«Государство считает детей своей собственностью, а родителей — гувернерами»

Быть современным родителем, говорит Людмила Петрановская, педагог-психолог и автор книг о воспитании детей, очень непросто. С одной стороны, на мам и пап давят стереотипы общества и мнения различных экспертов по поводу правильного воспитания детей, с другой — вступает в спор собственный детский опыт. 

Как в такой ситуации не сойти с ума, не лишиться сил и понять, что вырастить обычного нормального человека — это уже огромное достижение? Об этом Людмила Петрановская рассказала на лекции в Екатеринбурге. DK.RU законспектировал ее выступление.

Родительский невроз — это метафора. Термина такого нет, но очень многим критериям невроза такое состояние соответствует. Когда детей несколько, ребенок гиперактивный или часто болеет, у тебя недосып, ребенок постоянно требует внимания, рано или поздно может развиться эмоциональное истощение. Но мы будем говорить не про это, а про то, почему себя плохо чувствуют родители, у которых один здоровый ребенок и они не одни с ним — есть бабушки и няни. Но они чувствуют себя загнанными, находятся в постоянной тревоге и чувстве вины — это и есть тот комплекс, который я называю родительским неврозом. 

Когда люди приходят с вопросом про детей, я обычно спрашиваю: сколько времени в день вы думаете о проблемах ребенка? Самый частый ответ — постоянно. При этом речь не идет о понятных стрессовых состояниях, когда ребенок серьезно болен или не пришел домой и находится неизвестно где. В прошлом году я проводила исследование такого феномена, как родительский стресс. Была создана методика для его измерения. Я с некоторым недоверием задавала респондентам два вопроса, которые бы проверили мое предположение, что сам ребенок тут ни при чем. Я спрашивала, есть ли у ребенка серьезные проблемы со здоровьем и есть ли ситуация, когда вы разлучены с ним или вам угрожает такое разлучение. И выяснилось, что, в отличие от эмоционального истощения, родительский стресс связан не с конкретными обстоятельствами. Это стресс без явных причин — от родительской роли как таковой. От мысли, что я родитель.

В сегодняшнем мире быть родителем сложно по целому ряду причин. Есть популярное самоопределение «осознанный родитель». Так люди пытаются отделить себя от другой модели родительства, когда ты, не включая голову, воспроизводишь родительские паттерны: мама орала — и я буду, папа все время был на работе и не занимался детьми — я буду так же. «Осознанные родители» говорят, что они думают, ищут информацию, слушают психологов. С одной стороны, это замечательно, потому что многие очень нехорошие родительские паттерны ранят новые поколения детей. С другой стороны, если наш мозг хорошо научился каким-то видам деятельности, он старается перевести их в пилотный режим. Это очень экономит нашу психическую энергию и силы. Когда мы ходим, мы не думаем, как поставить каждую ногу. Когда человек пережил инсульт или попал в аварию, он заново учится ходить. И для него пройти из комнаты в комнату — целое дело.

«Осознанные родители» оказываются в сходной ситуации. Когда они постоянно думают, как правильно поступить, родительская рутина обрастает огромным количеством выборов.

Выбор — это самая сложная психическая вещь. Надо понимать, что любая осознанность любой деятельности имеет цену. Это большие затраты энергии. 

Вторая вещь, которая нам тяжело дается и тоже тратит много психической энергии — это оттормаживание спонтанных действий. Когда мы хотим сделать что-то импульсивно, но останавливаем это действие.

К примеру, наш родитель в какой-то ситуации давал нам подзатыльник. В аналогичной ситуации наше первое спонтанное действие будет тем же самым. Но мы же не хотим быть похожими на родителей. Что мы должны сделать? Нам надо напрячь префронтальную кору, подавить импульс и оттормозить это действие. Это объективно тяжело по механике процесса — все равно что остановить вагонетку, которая катится под откос. Потом мы думаем: хорошо, а что вместо подзатыльника? В этот момент в мозг врывается поток информации, который мы получили из разных источников.

Самый естественный и спокойный источник — это собственный детский опыт. Если мне нравится, как меня растили родители, быть родителем легко и просто. В любой ситуации делай то, что делали мама с папой. А если мне не нравится и я хочу делать по-другому? Я вспоминаю, что японцы говорят, что до пяти лет ребенку ничего нельзя запрещать, психолог номер раз говорит, что ребенку нужно ставить границы, психолог номер два — что нельзя говорить «молодец» и т.д. Что же делать?!

Когда мы не можем опираться на опыт наших мам и пап и становимся «осознанными родителями», через какое-то время это может привести к истощению. 

Если мы городские образованные люди, мы живем в ситуации нуклеарной семьи — мама, папа и дети. Раньше в одном доме жили толпы народу — родственники, дети, и когда появлялся маленький ребенок, молодые родители никогда не оставались с ним один на один. Сейчас родители оторваны от поддержки расширенной семьи.

Если вы запрете любого человека (обычно это происходит с женщинами, хотя это не про пол, а про роль) одного с ребенком в четырех стенах, он дойдет до истощения. Это неестественно для взрослого человека и приводит к феномену — сочетанию одиночества и невозможности побыть одному. С одной стороны, одномоментно теряются все социальные связи и круг общения. С другой стороны, раз других рук нет, у тебя нет возможности побыть без ребенка. Мамы признаются, что за полтора года они ни разу не сходили в туалет в одиночестве. 

Мы получаем массово истощенных родителей, и нам говорят — а как же раньше в поле рожали и не истощались? В поле-то рожали, но женщина социальный круг не теряла и ребенка всегда было кому перехватить.

Такой образ жизни никогда не был нам свойственен. И сейчас приходит осознание, что так нельзя, нужно эти связи сохранять. Частично это создание доступной среды для родителей с маленьким ребенком, разные формы общения, чтобы человек не оставался в изоляции. 

Еще одно следствие нуклеарной семьи — очень часто люди заводят ребенка, не имея опыта ухода за младенцем. В большой семье любой член семьи перенянчил за свою жизнь несколько детей и понимал, как подступиться к ребенку. Сейчас для типичного городского жителя, который в 30-35 лет заводит ребенка, это первый младенец, которого он держит на руках. На опыт опереться невозможно. Все — через голову. А когда любое решение идет через голову, это очень утомительно.

Больше родительскому неврозу подвержены женщины. Считается, что именно мать несет ответственность за воспитание ребенка. Если у ребенка проблемы со здоровьем или он плохо учится в школе, все будут считать, что это она недосмотрела. Естественно, в этой ситуации женщина чувствует, что в случае чего обвинят именно ее, и ей разбираться. Это гендерный стереотип в действии, который увеличивает нагрузку. Нужно думать над своим отношением к таким стереотипам, задавая себе вопрос: а с чего мы взяли, что ответственность именно на женщине? Надо более внимательно и ласково к себе относиться, оставляя зазор между собой и этими стереотипами, которые навязываются извне.

Это всегда игра — на ком ответственность, тот и принимает решение. В том числе, это про то, что когда женщина оказалась отрезана от своей социальной успешности, она хочет быть менеджером хотя бы в отношении ребенка, а мужчина сачкует в принятии решений. Поэтому мы видим ситуации, когда папа говорит: я помогаю. Это значит, что есть главный — мама, а папа — это такой ассистент, который бежит за памперсами, фотографирует их в магазине, присылает жене и покупает все равно не те. Это согласие двоих на такое распределение.

Но когда один принимает решения, а второй «помогает», это выигрыш, за которым идет проигрыш. С одной стороны, мама получает больше контроля и собственной значимости, папа — возможность не грузиться и включать «дурачка». А с другой, мама теряет возможность получить поддержку и разделить ответственность, а папа не может быть полноценным родителем, а не мальчиком на побегушках.

Давно пора отходить от парадигмы «папа помогает маме» и обсуждать это в своей семье. Например, у молодых европейских семей нет такого стереотипа. Они могут разделить сферы, но ни у кого из них нет ощущения, что один решает, а второй — выполняет поручения. Почему у нас чаще истощение настигает маму, даже если папа много делает? Потому что истощает не работа (помыть-покормить), а принятие решений. Они оба родители, у них общее дело. С точки зрения закона они равноправны. Это объем обязанностей и ответственности, которые они делят. Очень важно воспринимать родителей как команду. 

Ребенку не так важно, один у него родитель или нет. Проблема не в том, что в неполной семье ребенок не видит какой-то модели, а в том, что вся нагрузка падает на одного родителя — именно он, а не ребенок, уязвим. Важно, чтобы человек мог разделить весь этот менеджмент — с родителями, друзьями. Когда ты один на один с принятием решений — это верный путь к родительскому неврозу и истощению.

Ребенок сегодня превратился в инвестиционный проект. Это наше основное достижение и дело жизни. Раньше дети были важной, но сопутствующей историей, главной была задача выжить, заработать средства на существование. Сейчас нам важен результат — чтобы с ребенком было все хорошо. В такой ситуации ценность каждого решения повышается, но оценить его адекватно можно только задним числом. В связи с этим в обществе появляется установка на преувеличение роли родителя в развитии ребенка.

Большую роль сыграли мои коллеги. Чего они только ни нагородили родителям. Когда обнаружилось влияние детского опыта на всю последующую жизнь человека, все сказали «вау». В результате сформировалась установка, которую называют «родительский детерменизм» — ни один волос не упадет с головы ребенка без ведома родителя. Она очень токсична: цена принятия решения и так высока, а тут нам еще говорят — любое ваше решение фатально и всю жизнь будет аукаться.

Дали подзатыльник — травма на всю жизнь, не дали — границ знать не будет. Как с этим быть? 

Не надо много о себе воображать. Мы не единственные, кто влияет на ребенка. У детей большой запас прочности. Если бы все они были рассчитаны на то, что будут расти у идеальных родителей, человечество бы не выжило. В психологии очень малая часть имеет научную основу. Это всегда нужно помнить, когда вы слушаете любые психологические теории. Авторы обобщают свой опыт общения с клиентами, под этим есть основа, но ни одна их теория не является доказанным знанием. Поэтому всегда нужно сохранять дистанцию. 

У современного родителя есть мечта дать ребенку все. Особенно, пока он не вырос и не может отбиваться. Чтобы во взрослом возрасте получить результат, как от инвестиционного проекта. Это бомба, которую мы закладываем себе и детям, потому что потом приходят разочарование и обида родителей на детей, которые выросли в такой парадигме. Вообще вырастить нормального обычного человека — очень круто. Это огромный результат. И если этот результат вызывает у родителя разочарование, и ребенку, и родителю больно. 

Нельзя обязывать ребенка быть успешным. Что такое успех? Для одного — быть начальником, для другого — иметь много денег. Почему ребенок должен сделать за нас то, чего мы не сделали? Сделайте сами. Наша родительская обязанность — заботиться о нем и стараться, чтобы он не делал особо ничего вредного. Когда меня просят дать универсальный совет по воспитанию детей, я говорю — не надо бить ребенка по голове. Ребенок — не инвестиционный проект, не надо играть в эту игру. Ваша задача — его вырастить, откликаясь на его потребности. Это уже непросто. Не позволяйте себя гипнотизировать этой фантазией, что если б мы еще расстарались, все было бы лучше. Через чувство вины родителями легко манипулировать — заставлять покупать, идти на определенные занятия. Присматривайте за этим. Идея вины родителей за все может быть много кому выгодна.

У нас очень популярно бояться ювенальной юстиции, но у нас ее нет. Что у нас есть — так это бесправие семьи перед государством без всякой ювенальной юстиции. Государство считает детей своей собственностью, а родителей — гувернерами, которым разрешили их повоспитывать.

Недавно была громкая история — родители уехали в короткий отпуск, оставили ребенка с бабушкой, у него было подозрение на аппендицит, который не подтвердился. И бабушке не разрешили забрать внука из больницы, потому что у нее не было нотариально заверенной доверенности, и ребенка хотели отправить в детский дом.

Мы не осознаем степень нашей беззащитности даже в таких случаях, когда отправляем ребенка к бабушке и никак это не оформляем, а он вдруг сломает ногу. Или когда любой начальник считает допустимым вызвать родителя и отчитать. Будь то учительница в школе или такое явление, как комиссии по делам несовершеннолетних, где сидят пенсионеры, которые в хамской форме высказывают маме, что она неправильно воспитывает ребенка. 

Самый лучший способ позаботиться о ребенка — улучшить свое эмоциональное состояние. С каким обстоятельством больше всего связан родительский стресс? С сексуальными проблемами. Они связаны со вторым фактором — конфликтами с супругом. Психологи знают, что нужно работать с отношениями в паре, и у ребенка все само наладится. Второй фактор — личный успех. Не складывайте все яйца в одну корзину. Дети не требуют, чтобы мы посвящали им всю жизнь. Это нужно только в период грудного вскармливания. Потом это слишком большой груз для ребенка. И вы оказываетесь в ситуации, когда все важные ценности, планы и успешность находятся в корзине, которая ходит отдельно от вас на двух ногах и делает, что хочет. Занимайтесь своей жизнью и своей успешностью. Ребенку от этого будет только лучше.

У нас есть основания для родительского невроза. Но понимая, как это устроено, мы можем понимать, как себя защитить и укрепить. В конце концов, дети нам даются для радости и удовольствия, а не для того, чтобы постоянно выгрызать себе мозг и печень.

Благодарим организатора мероприятия — Фонд развития и поддержки социально-культурных проектов «Ветвь»

Скоро на DK.RU — интервью с Людмилой Петрановской о том, как выстроить отношения детей с деньгами и можно ли вырастить из ребенка бизнесмена. 

Текст написан на основе выступления Людмилы Петрановской в Екатеринбурге, автор: Анна Хлебникова