Какая застройка привлекает преступников, а где жить безопасно / КОЛОНКА

Юлия Радостева, доцент Уральского государственного юридического университета:

— С момента рождения человек нуждается в безопасном окружающем пространстве. Плацента — уникальный временный орган, специально задуманный природой для обеспечения формирования плода и поддержания его жизни, помогает получать все необходимые вещества. Естественно, что покидая зону комфорта, младенец испытывает беспокойство и интуитивно стремится к возвращению в комфортную среду. То есть с самого своего рождения мы начинаем испытывать влияние окружающего пространства на наши ощущения, мысли и поступки. А это вполне естественный стимул для встречной попытки влияния человека на окружающее пространство — чтобы сделать его комфортным и безопасным.  

С развитием технологий мы понимаем, что охранительная задача пространства, которая когда-то реализовывалась высокими неприступными стенами, рвами, наблюдательными сооружениями, на сегодня уже не настолько первостепенна. На фоне возрастающей коллективности и укрупнения поселений, появления городов и мегаполисов, она уходит на другой план и уступает место задачам экономическим, эстетическим, организационным, техническим.

Но в то же время вся проблема в том, что пространственные факторы никуда не деваются. Как образно говорил Уинстон Черчилль, сначала мы строим города, а потом они строят нас.

То есть мы неизбежно испытываем влияние пространства — например, серая застройка создает ощущение безысходности, а открытое пространство, наоборот, придает большую уверенность в безопасности и комфортности. Поэтому повлиять на поведение человека мы можем уже только за счет того, что сделаем его пребывание комфортным или, напротив, некомфортным на определенной территории. Либо каким-то образом повлияем на его настроение. 

Здесь может помочь пространственный дизайн — с его помощью можно контролировать нежелательные проявления тех или иных поступков. В ряде городов Европы, например, был эксперимент: лавочки на улицах, в скверах и парках сделали неудобными для лежания — чтобы лица  без определенного места жительства там не появлялись. То есть скамейки могут быть элементом декора, а если сделать пребывание на них некомфортным, это отсечет от территории нежелательных лиц.  

Надо понимать, что восприятие человеком безопасного пространства определяется целым комплексом характеристик, придающих территории свойства неудобства для совершения преступлений. В первую очередь — просто транспарентностью: сделав территорию  открытой, мы превращаем ее в пространство, неудобное для совершения тех или иных актов отклоняющегося негативного поведения. Элементарный пример: мои коллеги организовывали безопасное движение в жилом массиве, и неправильное распределение пешеходных дорожек приводило к тому, что граждане пытались срезать маршрут, выходили на небезопасные для себя участки. Это попытались предотвратить, засадили опасные места кустарником.

Но наш человек целеустремленен! Вышло наоборот: водители просто не видели пешеходов, которые срезали путь сквозь кусты. Для них появление людей на проезжей части стало более неожиданным.  

Неудобство для совершения преступления может быть обеспечено также специальным либо негласным контролем. В нашей стране есть длительная специфика — бабушки во дворах на скамейках. Они негласным образом готовы контролировать безопасность территорий. Вопрос только в том, чтобы обеспечить им удобство пребывания — бабушке нужна скамейка. Чтобы организовать негласный контроль, нужно дать возможность его осуществления. Например, за счет удобных маршрутов перемещения на территории или, наоборот, сделать ее неудобной для сокрытия с места преступления. Когда преступник понимает, что скрыться с территории не получится, это может заставить его отказаться от своих замыслов. 

Широко у нас используются и так называемые маркеры безопасности территории. Самый простой — надпись: «Внимание! Ведется видеонаблюдение». Хотя он может и не вестись. Или размещение на местности пунктов полиции, которые указывают на небезопасность пребывания здесь преступника. Это все будет сдерживающими факторами, которые неизбежно скажутся на поведении человека. 

То есть средовые факторы неизбежно являются одним из механизмов поведения человека — правомерного или преступного. Эта проблематика широко обсуждалась за рубежом, еще в 1960-х годах там велись исследования. Но у нас в стране тема особого отклика не нашла — ряд коллег говорят, что архитектурная криминология свои идеи не реализовала. Однако я убеждена: это не означает, что потенциал, который заложен в регламентации пространства, исчерпан.   

Колонка написана на основе выступления в ходе панельной дискуссии «Архитектурное пространство: криминологический аспект» на XV международной научно-практической конференции «Ковалевские чтения»; автор текста Екатерина Стихина