Где двое, там и четверо

Торговому центру «Аида», открывшемуся в Екатеринбурге в ноябре 2012 г., Павел Алянич дал имя жены. Говорит: «Она — необыкновенная женщина, я хотел бы построить город и назвать в ее честь, но денег хватило только на торговый центр». Из-за постоянных разъездов, связанных с бизнесом, дома он появляется редко и заботу о детях поручает Аиде.

Аляничи всегда хотели, чтобы детей в семье было много. Но когда ждали первого ребенка, врачи обнаружили у Аиды симп­томы сахарного диабета, который иногда появляется у беременных. После родов заболевание может пройти, однако известны случаи, когда болезнь становится хронической и передается по наследству. Заводить других детей Павлу и Аиде не советовали. Они рискнули еще один раз, но после рождения второго мальчика судьбу больше не искушали.

Усыновить новорожденных, от которых отказались матери, супруги решили в 2006 г., когда появился на свет их первенец. «Чем меньше возраст ребенка, которого вы берете в семью, тем лучше, — говорит Аида Алянич. — Многие заболевания и даже последствия родовых травм можно правильно диагностировать и вылечить на первом году жизни. А если вовремя этого не сделать, ребенок останется инвалидом».

Подходящий случай скоро представился. Врач из роддома, приехавшая осмотреть сына Аиды, сказала, что в больнице за неделю появилось пятеро детей-отказников. С их матерями работали психологи, убеждавшие не допускать ошибок. После таких бесед трое из пяти женщин передумали оставлять младенцев на попечение государства, а две подписали официальную бумагу: согласна, чтобы моего ребенка усыновили. Если бы приемных родителей не нашлось, дети жили бы в больнице или в доме малютки. Но Аида в тот же день приехала с ними познакомиться.

По словам врачей, девочка родилась здоровой, а у мальчика прогнозировали ДЦП. Павел Алянич: «Мы сказали, что усыновим обоих. В принципе были готовы забрать всех пятерых, если бы они остались сиротами. Это долг любого нормального человека — прийти на помощь, когда ребенка бросили».

Почему матери отказались от детей, его не интересовало. По словам г-на Алянича, у одной из них, студентки 18 лет, это был уже третий ребенок, оставленный в роддоме. Социологи подтверждают, что с детьми чаще расстаются несовершеннолетние или те, кому не хватает денег. Павел Алянич: «Совести им не хватает! В отсутствие средств к существованию я не верю — работники требуются везде, вот нам в торговую сеть «Атлант» нужно 300-400 человек».

Супруги нашли способ сократить сроки оформления нужных бумаг. Обычно тому, кто хочет усыновить ребенка, в районном отделе опеки дают перечень документов, которые он должен представить: автобиографию, справку о доходах, справку о судимости, медицинские заключения от узких специалистов и пр. Затем сотрудники органов опеки приезжают к усыновителю домой, чтобы осмотреть жилплощадь, и дают заключение — можно отдать ребенка или нельзя. Точку ставит суд. Все эти действия отнимают много времени. Аляничи сначала взяли детей под опеку и привезли из роддома, когда тем было семь дней от роду, — необходимые документы юристы оформили за три дня. Аида Алянич: «Сама процедура несложная, проблем с ней не возникает. Но когда берешь ребенка под опеку, родная мать в течение года вправе его вернуть. Усыновление не оспоришь, но, прежде чем оно состоится, нужно собрать большой пакет документов. Для нас главной трудностью стала медкомиссия. Павел долго ездил по лечебным учреждениям, где разные часы приема, а срок действия справок ограничен — от недели до трех. И поскольку он был сильно занят, сроки постоянно сдвигались. Чтобы все подготовить, нам потребовалось около четырех месяцев».

Через два года после усыновления детей Аляничи переехали из Екатеринбурга в Санкт-Петербург и поселились на Васильевском острове. Павел Алянич открыл пять магазинов «Атлант», торгующих тканями, и универсам «Ржевский», к которому в 2013 г. намерен пристроить еще 4 тыс. кв. м. Аида занималась только домом — управляться с детьми ей помогали мать и две няни. С 2012 г. трое старших — Саша, Маша и Сережа — учатся в одном классе. Алеша ходит в детский сад. Г-н Алянич: «Мы отдали детей в обычную гимназию, неэлитную. Она входит в первую десятку школ Васильевского острова, но по рейтингу и результатам ЕГЭ — на уровне екатеринбургских гимназий № 5 и № 9. То, что в Екатеринбурге считается лучшим, там — средний уровень. Все дети учатся хорошо, учителя ими довольны». Уроки школьники делают на продленке, после 17.00 Аида развозит их по спортивным секциям. Домой возвращаются к вечеру. Свободного времени у детей Алянича мало. Приемная дочь Маша пять раз в неделю занимается фигурным катанием и просит, чтобы нагрузку увеличили вдвое. Родители отказываются, полагая, что это помешает учебе.

По словам Павла Алянича, приемный сын Сережа оказался гиперактивным. Врачи писали: быстрая утомляемость и дефицит внимания. Готовясь к школе, он высиживал за партой только 15 минут. «В плохую наследственность я не верю, — говорит г-н Алянич. — Но проблемы со здоровьем у него были. Видимо, мать плохо носила ребенка. В пять-шесть месяцев он закатывал истерики, бился головой о пол, но с этим мы справились. А за плохое поведение, когда ему исполнилось пять лет, я ставил его в угол. Для ребенка главное — знать: если он провинится, то будет наказан. Но при этом он должен быть уверен: родители все равно его любят».

Все дети — и родные, и приемные — носят фамилию Алянич, но в датах рождения школьников совпадает только год — рано или поздно они начнут задавать вопросы. Глава семьи говорит, что скрывать ничего не станет.

Закон Димы Яковлева, принятый Государственной Думой, Павел Алянич называет преступным. В доказательство ссылается на практику развитых стран, где всем детям, оставшимся без родителей, подыс­кивают приемные семьи. В этом смысле, считает он, российская система усыновления на редкость неповоротлива — в отношении и к своим, и к иностранцам. «С усыновлением детей нам повезло, — объясняет г-н Алянич, — потому что взять ребенка из детского дома намного сложнее. Мои знакомые, которые пытались это сделать, сталкивались с противодействием сотрудников детдомов, требовавших денег. Особенно это касается иностранцев — им очень сложно усыновить ребенка из России. У американского консула, работавшего в Екатеринбурге 3-4 года назад, ничего не получилось, хотя он долго этого добивался. При этом мы знаем, что 40% выпускников детдомов становятся алкоголиками, 40% попадают в тюрьму, 10% кончают жизнь самоубийством и только 10% находят себе занятие. Так где лучше для этих детей — спиться, закончить жизнь за решеткой или жить в американской семье?»

Эксперты по вопросам, связанным с усыновлением, указывают, впрочем, что иностранцам разрешают забирать детей из России, когда выяснится, что никто из родственников на этих детишек не претендует. Говорят, один французский парламентарий приезжал в Екатеринбург, чтобы найти ребенка, и рассчитывал на скорый ответ, но в областном суде ему сказали: отдадим на усыновление за границу не раньше, чем опросим всех родственников.

«Однако усыновители из России в очередь не стоят, — комментирует Павел Алянич. — Иначе сироты находили бы приемных родителей, и детских домов в стране не было. А у нас их много».