Кто ударил по ценам?

В ответ на рост цен и призывы чиновников стабилизировать обстановку торговые сети Екатеринбурга — «А-Продукт», «Звездный», «Купец», «Мегамарт-Минимарт» — зафиксировали розничные наценки (10-20%) на продукты первой необходимости и призвали перерабатывающие предприятия последовать их примеру. Нечто подобное происходит по всей стране, за исключением тех регионов, где уровень цен диктует ­администрация. ­Доказав свою лояльность, местные аграрии, производители пищевых продуктов и ритейлеры собрались в редакции «ДК», чтобы обсудить причины роста цен и логику действий российского правительства.

эксперты
Валерий Бубнов
генеральный директор компании «Юнилэнд — Центры торговли-Екатеринбург»
Владимир Панкрашкин
генеральный директор ОАО «Жировой комбинат»
Алексей Подоляко
исполнительный директор НП «Альянс»
Олег Сотников
генеральный директор торговой сети «Купец»
Константин Сурин
зам. руководителя проекта агробизнеса Группы Синара
Олег Хабибуллин
председатель совета директоров управляющей компании «Агромир»
Владилен Фуфаров
управляющий хлебомакаронным комбинатом «Смак»

Почему цены на продукты растут
Как создается дефицит
Зачем чиновникам считать телят

Пока участники дискуссии рассаживались по местам, Валерий Бубнов, генеральный директор компании «Юнилэнд — Центры торговли-Екатеринбург», объяснил цель встречи. Коль скоро власть, недовольная ростом цен на продукты питания, обвиняет производителей и торговцев в картельных сговорах, представители этих отраслей заинтересованы оценить ситуацию изнутри. Что стоит за подорожанием масла, молока и хлеба — стремление пищевиков и торговых сетей к наживе или нерасторопность правительства?

Еще пару минут собравшиеся уточняли, какое правительство г-н Бубнов имеет в виду — российское или местное, и решили, что вина лежит на отставном кабинете министров во главе с Михаилом ­Фрадковым. Олег Хабибуллин, председатель совета директоров управляющей компании «Агромир», настаивал на другой трактовке: подорожание продуктов — следствие недальновидной политики центра, в первую очередь подразделений, отвечающих за мониторинг рынков и экспортно-импортное регулирование. А правительства на местах усугубляют ситуацию, пытаясь снизить цены административными методами. Стоило президенту РФ проявить обеспокоенность, как в регионах началась охота на ведьм. «Поступила команда «фас!», — сказал г-н Хабибуллин. «И ФАС пришла, — закончил его мысль Владимир Панкрашкин, директор ОАО «Жировой комбинат».

Впрочем, Владилен Фуфаров, управляющий хлебомакаронным комбинатом «Смак», настроенный смотреть на вещи философски, заметил, что обеспокоенность подобного рода обычно возникает у политиков накануне выборов: «Последний раз по такому же поводу меня приглашали на ковер к Воробьеву четыре года назад. В этом смысле ничего не изменилось». Однако, по мнению Олега Хабибуллина, еще до выборов чиновники успеют наломать дров, если будут настойчиво искать виноватых. «Как только началась эта кампания, на Алапаевский молочный комбинат (предприятие принадлежит г-ну Хабибуллину. — Прим. ред.) пришли с проверкой люди из УБЭПа. Что им было нужно? Не иначе искали картельное соглашение — декларацию о намерениях с подписями участников сговора и гербовыми печатями, хотя большую глупость трудно даже вообразить».

Валерий Бубнов согласился: при нынешней концентрации капитала во всех отраслях — от производства сырья до прилавка — большую часть рынков делят три-четыре игрока, каждый из них следит за действиями конкурентов. Если один повышает цену, остальные следуют его примеру. При желании здесь можно усмотреть сговор, хотя формально операторы рынка ни о чем не договариваются. Если речь идет о росте цен на пищевые продукты, причину надо искать не в конце технологической цепочки — в сетевой торговле, а в начале — там, где собирают урожай. Г-н Бубнов: «Вот как с точки зрения экономики власть может говорить ритейлерам: зафиксируйте наценки. А если у нас компания, акции которой обращаются на международной бирже, и у нее тысячи акционеров, в том числе западные инвестиционные фонды? Как им объяснить, что ценой недополученных ими дивидендов мы спонсируем чьи-то предвыборные кампании?»

Участники дискуссии согласились, что задачу, и правда, лучше решать с другого конца. И попросили экспертов высказать свои соображения на этот счет, чтобы убедиться в справедливости первоначальных выводов.

Пищевик Владимир Панкрашкин скорбит о жертвах глобализации

Участники дискуссии пребывали в уверенности, что нынешний дефицит подсолнечного масла спровоцировали климатические условия, поэтому разговор о повышении цен начался с цифр. Валерий Бубнов вспомнил, что еще в июне эксперты прогнозировали снижение урожая подсолнечника в три раза, однако г-н Панкрашкин с ним не согласился. По его данным, от засухи пострадала в основном Ростовская область и частично Краснодарский край, тогда как в средней полосе урожайность была даже выше, чем год назад. То есть на капризы погоды можно списать лишь часть общего дефицита. Второй причиной стало сокращение посевных площадей. Из-за большого урожая в предыдущем году цена на семечку упала, производители сократили посевы подсолнечника и ушли на другие рынки. И в 2007 г. получили 5,5 млн т масла-сырья (вместо 6,75 млн т в 2006 г.).

Такое снижение было некритичным — случались и менее удачные годы. Например, в 2002 г. в России произвели всего 3,68 млн т подсолнечного масла. Владимир Панкрашкин: «Я далек от мысли, что с 2002 г. население страны значительно увеличилось или мы стали усиленно по­треблять масло. Нынешних 5,5 млн т хватило бы за глаза, однако производители вывезли большие объемы за границу, где вот уже полтора года цены на растительное масло идут вверх. Отчасти это связано с производством биодизеля — пищевое растительное масло уходит на технические цели. Практически все растительные масла на мировом рынке подорожали в два раза. Как только российские производители воспользовались благоприятной конъюнктурой и отправили зерно на экс­порт, цена на внутреннем рынке начала резко расти и с апреля по сентябрь увеличилась вдвое. А затем подорожало и масло прошлогоднего урожая».

В подтверждение слов г-на Панкрашкина Олег Сотников, генеральный директор торговой сети «Купец», привел несколько цифр: «Повышение цен произошло в первых числах октября. И если сравнивать октябрь с июлем, получится, что на входе в торговую сеть масло «Сто рецептов» подорожало на 37%, масло «Злато» — на 40%, масло «Аведов» — на 79,5%, масло «Золотая семечка» — на 93%. При некотором разбросе цифр тенденция налицо». «Но это же прокол! — констатировал г-н Бубнов. — Министерство сельского хозяйства должно было предвидеть такую ситуацию».

Все так, согласился Владимир Панкрашкин, но, очевидно, чиновники расслабились, потому что дефицита не было уже много лет. При этом крупные переработчики пользовались старыми запасами, позволявшими им держать прежние цены (летом потребление масла снижается). А Екатеринбургский жировой комбинат, чтобы не вылететь с рынка, работал себе в убыток.

Как только разговор зашел о консолидации масложирового рынка, где производство сырья контролируют четыре основных игрока, г-н Хабибуллин, который уже подавал знаки, что разговор о масле пора сворачивать, оживился и потребовал назвать участников олигополии поименно. Г-н Панкрашкин огласил шорт-лист: «Астон», «Солнечные продукты», «Эфко» и «Юг России» — стоит одному из этих предприятий повысить цену на сырье, как тут же начинается цепная реакция. «Кстати о ценах, — заметил Валерий Бубнов. — Масло будет дешеветь?»

Владимир Панкрашкин сказал, что да, но до 30 руб. за бутылку, как прежде, уже нет.

Аграрий Олег Хабибуллин упрекает чиновников в некомпетентности

Молоко повысилось в цене примерно в тот же промежуток времени, что и масло. Раскопать корень зла вызвался Олег Хабибуллин, начавший речь патетически: «Масло и молоко стали последней каплей в чаше терпения широких масс потребителей». Одну из причин роста цен, как и в случае с маслом, г-н Хабибуллин увидел в концентрации капитала в сфере переработки молока, позволяющей игрокам не договариваясь поднимать цены. По его данным, 70% российского рынка делят четыре компании — «Вимм-Билль-Данн», «Юнимилк», «Данон» и «Кампина», а оставшиеся 30% приходятся на региональные предприятия. Однако государство, которое должно «мониторить ситуацию», не может разобраться даже с теми заводами, которые относятся к категории ФГУП. «С 6 августа я вел статистику роста закупочных цен на молоко на местном рынке. Считаю, что первой компанией, решившей поднять цены на молочную продукцию, было ФГУП «Ирбитский молочный завод», — сообщил Олег Хабибуллин. Через два дня такое же решение приняла «Первая молочная компания» (ФГУП ГМЗ № 1), а затем их примеру последовали частные компании. В сентябре повышение цен также началось с государственных предприятий — «Первой молочной компании» и Ирбитского молочного завода. А 10 октября цены снова пошли вверх.

«Почему инициатором роста цен на молочную продукцию в Свердловской области стали государственные предприятия? — спросил г-н Хабибуллин собравшихся и самого себя и после короткой паузы объяснил: — Потому что между крупными операторами рынка идет борьба за сырье — молоко сегодня в дефиците. И получается, что государство само нагнетает истерию».

Сверив данные, участники дискуссии назвали цены (в сентябре молоко у крестьян покупали по 7 руб. за литр, а в октябре — уже по 10-11 руб.) и пришли к выводу, что конкуренция между переработчиками подстегивает рост цен. Олег Хабибуллин предсказал дальнейшее увеличение закупочных цен на сырое молоко, связав эту тенденцию с приходом на рынок уже объявленных лидеров — компании «Юнимилк», купившей молочный завод в Нижнем Тагиле, и компании «Вимм-Билль-Данн», которая приобрела завод в Первоуральске: «Тому же «Вимм-Билль-Данну» сегодня все равно, почем брать молоко в Свердловской области, потому что в Москве он уже покупает по 20 руб. за литр. Сейчас ему даже выгоднее купить молоко у нас, скажем, по 15 руб., сделать из него порошок и отправить в Европу». Помимо Европы, считает г-н Хабибуллин, одним из крупнейших потребителей молока скоро будет Китай, начавший активно закупать сухое молоко. Нашим отечественным производителям выгоднее поставлять молоко в КНР, и, если российские власти не примут мер, дефицит сырья внутри страны приведет к многократному подорожанию молочных продуктов.

«Вот мы здесь сидим, — продолжал Олег Хабибуллин, — а эшелоны с сухим молоком уходят за границу». Присутствующим на миг показалось, что они слышат стук вагонных колес.

Алексей Подоляко, исполнительный директор НП «Альянс», заметил: если сырье (будь то подсолнечное масло или молоко) при внутреннем дефиците уходит за границу, правительство должно отреагировать, применив известный рычаг — экспортную пошлину. «Надо сделать так, чтобы местным производителям было невыгодно вывозить сырье за рубеж, — резюмировал он. — Иначе, как только границы открываются, происходит перетекание ресурсов на свободные рынки, где за товар платят дороже». «Без дешевых кредитов для сельского хозяйст­ва ничего не получится, — возразил г-н Хабибуллин. — В Свердловской области на протяжении последних семи лет сокращается поголовье коров. Компенсируется этот процесс только одним путем — повышаются надои с одной коровы. Но живое существо невозможно заставить давать молоко». «Особенно если это — бык», — добавил Валерий Бубнов и поинтересовался, будет ли расти цена на молоко и дальше. Олег Хабибуллин сказал, что да.

Строитель сельскохозяйственного холдинга Константин Сурин рассказывает анекдот

Оставалось разобраться, почему правительство не вводит экспортных квот, когда в них появляется необходимость. Константин Сурин, зам. руководителя проекта агробизнеса Группы Синара, взялся объяснить этот феномен на примере старого анекдота.

Анекдот такой. Зоотехник говорит председателю колхоза: получили приплод — пять телят. Председатель, понимая, что пять телят — не та цифра, которая понравится начальству, пишет в отчете: десять телят. Районное начальство, отправляя рапорт в областной центр, приписывает еще десять телят. «Молодцы, — говорят им, — с такими показателями мы сможем помогать братским народам. Пять телят отправим голодающим гражданам Зимбабве, а 15 — оставим себе».

Суть в том, объяснил г-н Сурин, что чиновники и сегодня не представляют себе реального положения дел. И ответ на вопрос, почему они не используют такой рычаг, как импортные или экспортные пошлины, очевиден — люди во власти не всегда располагают информацией для принятия правильного решения.

«Учет остался таким же, как при социализме. Лучшее тому доказательство — ситуация на зерновом рынке: в отсутствие долгосрочных прогнозов мы не сделали запасов зерна и в 2007 г. получили рост цен (тут все очень похоже на ситуацию с подсолнечным маслом). В мае килограмм муки подорожал на 1,5 руб. Поскольку мы выпускаем пельмени (Каменск-Уральский мясной комбинат входит в состав Группы Синара), то сразу отметили это обстоятельство, — заверил Константин Сурин. — Хотя в прошлом году был большой урожай. Россия впервые за много лет начала экспортировать зерно. Революционный момент! Но ошибка правительства была в том, что оно не создало зерновую биржу, не занималось зерновой интервенцией. А в стране, где на половине посевных площадей урожай зависит от погодных условий, чиновники должны думать о будущем».

Тут в дискуссию вновь вмешался Олег Хабибуллин, объяснивший, что нехватка зерна спровоцировала дефицит комбикормов, а значит, и дефицит молока. По прогнозу агрария выходило, что в скором будущем должно подорожать и мясо.

Константин Сурин подтвердил: не далее как этим летом нехватка комбикормов (точнее, их зерновой составляющей) действительно привела к падению надоев. Каждая из 1600 коров в хозяй­стве Группы Синара недодала по 0,8 л молока в сутки.

Владилен Фуфаров, когда очередь дошла до него, отметил, что, несмотря на неурожай, хлеб подорожал не больше чем обычно, т. е. в пределах 20% в год, и подозревать хлебопеков в отсутствии патриотизма не приходится. Хотя УФАС все-таки возбудило дело против «Первого хлебокомбината» в Челябинске, усмотрев в действиях его руководства провокацию, направленную на нагнетание социальной напряженности. «Смак» подобной участи избежал.

Подводя черту, г-н Бубнов спросил о ценах на хлеб и мясо. «Хлеб будет дорожать с ростом инфляции», — ответил г-н Фуфаров. «Мясо (свинина) останется примерно на том же уровне», — спрогнозировал г-н Сурин.

Выводы — главные и второстепенные

В конце пути участники дискуссии пришли к выводу: повышения цен на продукты питания первой необходимости можно было избежать, если бы система государственного регулирования внутреннего рынка реагировала на изменения конъюнктуры. Попытки спасти ситуацию замораживанием торговых наценок (а в большинстве случаев — удешевлением одних товарных позиций за счет удорожания других) — меры, рассчитанные на краткосрочный эффект. Хотя административное регулирование предельных наценок на продукты питания как элемент государственной политики возможно — при том условии, что в стране работает система дотирования сельского хозяйства и перерабатывающей отрасли.

«А как же национальный проект поддерж­ки АПК?» — спросил Валерий Бубнов, предложив Олегу Хабибуллину (исполняющему две роли — агрария и оппозиционера к власти) поделиться мыслями на этот счет.

Г-н Хабибуллин поделился двумя. Первая: в проекте АПК больше деклараций, а сельхозпроизводители ждут от государства реальной помощи. 300 млн руб. федеральных денег, вложенных в развитие агрофирмы в Патрушах (УГМК), заметного влияния на продовольственную безопасность Свердловской области не оказали. И вторая (вытекающая из первой): процедуру доступа сельхозпроизводителей к государственным деньгам необходимо упростить и демо­кратизировать.

В этот момент Владилен Фуфаров выдвинул тезис, ставший краеугольным камнем общего резюме: подорожание продуктов питания — последняя волна в череде повышения цен на бензин, металл, стройматериалы, недвижимость, а также роста заработных плат, носящих в большинстве случаев спекулятивный характер.

В качестве постскриптума Владимир Панкрашкин высказал претензии к ритейлерам: «Когда сырье дорожало и мы шесть месяцев работали в убыток, торговые сети диктовали нам условия. Говорили: не хочешь работать по такой-то цене, мы поставим на полку «Золотую семечку». И при этом торговали с 30% наценкой. В мае мы отгружали масло в магазины по 23-24 руб., а покупателю оно обходилось в 30-32 руб.».

Собравшиеся долго выясняли размер сегодняшней наценки (выходило, что никак не 30%, а гораздо меньше), после чего Олег Хабибуллин напомнил им, что консолидация идет на всех рынках, в том числе и в торговле. Экономика становится сетевой. И торговые сети выбирают производителей, которые могут гарантировать им максимальную прибыль. А г-н Бубнов добавил, что сетевая экономика изменит всю инфраструктуру потребительского рынка: хлеб торговые сети будут печь сами, а растительное масло и мясо либо импортировать из Южной Америки, либо покупать у локальных производителей, приспособив их мощности под собственные нужды.

Что же касается крупных производителей, то на них нет управы даже у федеральных ритейлеров. В сентябре 2007 г. Ассоциация компаний розничной торговли (АКОРТ) пожаловалась в ФАС, что «Юнимилк», пользуясь доминирующим положением на рынках отдельных регионов, навязывает торговым сетям свои условия. Это ли не реальное торжество перерабатывающей отрасли?

Все согласились и, уже расходясь, подумали: после Нового года война с ценами закончится. Но вслух ничего не сказали.