Корпорация «Маяк» законтрактовалась с «Роснефтью» и «Лукойлом»

Екатеринбургская корпорация «Маяк» традиционно ассоциируется с недвижимостью — компания занимается строительством жилья и коммерческих объектов, в собственности у нее больше 200 тыс. кв. м. площадей, предназначенных для собственных нужд и сдачи в аренду. При этом, рассказывает вице-президент «Маяка» Станислав Блохин, руководство корпорации изначально понимало, что складывать все яйца в одну корзину не стоит — в 1990-е гг. «Маяк» открыл в регионе месторождение по добыче золота, которое до сих пор остается единственным в мире, где драгметалл получают методом выщелачивания. Диверсификация помогает оставаться на плаву в кризисные периоды, когда спрос на квадратные метры снижается. Причем интересуют корпорацию именно сырьевые проекты — по словам г-на Блохина, их у «Маяка» несколько.

Помимо золотодобычи что еще интересует корпорацию для диверсификации бизнеса? И как руководство выбирает перспективные сферы?

— Постоянно идет мониторинг проектов, которые могут быть интересны с точки зрения выхода на новые рынки. Видим что-то перспективное — начинаем осваивать. Так было с золотом, с песчаными карьерами — это направление, конечно, больше работает на стройки корпорации. Похожий пример — месторождение по добыче демантоидов, полудрагоценных камней, которые по цвету как изумруды, а по игре как бриллианты. «Маяк» сейчас осваивает это месторождение, самое богатое в мире. Расположено оно в Свердловской области.

Уральские демантоиды

Пока там идут поисковые работы, минералы еще не продаем. Но в перспективе планируем начать их реализацию — они используются в ювелирной промышленности. Плюс мы плотно работаем со сферой нефтедобычи — выпускаем гидравлические приводы штангового скважинного насоса. Это уральская разработка, все патенты на нее — у корпорации. В эту сферу мы зашли в 2011 г.

В строительном «Маяке» есть специалисты, способные создать новое решение для нефтедобычи?

— Скажем так: корпорация никогда не скрывала, что готова инвестировать в интересные проекты. И гидравлические приводы не были исключением. Тема действительно актуальная: человечество добыло порядка 100 млрд т нефти, и еще примерно столько же получить не удалось, хотя запасы на уже отработанных месторождениях есть, их просто не достать с больших глубин. Наглядная аналогия: шампунь во флаконе еще есть, но выдавить его не получается — приходится выбрасывать. А наш гидропривод может добывать нефть с глубины в 5-6 км, тогда как лимит привычных станков-качалок — 2 км. Мы уже работаем с «Роснефтью», «Татнефтью», «Лукойлом» — компании пишут благодарственные письма, что смогли «раскачать» скважины и увеличить производительность в два раза.

Как вы контрактовались с этими игроками? Не секрет, что просто так в сферу нефтедобычи не попасть.

— Мы начинали с того, что бесплатно давали наше оборудование нефтяным компаниям — что-то вроде тест-драйва. Там есть такая практика — опытно-промышленные испытания. Договаривались на определенный период — с «Лукойлом», например, на 30 дней. В это время наше оборудование работало. Если оно устраивало компанию по параметрам, мы заключали договор. Ни разу не было, чтобы от оборудования отказывались. Причем были случаи, когда нам специально давали «мертвую» скважину, мол, «Ну давайте-ка, удивляйте». А потом с удивлением смотрели, как мы ее «раскачивали» и добывали нефть.

Забавно, что когда я рассказал о наших «тест-драйвах» летом на заседании консультативного Совета по взаимодействию предприятий нефтегазового комплекса со смежными отраслями промышленности, глава комитета Госдумы РФ по энергетике Иван Грачев поставил нас в пример другим участникам — крупным предприятиям, которые жаловались на недостаток финансовых ресурсов. Я считаю, что нужно не с протянутой рукой ходить, а быть активными, использовать возможности, которые появляются. Многие считают, что правительство никак не поддерживает инноваторов от промышленности, но я вижу обратное: этим летом на ИННОПРОМе к нашему стенду подходил глава российского Минпромторга Денис Мантуров — поговорили, он сказал, что разработка очень перспективная. Я ему тогда задал вопрос, который был для нас актуален. И позже получил на него ответ. Просто надо не бояться подходить, спрашивать. Нужно использовать возможности.

Где вы производите гидравлические приводы?

— Все в черте Екатеринбурга, соответственно, логистика тоже выстроена из города. Для некоторых заказчиков мы отгружаем оборудование здесь, для других поставляем в порт или привозим прямо на месторождение и там монтируем. Обслуживанием приводов тоже занимаемся мы, там ничего сложного.

География поставок широкая — оборудование стоит в разных климатических зонах. На Севере бывает интересно: одну из вышек оборудовали нашим гидроприводом. А насос для него находится в закрытом блок-боксе. Оператор вышки ходил по лесу, увидел, что на него бежит медведь. Человек едва успел добежать до блок-бокса и закрыться в нем, нажал аварийную кнопку. И это спасло ему жизнь. Если бы там стоял станок-качалка, спрятаться от медведя было бы негде. Вообще привод может в принципе оставить медведей без обеда из операторов нефтевышек — он может работать автоматически, через спутник. Есть телеметрия: можно следить за работой в режиме онлайн из любой точки мира и принимать те или иные решения. А оператор нужен эпизодически — для техобслуживания.

Какие у вас планы по развитию этого направления — через три-пять лет каких результатов вы должны добиться, что будет с географией поставок?

— Первым этапом был выход на российский рынок — мы это сделали и расширяем круг заказчиков. Вторая задача — выход на экспорт. Ведем переговоры  с игроками из разных стран. В этом году в Москву приезжала президент Аргентины Кристина Киршнер — выражала заинтересованность. Когда мы были на выставке в Сингапуре, разговаривали с компаниями из США — те тоже присматривались, им интересна и сама технология, и стоимость — в долларах цена серьезно упала. Вообще в этом году мы были в десяти странах и интерес видели везде. Но это не легкая прогулка: есть государства, где нефтяные компании-монополисты изготавливают и станки-качалки. И мы со своими приводами будем лишать их рынка. В других странах свои требования: где-то нужно открывать представительство, где-то — выступать в кооперации. Так что, вопросы есть. Но ряд контрактов на зарубежные поставки мы в этом году заключили.

Нефтянка, сфера, конечно, лакомая. Но цены на черное золото сейчас низкие и прогнозы не радужные. Вы запрыгнули в этот поезд, а он отклонился от маршрута. Вас это не настораживает?

— Для нас сегодняшняя ситуация в нефтяном секторе — это плюс. Наше оборудование позволяет экономить электроэнергию и уменьшать себестоимость добычи. Раньше нефтяники особо деньги не считали, а сейчас настали времена, когда нужно задумываться об оптимизации затрат.

Да и по большому счету стоимость барреля упала, но торги идут в долларах. Нефтяники все равно на ходу. Нефть на сегодня наряду с газом — самый оптимальный вид энергии. Лучше пока ничего не придумали.

Аналоги вашим приводам в мире есть?

— В сфере нефтедобычи станок-качалка и гидравлический привод рассматриваются как аналоги, так как решают одну проблему. Но принцип у них все же разный. 

Планируете ли развивать выпуск оборудования для нефтянки — создавать новые продукты?

— Мы бываем на разных профильных выставках, там от участников поступают предложения о совместных разработках и выходе на рынок — и в сфере гидравлических приводов, и по другим направлениям. Плюс мы работаем по линии областного фонда развития предпринимательства — участвуем во встречах инноваторов с инвесторами. Бывают интересные проекты, с некоторыми разработчиками контактируем о возможных вложениях. То есть рассматриваем новые перспективные направления.

Может ли так случиться, что нефтянка вытеснит строительное направление в работе «Маяка» и станет приоритетнее? А возведение объектов будет вестись по остаточному принципу.

— Все возможно. Я не думаю, что строительное направление будет остановлено — у корпорации наработаны огромные компетенции в этой сфере, крупная производственная база, свой завод по выпуску стройматериалов. Все это продолжит развиваться. Но не исключено, что нефтяной сектор может стать намного шире в структуре компании. Возможности для этого есть, нужно просто грамотно их использовать.

Фото: Игорь Черепанов, корпорация "Маяк"