«Бузова-Кутузова — нам какая разница?»: владелец Теле-клуба — о концертном бизнесе

«Самая четкая площадка Урала» — так представляется Tele-club в инстаграме. Тем, кто хоть раз там побывал, объяснять это не приходится. А таких немало: за десять лет существования клуба его посетили сотни тысяч зрителей. Только в прошлом году их было 70 тыс. (что позволило Теле-клубу войти в рейтинг Top 200 Clubs — 2017, где подсчитывалась посещаемость лучших концертных площадок мира).

Владелец Теле-клуба Олег Кумыш в эксклюзивном интервью для DK.RU рассказывает, почему сорвался концерт Софи Лорен, как Ольга Бузова оказалась в числе звезд самой четкой уральской площадки и почему «Сплин» стоит дороже Guano Apes.

В прошлом году у Теле-клуба появился свой «искусственный интеллект» — разработка финансового директора Павла Бессонова, которая позволяет прогнозировать продажу билетов. Как часто прогноз программы сбывается? Полагаетесь ли вы на эту программу, или чаще в ход идут старые методы?

— Есть несколько инструментов, которыми мы пользуемся, чтобы спрогнозировать будущий концерт. Программа, которую Павел придумал, — это дополнительный инструмент, но сейчас мы не можем ей довериться на 100%. Ее точность будет понятна, когда соберем статистику за более длительный период. Невозможно по нескольким концертам делать выводы.

Статистика — наш главный аргумент. Есть фан-аудитория — это поклонники артиста, которые придут на концерт, даже если он будет приезжать каждый год. Есть «примежевавшиеся»: те, кто хочет сделать селфи или рассказывать: «Я там был». Они один раз сходят, на второй не придут. Чаще всего это можно наблюдать на концертах известных иностранных артистов. Поэтому статистика хороша, когда есть результат за несколько лет: например если привезти Depeche Mode в Екатеринбург три раза, то на четвертый ты будешь понимаешь, что у тебя будет с продажами. До этого момента, можно считать, пытаешься попасть пальцем в небо.

А если мы о каких-то новых артистах говорим, которых в Екатеринбурге вообще ни разу не было, то это вообще слабо предсказуемая история, потому что даже если посмотреть статистику в других городах, то нет одинаковых территорий, одинаковых ментальных групп. Мы не можем сравнивать даже Москву и Петербург, а уж Москву и Екатеринбург или Питер и Екатеринбург — тем более.

Когда мы сами делаем туры по разным городам, мы видим, что даже известные артисты собирают абсолютно по-разному. Тем более если артист какой-то уникальный, немассовый. Сейчас мы делаем тур «Дельфина» по семи городам. Его творчество специфическое, его слушает тот, кто любит поэзию. И удивительно, что, например, в Тюмени билеты продаются лучше, чем в Челябинске, хотя Тюмень — город в три раза меньше.

Можете в двух словах объяснить, почему одних артистов (например, «Дельфина») вы везете по городам, а других — только в Екатеринбург, ожидая, что поклонники из соседних регионов приедут сами.

— «Дельфин» — сложный артист, в том плане что его сегодняшнее творчество не рассчитано на массовую аудиторию, его песни не ротируется на всех радиостанциях. Он не пишет музыку для людей — он пишет музыку для себя. То есть не делает что-то на потребу публики, не пытается кому-то угодить, а ищет красоту в текстах и корпит над ними, как ученый в лаборатории. Соответственно, он не попадает в широкую аудиторию, на его концерты идут только те, кто готов слушать, что он хочет сказать. А если люди хотят развлечений, они идут на группу «Ленинград», которая делает все, чтобы людям на концерте было весело.

Но я считаю, что когда-то люди скажут, что Андрей Лысиков — великий поэт современности. Про Шнурова, думаю, так не скажут, зато у него все хорошо с популярностью. При этом Шнур тоже большой трудяга и фанат своего дела и делает классное шоу. Это просто две разные позиции.

Возвращаясь к вопросу: с «Дельфином» у нас долгие отношения, мы проводим его концерты давно и понимаем аудиторию. Поэтому вместе с менеджментом группы мы посчитали, что могли бы и в других городах применить свой опыт, и вот впервые начали работать с ними в формате тура. Запрос на тур или на единичный концерт идет от самого артиста.

Каждый год Шнур стабильно собирает полные залы. Фото: Александр Измоденов

С кем-то помимо «Дельфина» вы еще так работаете?

— Мы можем с любыми артистами так работать, это мы рассматриваем как бизнес. Почему бы нам не монетизировать свой опыт организации концертов? Самое главное, чтобы условия были взаимовыгодными.

У меня было ощущение, что этот рынок поделен, и у каждой более-менее успешной группы уже есть свой промоутер, который занимается организацией концертов...

— Это только кажется, что рынок поделен. Все течет и все меняется. У нас в стране только начинает формироваться профессиональная среда промоушена. Группа «Би-2» раньше ездила со своим менеджментом, и все было хорошо. Но вдруг появился человек, который сказал: «А давайте я вам вместо двухтысячных клубов соберу стадионы?» Кому это не нравится? Всем нравится: и ледовому дворцу, где «Би-2» выступает, и группе, и человеку, который это организовал, и зрителям, потому что шоу стало на уровень выше.

Разве эта индустрия — не нечто большее, чем только бизнес, и не завязано тут многое на дружеских связях?

— Дружеские связи — это хорошо, но до тех пор, пока нет денег. Если ты хочешь поссориться с артистом, можешь пытаться его удерживать, говорить: «Мы же друзья». Но если у него есть возможность зарабатывать в два раза больше, а ты ему не даешь, вы просто поссоритесь. Хочешь остаться другом — скажешь: «Конечно, давай делай!».

Продюсер Теле-клуба Семен Гальперин не раз говорил журналистам, что всегда стабильно продается «Ленинград». Есть еще такие же «стабильные» артисты?

— Конечно. Группа «Руки вверх», например.

Они снова на коне?

— Еще как на коне! Вообще попсовые артисты всегда продаются лучше. Я это замечаю, когда друзья звонят мне по поводу каких-то концертов. Например, про Ольгу Бузову куча народу спрашивала.

Как раз хотела про этот концерт спросить. Как Ольга Бузова попала в ряд артистов, которые выступают в Теле-клубе?

— Когда Теле-клуб только запустился, 90% концертов делали мы сами. На сегодняшний день ситуация противоположная: сам Теле-клуб делает, может, процентов 30 концертов, а 70% — сторонние промоутеры: московские, екатеринбургские… Ольгу Бузову делали не мы, это не наш концерт. Нас спросили: «Дата свободна?» — «Свободна». Нам какая разница: Бузова-Кутузова, у нас нет никаких черных списков. Мы просто площадка, как, скажем, киноконцертный театр «Космос». И то, если у них есть какие-то ограничения (они, например, могут побояться, что металлисты встанут на кресла ногами, что-то поломают, и не пустят такой концерт), то мы готовы даже к самым трешевым мероприятиям. И Ольга Бузова для нас — самый легкий случай.

Концерт Ольги Бузовой в Теле-клубе, март 2018 г. Фото: Марина Шулева

Первый раз, как я понимаю, ее концерт в Екатеринбурге отменили, потому что не смогли продать билеты.

—Значит, это было не вовремя сделано или был плохой промоушен.

Когда вы сравнивали «Дельфина» и Шнура и говорили, что один делает музыку для себя, а другой старается для людей, я вот о чем думала: на основе ваших прошлых интервью у меня сложилось впечатление, что вы, когда делали Теле-клуб, создавали его именно под свои вкусы…

— Естественно. Когда я создавал Теле-клуб, рынок был другой, и артисты другие были в стране, и все было по-другому. Тогда были какие-то антагонизмы: попса, рок, панк, рэп. Артисты находились в противоречиях, не нашли еще общий язык. Сейчас многие слушают подряд и «Нирвану», и Лепса, и хип-хоп — смесь бульдога с носорогом. Ну и пусть, если нравится. Ничего страшного или предосудительного в этом не вижу.

Просто сложно представить, чтобы в Теле-клуб на его заре приехала условная Бузова.

— В то время не приехала бы. По разным причинам, в том числе и потому, что у нас тогда не было статуса концертного клуба. Было ощущение, что это клуб под альтернативную музыку. Казалось, что и сам антураж не подходит под другие концерты. Кто-то называл Теле-клуб «сараем с лампочками». Но, если мы посмотрим вообще на весь мир, то это нормально, когда концертная площадка так выглядит: все остальное — излишки. Мы можем золотом покрасить ступеньки, но концерт от этого лучше не станет. Концерт будет хорошим, если там хорошее звуковое оборудование, если свет выставлен по райдеру, чтобы можно было сделать то шоу, которое артист задумал. А что надо зрителю? Чтобы была безопасность, чтобы было видно сцену, чтобы была атмосфера.

Вы говорите, что музыкальные вкусы сейчас перемешались. По кругу знакомых, по соцсетям я вижу, что на Мацуева, который выступает в филармонии, и на Шнурова, который выступает у вас, ходят одни и те же люди. При составлении афиши концертов вы учитываете другие площадки? Есть ли такая конкуренция за зрителя в нашем городе?

— Шнуров слишком популярный артист, чтобы бояться его везти, когда выступает кто-то другой. Это другой должен бояться, что в этот день в городе будет Шнуров.

Конкуренции площадок я не вижу, но конкуренция артистов на одной площадке случается, и мы стараемся ее избежать. Например, когда на осень мы планировали «Би-2» и уже обо всем договорились, оказалось, что за неделю до них будет выступать «Ленинград». Тогда мы передвинули «Би-2», потому что вряд ли люди готовы ходить на концерт каждую неделю, а, выбирая между «Би-2» и «Ленинградом», скорее всего выберут Шнура.

Я видела дискуссию промоутеров о том, насколько справедливо, что концертная площадка отдает артисту 80% прибыли и только 20 оставляется себе, а в случае убытков за все платит принимающая сторона. Такое соотношение — это правда?

— Нет, это как средняя температура по больнице. Каждый контракт уникален: кто-то скажет пополам, кто-то — 5%.

Вы возьметесь за 5%?

— Беремся, почему нет? Например, когда мы знаем, что группа делает полный сбор во Дворце спорта. В случае, когда мы получаем процент от выручки, мы ведь ни за что не отвечаем финансово, а просто администрируем концерт.

Большая часть концертов идет по гонорарной системе, но сейчас появились и такие, когда делится выручка. Раньше артисты были недоверчивыми, они просили предоплату, чтобы знать, что их никто не обманет, потому что были случаи, когда с промоутером раз сработали, два сработали, а потом он говорит: «Давайте деньги потом, сейчас сложно» — и пропадает. Это по рынку быстро расходится. Но сейчас среда более устойчивая, потому что люди, которые могут обмануть, ушли из бизнеса, или с ними просто перестали сотрудничать.

А если вы платите гонорар, а концерт убыточный, то группа вообще никаких рисков не несет?

— Нет, конечно, группа вообще никогда никаких рисков не несет.

Можете объяснить, как происходит ценообразование? Не совсем понятно, почему на Guano Apes билеты стоят 2200 руб., а на «Сплин» 2700.

— Потому что «Сплин» — группа, которая выступает только в России. Концертов у них, условно говоря, 40 в год. Guano Apes выступает по всему миру, у них 200 концертов в год. «Сплин» знает, сколько на каком городе он может заработать и берет очень серьезные гонорары. Раза в полтора-два больше, чем Guano Apes. Приходится под эти запросы и выстраивать цены, чтобы нам самим не уйти в минус. Но на «Сплине» мы не прогорим, если все продадим, а на Guano Apes можем и в минус уйти.

Почему так думаете?

— Потому что фанатов Guano Apes в Екатеринбурге меньше, чем фанатов группы «Сплин».

Есть ли у зрителя какой-то психологический барьер цены?

— Я не знаю. Но цены на артистов будут расти — они растут во всем мире.

В одном интервью на вопрос, кого бы хотели привезти в Теле-клуб, вы ответили, что Тома Йорка, но он в Россию не приезжает по принципиальным соображениям. Отказывались ли музыканты работать с вами по каким-то политическим причинам? Скажем, из-за действий России в Украине и Сирии или из-за обострения отношений с США?

— В нашей практике такого не было, хотя, может быть, есть артисты, которые не поедут сюда из принципа.

Можете привести пример самого провального концерта за всю историю Теле-клуба?

— Много таких было. Вот, например, Гэри Мур был очень убыточный концерт, потому что артист очень дорогой, а собрал всего две тысячи зрителей. Но я не знаю, самый он провальный или нет.

Или концерт Софи Лорен, который должен был быть в марте в Москве. Мы заплатили гонорар, а потом оказалось, что менеджер просто не имел права продавать ее нам, а может заниматься ее концертами только в США. Софи Лорен вообще была не в курсе, что у нее концерт в России.

Плюс помимо денег есть же еще и репутационные издержки. Отменяем мы концерт по причинам, которые вообще от нас не зависят, но человек, который купил билет и ждал полгода, всегда будет думать, что виновата площадка.

А вы никак не застрахованы от этого?

— Можно страховать, но это дополнительные расходы. Кроме того, как мы знаем, страховку еще надо получить через суд, то есть доказать, что это страховой случай. А все страховые случаи предусмотреть сложно. Вот, например, артист просто не садится в самолет, потому что рейс задержали, и он решает не ехать на Урал — как это предусмотреть? Но дорогие концерты, видимо, все-таки придется страховать.

В прошлом году Теле-клубу исполнилось 10 лет, пять из которых, как вы рассказывали, были убыточными. Возникало ли желание закрыть этот бизнес?

— Когда площадка не окупалась, она все равно была востребована, а я с голоду не умирал. Сейчас Теле-клуб не убыточный, а иногда и прибыльный. Например, первую половину прошлого года мы работали в убыток, а вторую — с прибылью. По итогу года вышли в плюс. Раз вышли в плюс — уже хорошо.

Смотрите: этот бизнес меня не тяготит, у меня нет такого, что я порабощен, должен целыми днями на галерах грести веслами. В нашей команде сейчас работает почти 200 человек, и никто из них не мучается, всем нравится.

Будет смысл закрывать, если клуб будет нести убытки и от него не будет никакого фана или если кто-то сделает что-то гораздо лучше, и мы будем не нужны. А пока мы нужны — зачем закрывать?