Естественный отпор: Нодирбек Вахидов, КПМГ

Собственники просчитывают, как сопротивляться стагнации и защитить капиталы, констатирует Нодирбек Вахидов, руководитель Уральского регионального центра КПМГ.

Уже первый квартал 2014 г. показал, что для бизнеса, не связанного с экспортом энергоносителей или оборонзаказом, год будет непростым. Производство замедлялось, инфляция росла гораздо стремительнее, чем запланировано. К середине лета показали спад потребительские рынки, традиционные индикаторы состояния экономики. Кредитование инвестпроектов продолжают, по сути, лишь госбанки. Инвестиции в производство все чаще проигрывают в доходности вложениям собственников в чисто финансовые инструменты. Компании надеются на лучшее, но готовятся к худшему, утверждает Нодирбек Вахидов. По просьбе «ДК» руководитель Уральского регионального центра КПМГ рассказал, с какими явлениями сегодня сталкиваются аудиторы, и дал прогноз по перспективам рецессии в Свердловской области.

Жизнь около нуля

С 2005 г., когда был открыт Уральский региональный центр КПМГ, статус представительства изменился. На старте это был ресурсный центр московского офиса, сотрудники работали в регионе на столичных проектах. Затем Москва добавила региональному центру самостоятельности: ему доверили полный цикл аудита, от сбора запросов компаний до подписания заключений. В последние годы к аудиторской практике добавилась налоговая, так что о большинстве острых моментов и проблем, с которыми сталкиваются на Урале компании и их собственники, в КПМГ хорошо знают.

Многие предприятия на 2014 г. разрабатывали несколько планов действий, в зависимости от внешних условий: оптимистический, пессимистический и план-оптимум. Какой из них, по вашим наблюдениям, реализуется с наибольшей долей вероятности?

— Предлагаю для начала обозначить, что мы понимаем под «оптимистическим», «пессимистическим» планами и «планом-оптимум». В текущей экономической ситуации планом-оптимум можно назвать рост экономики порядка 0,5-1% годовых — в реальном выражении. Прогноз роста экономики выше 2% можно отнести к оптимистическому, ниже 0% — к пессимистическому.

То есть в среднем — уверенная стагнация.

— Как посмотреть. Рост экономики для различных отраслей будет неодинаков. Сферы, ориентированные на потребительский спрос, — строительство, розничная торговля, сельское хозяйство, финансовые услуги, производство продуктов питания — могут ожидать роста до 5-7% в реальном выражении. В то время как в промпроизводстве возможен небольшой спад — или стагнация на уровне 0%.

Если рассматривать краткосрочный период, пессимистический сценарий (падение цен на нефть или новые экономические санкции) наиболее чувствительно ударит как раз по производству, а также строительству и услугам. И они же, на мой взгляд, продемонстрируют максимальный рост при воплощении оптимистического сценария.

Так к чему готовиться собственникам?

— Я бы хотел верить в соблюдение баланса сил и реализацию сценария «оптимум». Но как все сложится, напрямую зависит от слишком многих факторов и рисков. Даже незначительные изменения и колебания могут очень быстро привести к пессимистическому развитию событий.

Официальная статистика с начала года показывает не просто застой — спад, отрицательную динамику по ключевым показателям экономики. Но очень многие предприятия корректируют планы с опозданием, не спешат переходить к плану «Б». Что это — неубиваемый оптимизм собственников? Как уже замечено, не факт, что он оправдается.

— Мне кажется, стоит помнить о том, что в бизнесе работают законы естественного отбора: выживает сильнейший. И сегодняшнее охлаждение давно было необходимо рынкам, некогда перегретым. За счет повышения внутренней эффективности, внедрения новых подходов на конкретном предприятии, в конкретной компании можно достичь более высоких результатов, чем по отрасли в целом. Иными словами, волка ноги кормят.

Многие рынки развиваются с нулевой динамикой уже не первый год, но именно в 2014 г. начался отчетливый спад…

— Причины этого спада можно разделить на внутренние и внешние. Внутренние причины не менялись — это низкая производительность труда, сдерживание кредитования, снижение инвестиций, низкая конкурентоспособность экономики, ее структурная зависимость от сырьевого экспорта. Добавились внешние причины: угроза экономических санкций, дестабилизация геополитической ситуации, отток капитала из страны. Если не будет фундаментальных изменений в экономике России, ее динамика, близкая к нулевым значениям, скорее всего, сохранится. Ситуация с внешними факторами остается неопределенной. Для бизнеса это означает ограничения в принятии решений.

Но есть и позитивные моменты. Так, мягкая девальвация повысила конкурентоспособность локальных предприятий и содействовала импортозамещению. Это может привести к росту спроса на российские товары.

Вы упомянули отток капитала; власти сейчас явно стремятся вывести частные прибыли из офшорных зон. Хотя вопрос, можно ли победить стагнацию административными мерами.

— Пока рано говорить об этом. Изменения в Налоговый кодекс, которые касаются налогообложения прибыли контролируемых иностранных компаний и доходов иностранных организаций, — это пока что уровень законопроекта. Его разработал Минфин, и он сейчас на рассмотрении правительства. Насколько нам известно, другие профильные министерства готовят поправки, но концептуально документ вряд ли поменяется. Сегодня речь идет, в основном, о правилах контролируемых иностранных компаний (КИК), которые позволяют облагать их нераспределенную прибыль на уровне физлица-акционера, по стандартной ставке 13%.

Что собственники крупных компаний могут этому противопоставить?

— Говорить о каких-то гарантированных механизмах, которые позволят минимизировать влияние законопроекта на собственников, пока рано. Тем не менее, исходя из нашей практики, владельцы российских групп могут применять целый комплекс мер. К примеру, участие в иностранных компаниях через российскую холдинговую структуру. При правильном структурировании такая схема позволит распределять прибыль без налогов до уровня этой холдинговой компании, а она в свою очередь будет аккумулировать и распределять средства, в том числе реинвестируя их. Нераспределенную прибыль такого холдинга не обложить налогом на уровне физлица — это не КИК, — то есть можно будет по-прежнему достичь отсрочки по уплате НДФЛ. Но в любом случае такой путь будет предполагать необходимость распределения прибыли с зарубежного уровня в Россию.

То есть капиталы вернутся в страну, и в каком-то смысле цель властей будет достигнута.

— Полагаю, в любом случае мы увидим волну реструктуризаций. Так, крупные группы уже сейчас рассматривают возможность сделать иностранные холдинговые компании публичными. Это может позволить освободиться от правил КИК. Некоторые бенефициары рассматривают даже такую крайнюю меру, как смена своего налогового резидентства. Но, конечно, не всем этот выход подходит. Выбор пути зависит от конкретной структуры группы, от целей собственников — и от окончательной редакции законопроекта. В любом случае не стоит забывать, что помимо КИК предусмотрены и другие меры, направленные на налогообложение прибыли иностранных компаний в России. Все меры должны рассматриваться в комплексе, иначе положительный результат от реструктуризации не гарантирован.

Кому показан рывок на рынок

Пять лет назад, во время кризиса, на рынке удержались те предприятия, которые сокращали все возможные расходы. Сегодня компании также сжимают затратную часть. Но некоторые пытаются найти и другие способы сгладить падение традиционных рынков, например за счет выхода на новые. КПМГ проанализировала, для кого этот путь с наибольшей вероятностью окажется верным: многое зависит от масштаба бизнеса.

КПМГ анализирует конкретные показатели деятельности компаний, а также действия собственников в кризис и в спокойные времена. Есть ли в этой статистике обобщенные выводы, полезные компаниям, которые ищут новые рынки сбыта?

— На развитие и жизнеспособность компаний влияют четыре основных фактора: доступ к рынкам, доступ к ресурсам, внутренняя эффективность и внешняя среда. Первые два можно выразить количественно: доступ к рынкам как среднюю выручку компаний, а доступ к ресурсам — как среднюю себестоимость производства. Экономический кризис, будучи негативным проявлением внешней среды, влияет на все факторы. В первую очередь — на доступ к рынкам. Теперь посмотрим на цифры. Согласно анализу КПМГ, за последние пять лет выручка предприятий из категории малого и среднего бизнеса (МСБ) в реальном выражении упала примерно на 6%. При этом себестоимость производства сократилась менее чем на 6%. Можно предположить, что компании МСБ в посткризисные годы стали мельче и менее прибыльными. При этом выручка у средних предприятий падала быстрее (-6,8%), чем у малых и микро- (-5,5%), — как и себестоимость производства.

Значит, средние компании не смогли найти новые рынки?

— Да. Но при снижении выручки они хорошо оптимизировали издержки. Малые и микропредприятия потеряли и в выручке, и в прибыльности. Здесь уже можно делать выводы. Сегодня им следует, прежде всего, сосредоточиться на повышении внутренней эффективности и оптимизации работы с подрядчиками.

Соответственно, средним компаниям — сконцентрироваться на поиске новых рынков сбыта. Рынок Таможенного союза выглядит более перспективным, чем другие экспортные направления: там ниже барьеры входа. У крупного бизнеса иные вызовы, среди них — максимальная загрузка мощностей. Вообще, максимум эффективности — это основная задача бизнеса при глобальной неопределенности экономики. Здесь целый ряд мер: оптимизация оргструктуры, логистики, кадров, структурирование налоговой нагрузки и т. д. При прочих равных выиграет тот, кто сможет проработать наибольшее число направлений. Иного пути я пока не вижу.

Какие еще проблемы и вызовы можно выделить — с точки зрения компаний, с которыми вы работаете на Урале?

— На мой взгляд, чтобы узнать реальные проблемы бизнеса, нужно спросить сам бизнес. В этом смысле показателен национальный рейтинг состояния инвестиционного климата в субъектах РФ. АСИ и ведущие деловые ассоциации составляли этот рейтинг по результатам статистического анализа и серии интервью с собственниками локальных предприятий, а потому документ отражает актуальные проблемы. Свердловская область заняла 18 место из 21.

Основное исследование АСИ начнет в конце года, 21 регион исследовали в рамках пилотного проекта.

— Верно. Еще один важный момент — рейтинг составлен на основе субъективных оценок, а в пилотную группу отбирались регионы, которые уже проделали значительный путь для улучшения своего делового климата, — так, по разным критериям Свердловская область, например, часто встречается в одной группе с Москвой и Санкт-Петербургом. Тем не менее, в целом Свердловская область отстает от регионов лидеров. Она попала в последнюю, пятую группу. Основные блоки, отставание по которым отмечали свердловские предприниматели, — регуляторная среда и институты для бизнеса, а также поддержка МСБ. Есть большой фронт работ, которым власти могут заняться для улучшения инвестпривлекательности.

Например?

— Если говорить о регуляторной среде, рекомендуется уменьшить число и длительность процедур, в том числе получения разрешений. Это касается обеспечения инвесторов инфраструктурой, строительства, регистрации предприятий. По другим разделам рекомендации тоже очевидны. Так, в блоке «Инфраструктура и ресурсы» оценивалась доступность дорог, земельных участков, наличие и качество кадров и финансовых ресурсов. Понятно, куда двигаться.

Законы инвестпривлекательности

Внешних инвесторов привлекают в регионы внятные установки властей, подкрепленные усилиями по созданию инфраструктуры; низкая степень рисков, в том числе политических; более высокая по сравнению с другими рынками доходность отраслей. Если этих преимуществ объективно нет, конкуренцию за инвестора выиграет та территория, власти которой слушают и слышат бизнесменов системно, уверен Нодирбек Вахидов.

Что сегодня может предложить инвесторам Свердловская область — из инструментов, реально имеющихся в ее распоряжении?

— Если говорить о конкретных отраслях, которыми Свердловская область могла бы привлечь инвестора, это, например, транспортная инфраструктура. Область уже приняла закон о государственно-частном партнерстве, здесь созданы условия для его развития, а если учесть, что Екатеринбург — один из городов, принимающих чемпионат мира по футболу в 2018 г., вопрос транспортной инфраструктуры становится особенно актуальным. Безусловно, востребованными среди инвесторов в этом секторе будут качественно проработанные, структурированные с финансовой стороны проекты.

К вопросу потребностей компаний. На форуме «Будущее города» «ДК» анкетировал участников: руководители среднего и малого бизнеса отвечали на вопрос, какой поддержки со стороны властей им не хватает. Если огрубить, ответы свелись к двум направлениям — финансовая поддержка и организационная. По-вашему, что важнее для инвесторов?

— Необходимо развивать институты для бизнеса: по этому направлению Свердловская область в последней, пятой группе в рейтинге АСИ. КПМГ и РСПП провели собственное исследование инвестклимата регионов. Условно говоря, инвестор при запуске нового проекта проходит семь этапов: первичное исследование рынка, предварительные переговоры с территориями, предынвестиционное исследование, принятие решения, учреждение компании, начало и ведение деятельности. На каждом из данных этапов власти могут повлиять на решение инвестора — как позитивно, так и негативно. А значит, необходимо вести постоянный диалог с представителями бизнеса, узнавать об их потребностях и проблемах. Причем не от случая к случаю, а структурированно: общаться через определенные органы власти или корпорации развития, полномочия и ответственность которых четко зафиксированы. Важна и регулярность — отслеживать потребности и удовлетворенность бизнеса системно. В том числе — анализировать причины происходящих перемен в восприятии инвестпривлекательности региона.

На какие отрасли Свердловской области стоит делать ставку сейчас?

— Развивать все направления экономики и одинаково поддерживать всех инвесторов при ограниченных ресурсах невозможно. Да и нецелесообразно. Необходимы четкие приоритеты развития и максимальные усилия властей для их поддержки. В Татарстане, например, положительные результаты дало территориально-отраслевое планирование: там сформированы индустриальные парки и кластеры (химический, машиностроительный, ИТ и пр.).

Свердловской области сложно дать сенсационно новые рекомендации: вступают такие факторы, как природные ресурсы и человеческий потенциал региона, потенциал роста конкретной отрасли, конкурентные преимущества территории в рамках отрасли. Поэтому естественные приоритеты — металлургия, машиностроение, химпроизводство, лесопромышленный комплекс и легкая промышленность. Согласно планам областного правительства, к 2034 г. промпроизводство должно вырасти как минимум в три раза, а основным драйвером роста видится производство машин и оборудования, а также химическое производство.

Планировать до 2034 г. очень легко — кто и с кого спросит за результат? Если объективно, региональных ресурсов для быстрого роста недостаточно — нужны серьезные федеральные деньги. Есть ли у регионов, желающих получить такие вливания, альтернатива мегапроектам вроде Олимпиады в Сочи? Екатеринбург пытался идти по этому пути, когда заявился на ЭКСПО 2020, но проиграл борьбу. Теперь власти примеряются к новым мировым событиям, к масштабным стройкам. Оно того стоит?

— Да. Участие в мегапроектах — уникальная возможность привлечь и государственные, и частные инвестиции, улучшить узнаваемость города и региона. Большинство мегапроектов — Олимпийские игры, Универсиада, чемпионаты мира, саммит АТР, высокоскоростные поезда — огромные вложения в инфраструктуру, которая будет служить еще многие десятилетия. Поэтому бороться стоит. По нашему мнению, пассивность региона, неучастие в мегапроектах — сдерживающий фактор его развития. Даже с точки зрения имиджа. Впрочем, как можно наблюдать, Свердловская область, наряду с Татарстаном и Краснодарским краем, от мегапроектов не отказывается. В том числе в промышленности. Создание ОЭЗ «Титановая долина», например, — это позитивный сигнал инвесторам.

Сейчас область исследует инвестпривлекательность городов. Но какой спрос с муниципалитетов? Ведь все рычаги и ресурсы у региона.

— Даже моногорода могут быть успешны, если они включены в общую стратегию развития региона и действительно что-то делают для прихода новых компаний. Когда экономика позволяет найти баланс интересов инвестора и города, все получается. Для частных предприятий, особенно промышленных, важнейший фактор локализации — наличие земельных участков и сопутствующей инфраструктуры. Эти вопросы вполне разрешимы на муниципальном уровне, поэтому возможности привлечь инвесторов есть и у городов, и у районов. В идеале города второго порядка, такие, как Нижний Тагил, Каменск-Уральский, Первоуральск, должны конкурировать между собой за инвесторов.

Градообразующие предприятия в моногородах — тоже не абсолютное зло, как иногда принято считать. Это, объективно, центры инвестиционной активности. Их мощности кто-то должен обслуживать, снабжать, потреблять их продукцию. И это — поле для среднего и малого бизнеса, — неважно, стагнация на рынках, кризис или сытые времена.

Яна Светлова

Татьяна Апрельская

Справка DK.RU:

Нодирбек Вахидов

Родился в 1976 г. в Ташкенте.

Образование:

1997 г. — окончил Ташкентский университет мировой экономики и дипломатии по специальности «Международные экономические отношения». Является аттестованным бухгалтером США (CPA).

Карьера:

1997-2001 гг. — работал в КПМГ в Ташкенте (Узбекистан);

2001-2008 гг. — работал в московском офисе КПМГ;

с 2008 г. — работа в Уральском региональном центре КПМГ в Екатеринбурге;

с 2012 г. — партнер, руководитель Уральского регионального центра КПМГ в России и СНГ.

Семья:

женат, двое детей.