Егор Конюховский: Был 33-летним юнгой в экипаже Конюхова

директор компании «Маркетинвест»

 

Я до момента знакомства с Федором Конюховым считал себя путешественником. А как иначе: объехал все населенные людьми континенты, взбирался на Гималаи, был в Андах, ходил под парусом вокруг берегов Новой Зеландии, но оставался при этом туристом. Понял это, только когда месяц пожил с профессиональными путешественниками. То, как они умеют погружаться в сам процесс преодоления чего-то, их способность становиться частью окружающего мира меня поразили. Просто психология существования у таких людей особенная, и не важно, какие дороги они прошли и сколько всего успели увидеть. Может, я и больше стран узнал, но по-новому смотреть на мир учился именно у них.

 

В трансатлантическую экспедицию Федора Конюхова я попал случайно, но сейчас могу сказать, что шел к этому долгие годы. Сколько себя помню, море всегда было рядом. Наш дом в Одессе стоял на морском берегу, а в детском садике песочницу построили прямо на пляже. Со школьной парты у меня был виден одесский маяк. Он гудел, сверкал, и, сидя на уроках, я мечтал, как стану капитаном дальнего плавания. Мы, как и все одесские мальчишки, строили плоты, а потом бороздили на них прибрежные воды, играя в пиратов. Когда приехал в Екатеринбург учиться, а потом здесь обосновался, тяга к морю, она осталась. Поэтому увлечение парусным спортом стало логичным. Сначала это были прибрежные регаты, гонял на небольших яхтах вокруг Италии, Австралии. А потом посмотрел этап кубка Америки в Австралии и захотелось чего-то серьезного. Именно в этот период познакомился с Оскаром Конюховым – сыном известного путешественника. Сначала они пригласили меня просто вместе погонять по Ла-Маншу, отработать поведение новой суперяхты «Алые паруса». Конюхов, оказывается, тогда смотрел, кто на что годится. На тот момент моя квалификация яхтсмена ну никак не соответствовала уровню большой технологичной яхты, на которой путешественник планировал переплыть океан. Но в трансатлантическую регату меня почему-то взяли, возможно, поняли, что я этого очень хотел.

 

Конюхов особым образом подбирал экипаж. Так, чтобы потом время на организацию не тратилось. Он просто создавал условия, когда все начинало функционировать, а дальше коллектив уже сам вырабатывал механизмы взаимоотношения между собой. Случайных людей просто не было. В море только такой способ управления и эффективен. Это не бизнес, где множество подводных камней и течений и цели у всех разные. Наше же замкнутое пространство яхты объединяла одна простая задача – дойти безопасно, живыми, на целом судне. Никто ничего друг другу доказывать не собирался. Может, только себе. Наша команда состояла из семи человек. Трое из них – профессиональные яхтсмены: сам Федор, у которого на счету четыре кругосветки, 16 трансатлантик, одна из них на веслах в одиночку, его сын и один опытнейший моряк – он был старшим в нашей смене. Коллектив был отшельнический, но все были очень внимательны друг к другу, потому что там люди знают: каждый уходит в море со своими демонами. Если нужно, тебе, конечно, помогут советом, делом, но никто насильно не будет тебя доставать. Все уже по несколько раз проходили этот путь. Для меня одного все было впервые. Вообще среди таких мэтров я чувствовал себя юнгой. Воспринимал это нормально. Если ты новичок в какой-то сфере, начинай с азов, учись. Немного потренировавшись, уже в ноябре 2005 года мы вышли из порта Палмут – самого юга Британии, откуда адмирал Нельсон шел воевать с французами. Наша же цель была, обогнув Канарские и Карибские острова, прийти в порт Нью-Йорка, а оттуда вернуться обратно в Англию.

 

Сколько мне нареканий пришлось выслушать, пока я освоился на яхте! Трансатлантика не терпит дилетантства. Многое приходилось наверстывать на ходу. С технической точки зрения такую большую яхту очень сложно освоить. Надо знать, какой блок за что отвечает, как правильно зафиксировать веревки. Но чем больше вручную работаешь, тем лучше понимаешь, как все устроено. Со временем научился. Нелегко было, особенно поначалу, психологически выдерживать штормовые вахты: холод, шквальный ветер и волны с двухэтажный дом окатывают тебя с ног до головы. Когда выходили из Британии, весь путь до Канар был штормовым. Пугаться некогда. Надо действовать. Как в армии, сказали крутить лебедку – крутишь. Даже если нет сил, все равно вытягиваешь эти канаты, потому что так надо. Иногда случалось и пристегивать себя к реям, чтоб за борт не смыло. Вот отстоишь четыре часа такой вахты, вниз на непослушных ногах спустишься, а там холод собачий, зима была уже. Спальник сырой. Перед сном подумаешь о родных своих, внутри что-то согреется, удается заснуть. Такое состояние вечной болтанки, оно угнетало, конечно. Однако физически я всегда бодрым оставался, даже не чихнул ни разу, организм же у нас быстро мобилизуется. А когда дошли до Южной Атлантики – там вообще было комфортно, можно и рыбу половить, и в шахматы поиграть, и океаном полюбоваться. Он нереально красив. Даже в шторм и холод. Где-то в этих водах однажды ночью столкнулись с китом. Он не слышит, как идет яхта. Мотора же нет. Но удар был несильным, только бок ему почесали.

 

У путешественников, чьи жизни - бешеный водоворот, я учился спокойствию. Сам Конюхов – это уникальный человек. Кажется, нет места на планете, где он не был: покорил все восьмитысячники, избороздил реки и моря, сейчас вот собирается на яхте в одиночку проплыть по побережью Антарктиды. Запомнился его рассказ о гонке на собачьих упряжках на Аляске. Полугодовая подготовка, возня с этими собаками, выбор вожака – это нечто иное, с чем в нашей повседневной жизни никак не столкнешься. Надо уйти туда с корнями, с головой и попытаться на каком-то первобытном инстинктивном уровне найти контакт с коллективом, который называется собачья упряжка, жить с ними, да еще в условиях морозов и снегов. Адекватный всем современным реалиям, он по-своему понимает и видит мир. У него огромное чутье на океан: приборы еще не уловили, а он уже по цвету неба и воды предугадывает погоду. У меня рядом с ним и морем исчезло ощущение быстротечности жизни. Появлялись совсем другие критерии: ветер, волна, скорость твоего движения, энергия мысли.

 

Рождество встретили на острове Ла Гамера. Идя под парусами, никогда не подгадаешь маршрут по времени. На твердую землю Канар мы спустились за шесть часов до начала Рождества. А в порту уже пальмы наряжены. Мы быстро настрогали наш родной оливье, достали запас отечественной выпивки. Веселились как дети. А утром уже держали курс на Северную Америку. В экспедиции я узнал другую жизнь. Там у меня появилось понимание, что в принципе, если все надоест: эта суета, бег по кругу, – то можно по большому  счету просто пересесть на яхту и кардинально поменять образ жизни.