от которых она успела отстать. В 2001 г. директор компании «Форатек», с которой г-н Колосов работал по договору, показал ему образец немецкого пеностекла и взял изобретателя «на слабо», сказав: «А у тебя так не получится». «Я сделаю лучше и дешевле», — пообещал тот. Через полгода на столе у директора «Форатека» лежал блок-образец нового материала. Так вышло, что Василий Колосов создал пенобетон, причем плотностью 90 кг/куб. м, чего в то время не делал никто в мире. Скептикам, которые говорят, что пенобетон изобрели немцы еще в 1936 г., г-н Колосов отвечает: немецкий материал был полимерный, а мой сделан из песка и цемента.

Тогда материалу не сразу нашли название. На одном из совещаний в УПИ специалисты говорили — каменная пена. Автор новой технологии объяснил, что, несмотря на легкость, материал нужно считать бетоном, поскольку сделан он из тех же компонентов.

С тех пор Василий Колосов посвятил свою жизнь пенобетону, решив сделать материал как можно более легким. Ему удалось получить новую, еще менее плотную разновидность пенобетона, который гораздо лучше сохраняет тепло и обходится дешевле многих теплоизоляционных материалов. Его теплопроводность — 0,28 (у воздуха — 0,23). Новый пенобетон был хорош всем — выдерживал большие перепады температур и в отличие от полистирола и газобетона был безвреден для здоровья и не горел в огне. «Все теплоизоляции, которые сегодня используют, пожароопасны. К тому же при тушении начинают выделять ядовитые газы, — объясняет г-н Колосов. — Обычный бетон может простоять в огне 30 минут, после чего происходит дегидратация, и он разрушается. Дом в этом случае приходится демонтировать. А у моего пенобетона в тех же условиях выгорит только 2-3 мм наружного слоя. Достаточно счистить их, оштукатурить заново стены — и от пожара не останется следов».

Кубометр такого пенобетона весит 100 кг. На промышленной выставке в Екатеринбурге, где впервые демонстрировали эту разработку, использовали наглядную иллюстрацию: мальчишка шести лет дер­жит в каждой руке по блоку бетона, изобретенного Василием Колосовым. Эпизод показали по местному ТВ. Специалисты, которые оказались в тот вечер у телевизора, разыскали автора инновации. Так у г-на Колосова появились новые партнеры в Камышлове, Тюмени и Невьянске.

Было лишь одно обстоятельство, которое сводило на нет все достоинства: пенобетон Колосова оказался хрупким — не лучшее качество для строительного материала. Эту проблему еще предстояло решить.

Пропуск в коммерцию

Когда Василия Колосова спрашивают, в чем суть его изобретения, он говорит коротко (все равно не поймут): я активировал определенные свойства воды и цемента. Для этого ему понадобилось особое устройство — жидкостный активатор, который бывший оборонщик сам придумал и сконструировал три года назад. Г-н Колосов: «Это принципиально новая технология. В сущности, получать такой пенобетон можно многими способами. Но есть еще вопрос экономии, который я «изгрыз» и нашел наименее затратный метод активации. Расчетная рентабельность моего пенобетона — 400%». Доходы, полученные от консалтинговых услуг, он вкладывает в производство промышленных активаторов, аналогов у которых нет. Хотя, по словам изобретателя, мог бы купить, к примеру, дом, потом перепродать и жить безбедно. Но ему это неинтересно. Он считает, что продавать можно товар, свойства которого хорошо знаешь. Василий Колосов: «Наша система купли-продажи заметно отличается от западноевропейской. Российские коммерсанты часто не понимают, чем торгуют. Спросишь их, допустим, о качествах бытовой техники, которую они предлагают, — ответят общими фразами. В результате получается: или они обманут кого-то, или их обманут. По такому принципу в России действует торговый бизнес. Когда я искал материал, который мог бы увеличить производительность моего активатора, встретился с менеджерами одной герман­ской фирмы. Ребята, технари по образованию, прошли все этапы производства в качестве специалистов. Только после этого руководство разрешило им заняться коммерцией. Они назубок знают параметры и характеристики своей продукции. Рассказали мне все вплоть до состава молекул, причем на хорошем русском — для работы в стране, куда импортируется товар, немецкие менеджеры учат ее язык. Это совершенно другой подход к торговле в сравнении с отечественным».

Когда г-н Колосов принес образцы своего пенобетона представителю федеральной эксперт­ной комиссии — человеку сведущему, с научной степенью, тот пришел в возбуждение. И сказал: «Если запустишь этот материал в серийное производст­во, считай, все крупные объекты Екатеринбурга, которые сейчас на реконструкции, — твои». Строители поставили еще одно условие: легкий бетон должен быть таким прочным, чтобы по нему как минимум можно было ходить. Изобретателю пришлось создавать материалы для защиты нового пенобетона — теперь материал выдерживает большие нагрузки и не дает трещин.

Но чтобы обучить технологии рабочих, потребовалось больше года. «Вначале даже те, кто ассистировал мне в лаборатории, не могли повторить процесс изготовления пенобетона, когда я выходил. А как поставить это дело на поток? Такой материал надо понимать, им надо жить. И его нужно полюбить, — рассуждает Василий Колосов. — Чтобы показать некоторые операции, я и сейчас иногда надеваю робу, становлюсь к мешалке». Рабочие, которых он научил делать сверхлегкий пенобетон, уже почти асы: бывает, поправляют изобретателя, когда ему случается допустить неточность. Г-н Колосов провел необходимые испытания пенобетона и теперь запускает материал в промышленное производство. «Мы можем делать пенобетон любой плотности. Разве что не из сплошного воздуха», — говорит он.

Трамплин для инноваций

Уральские заводы, которые курирует автор технологии, стали в этом деле первыми. Получить аналогичный материал другим методом активации и с плотностью втрое больше удалось только питер­ским специалистам. К тому же в Северной столице его изготавливают пока только в лабораторных условиях.

Технология Колосова предусматривает и производство блоков, и непрерывную заливку теплоизоляционного материала. Сейчас Василий Александрович разрабатывает для него и «теплую» штукатурку. Новый пенобетон, говорит он, подходит для высотного строительства, поскольку позволяет закладывать легкий, а значит, экономичный фундамент. Такая возможность актуальна для северных регионов, где земля глубоко промерзает, — якутские застройщики уже заинтересовались сверхлегким пенобетоном. Испытания показали: он выдержит температуру минус 60 градусов, которая в Якутии не редкость.

Василий Колосов стал соучредителем направления «Пенобетон» на камышловском «Реммаше», где выпускают его продукт, а с собственниками заводов в Невьянске и Тюмени договорился о разделе будущей прибыли.

Но главная цель у изобретателя другая — за счет доходов от пенобетона вновь открыть собственный научный центр, развернуть дело и внедрять ноу-хау в разные сферы производства товаров и услуг. Тем более что в резерве у него осталось огромное количество собственных и коллективных разработок, созданных в АО «Тех­втормет» еще до дефолта. По словам г-на Колосова, им и сейчас нет равных. Воодушевившись, он принимается объяснять, насколько хорош сверхэффективный теплообменник: тонкая металлическая пластина размером чуть больше ладони может обогревать комнату площадью 16 кв. м. Стоит она дороговато, но, если учесть, что такой теплообменник почти вечен, применять его выгодно. Или фильтры тонкой очистки воды для питья и бытовых нужд. Василий Колосов утверждает, что вода, прошедшая через его многоступенчатый фильтр, становится идеально чистой.

«Когда я занимался теплоизоляционными материалами, случайно открыл материал, который впитывает нефтяные и другие загрязнения с земной, болотистой или водной поверхности, — объясняет он. — Это разновидность сорбента, у которой пока нет названия. На 1 кг своей массы такой сорбент впитывает 32 кг нефти или мазута». Г-н Колосов испытал материал на железной дороге, админи­страция которой была заинтересована в том, чтобы ликвидировать разливы отходов: почва железнодорожного полотна пропитывается ими глубоко. В порядке эксперимента на такую территорию насыпали материал, изобретенный Василием Колосовым (названия пока нет). Представители железной дороги — технологи, экологи, руководители среднего звена — завороженно смотрели, как белое вещество, напоминающее пенопласт, втягивает в себя нефте­продукты. Спустя 10 минут куски сорбента сгребли лопатами с поверхности, которая десятилетиями накапливала в себе мазут и солярку. Внизу оказались чистый песок и глина. Довольный результатом изобретатель тут же разработал схему по очист­ке водоемов от нефтяных пятен — сорбент нужно зашить в маты и натянуть их поперек загрязнений: нефть, текущая по реке, будет впитываться в сорбент, а река останется чистой. После сбора отходы сожгут, а мазут можно вновь использовать в качестве дизельного топлива — на нем работают 40% российских тепловых станций. Г-н Колосов: «Железнодорожники заказали мне несколько кубов сорбента. За ценой они не стоят, тем более что у меня он гораздо дешевле, чем у американцев, которые делают нечто подобное. Но пока нет площадей для производства такого утилизационного материала».

Сейчас, как во времена мощных НИИ, Василий Колосов ставит перед собой задачу создавать технологии, аналогов которым не существует: «Мы не собираемся копировать чужие идеи. Мы будем делать только новое и только лучшее в мире». Производст­во пенобетона должно стать трамплином для воплощения этого замысла.

Вот закончится кризис, и тогда