«Экологам пора успокоиться. У нас не закончатся нефть и еда, мы не уничтожаем планету»

Известный биолог и писатель Мэтт Ридли рассказал читателям Wall Street Journal, почему людям не нужно переживать из-за исчерпаемости ресурсов Земли. В своей колонке он утверждает, что истории о том, что скоро на планете закончатся нефть, вода и продукты — всего лишь миф.

Сколько раз вы слышали, что скоро человечество подберется к пределу использования мировых ресурсов, что у нас закончится нефть, что атмосфера не выдержит из-за загрязнения, что земля не сможет производить достаточно еды? Авторы этих заявлений исходят из того, что на Земле фиксированное количество всего — металлов, нефти, чистого воздуха, земли — и что мы истощаем эти запасы, потребляя их.

Но человечество раз за разом прорывалось через эти ограничения. Как сказал однажды министр нефти Саудовской Аравии, каменный век закончился не из-за дефицита камня. Люди (и даже некоторые животные) умеют создавать новые возможности, делая свою среду обитания более продуктивной. Отличный пример — сельское хозяйство.

Экономисты не любят экологов, они уверены, что те мыслят статистическими пределами, не помнят о том, что когда стал иссякать жир китов, люди открыли для себя нефть, когда урожаи стали оскудевать, появились удобрения, а когда изобрели оптоволокно, упал спрос на медь. Экологи же считают, что экономисты поклоняются некой сверхъественной силе под названием «рынок», тем самым уклоняясь от вопроса о пределах роста.

Я был и тем, и другим. Я изучал экологию в академической среде около семи лет, а затем восемь лет работал в журнале Economist. Когда я был экологом, я очень много думал о пределах роста. Сегодня я склоняюсь к мысли, что пределов нет, потому что мы можем изобрести новые способы делать больше с меньшими затратами.

Читайте также: Кризис 2020: как богатейшие семьи мира готовятся к скорому спаду экономики

Удивительно, что недавний прогноз межправительственной группы по изменению климата (в нем сказано, что к 2100 году температура поднимется на 3,7-4,8 градусов по сравнению с доиндустриальным уровнем) основан на следующих предпосылках: отсутствие значительных технологических перемен, прекращение долгосрочного падения темпов роста населения, утроение дохода на душу населения и отсутствие больших изменений по части энергоэффективности экономики. Это мир, похожий на сегодняшний, но в нем люди потребляют больше угля и нефти, что усугубляет выбросы. Многие экономисты считают, однако, что к 2100 году доходы людей вырастут в 5-10 раз, произойдут огромные технологические перемены, а активный рост населения прекратится. Населению планеты нужно будет гораздо меньше углеводородов.

В 1679 году Антони ван Левенгук, великий голландский натуралист, вычислил, что планета может выдержать население в 13,4 млрд, которого, как считают большинство демографов, никогда и не будет. С тех пор оценки менялись в диапазоне от 1 до 100 млрд, и договориться не получается.

Экономисты заявляют, что мы постоянно повышаем производительность каждого гектара земли. Этому помогают удобрения, механизация, ирригация, пестициды. Инновации не стоят на месте, так что в дальнейшем показатели будут еще лучше. За последние 50 лет площадь земли, требующейся для выращивания определенного количества пищи, сократилась на 65%.

Экологи возражают, говоря, что все инновации основаны на невозобновляемых ресурсах вроде нефти и газа, возобновляемые же мы тратим быстрее, чем нужно для восстановления. Так что нынешние показатели не удастся не то что улучшить, но даже и сохранить.

Экономисты парируют, что на огромных территориях (например, в Африке) еще только предстоит внедрить удобрения и современные сельскохозяйственные методики, так что поводов говорить о скором снижении производительности нет. Напротив, даже при достаточно быстром росте населения и доходов (а значит, и росте спроса на мясо и другую роскошь) в 2050 году нам понадобится меньше сельскохозяйственных земель, чем в 2000 (если мы только не будем производить на них биотопливо). 

Для примера можно взять воду, которая во многих странах ограничивает производство пищи. В 2000 году мир использовал вдвое меньше воды, чем полагали возможным эксперты в 1960-х. Почему? Новые ирригационные техники помогли заметно экономить воду. Если прибавить к этому методики опреснения морской воды с помощью солнечной энергии, то о запасах свежей воды для человечества можно не переживать.

Бестселлер «Пределы роста», опубликованный Римским клубом в 1972 году, предсказывал, что мы упремся во всевозможные потолки, столкнемся с дефицитом разного рода металлов, топлива, минералов и пространства. Почему этого не произошло? Помогли технологии: новые методики разработки сырья, более экономное его использование, замена более дешевыми материалами. Сегодня мы используем на компьютерных платах в 100 раз более тонкий слой позолоты, чем 40 лет назад. Содержание стали в машинах и зданиях продолжает падать.

Еще 10 лет назад можно было считать, что природный газ кончится через несколько десятилетий, затем кончится и нефть, в результате сельскохозяйственное производство рухнет. Тогда весь мир встал бы перед выбором: вырубать оставшиеся леса для сельского хозяйства или голодать.

Но технология гидроразрывов и сланцевая революция отсрочили конец нефти и газа. Однажды они на самом деле закончатся, но лишь в том смысле, в каком кончится Атлантический океан, когда вы решите его пересечь на байдарке. Вы, скорее всего, остановитесь и повернете назад задолго до того, как увидите американские берега. Так и мы, скорее всего, успеем найти для нефти и газа дешевые заменители.

Экономист Тим Ворсталл приводит пример теллура — главного ингредиента некоторых видов солнечных панелей. Это один из редчайших элементов на Земле. Быстро ли он кончится? По оценке Ворсталла, его запасы — 120 млн тонн, этого хватит на миллион лет. Теллур также содержится в отходах переработки медной руды, а когда-нибудь его можно будет добывать и из старых солнечных панелей, отслуживших свое.

Многие экологи до сих пор думают, что чем больше на Земле людей, тем больший ущерб наносится планете. Но последние 40 лет все не так. Рост доходов и новые технологии позволили снизить негативное влияние людей на планету. Более богатые люди не добывают себе дрова и пищу в лесу, они пользуются электричеством и птицефермами, а и то, и другое требует гораздо меньше земли.

Проблема отчасти в том, что слово «потребление» для экологов и экономистов означает разные вещи. Экологи говорят об «использовании ресурса», экономисты же о «покупке товаров и услуг». Но в каком смысле используются вода или теллур, когда продукты, изготовленные с их помощью, кто-то покупает? Они по-прежнему остаются в этих продуктах или в окружающей среде. Вода возвращается в природу и может быть использована заново. Теллур остается в солнечных панелях, которые можно переработать. 

Расчеты Global Footprint Network, калифорнийского исследовательского института, который поддерживают больше 70 международных экологических организаций, говорят, что ископаемое топливо, которое сжигают в погоне за более высокими урожаями, в будущем должно компенсироваться высадкой новых деревьев в масштабах, достаточных, чтобы изъять из атмосферы излишки углекислого газа. Также есть популярные расчеты, согласно которым 54% той сельскохозяйственной земли, в которой мы нуждаемся, следует использовать для поглощения углекислоты.

Но что, если посадка деревьев — не единственный способ борьбы с излишками углекислого газа? Или если деревья будут расти быстрее благодаря современным ирригации и удобрениям? Или если мы снизим эмиссии, как США недавно, заменяя на электростанциях газ углем? Или если мы смиримся с некоторым увеличением эмиссий при высоком росте урожаев? Любое из этих решений может во многом списать наш долг перед планетой.

Ряд экологов говорит, что мы используем больше половины всей зелени планеты. Хельмут Хаберль, австрийский исследователь, не согласен. Во-первых, эта величина значительно меньше (14,2% съедаем мы сами и наши животные, еще 9,6% не дают вырасти наши дома и фермы). Во-вторых, чаще всего экономический рост происходит без резкого увеличения используемой биомассы, по мере индустриализации человеческое потребление того, что растет само по себе, сокращается. Кроме того, человеческая деятельность даже увеличивает производство растительности в природе. Удобрения с полей попадают в леса и реки. В районах вроде дельты Нила дикая природа стала более продуктивна, чем до человеческого вмешательства.

Я мечтаю, чтобы два племени, экономисты и экологи, однажды собрались вместе. Я бы спросил у них: «Как инновации могут улучшить окружающую среду?», и не выпускал из зала, пока они не найдут идеальный ответ.