Александр Плющев* и Татьяна Фельгенгауэр: «Есть в Екатеринбурге какая-то вольница»

Журналисты «Эха Москвы» Александр Плющев* и Татьяна Фельгенгауэр приехали в Екатеринбург накануне сноса телебашни — и попали на митинг в защиту недостроя. В тех же числах стало известно, что в Екатеринбурге собираются отменить выборы мэра, тогда журналисты решили посетить столицу Урала еще раз и приехали на митинг в защиту выборов мэра в Екатеринбурге, который прошел 2 апреля. DK.RU встретился с Татьяной Фельгенгауэр и Александром Плющевым*, чтобы обсудить, с чем они связывают волну протестных митингов, прокатившихся по стране, и чем Екатеринбург отличается от других городов России. 

Вы побывали на двух протестных мероприятиях в Екатеринбурге: сначала на митинге против сноса телебашни, потом — на митинге против отмены выборов мэра. Как впечатления?

Александр Плющев*: У вас очень классная, активная жизнь в Екатеринбурге. Есть какая-то вольница. Когда башню обнимали, видели мэра вашего, он пришел вместе с людьми. Подошли полицейские, спросили, что происходит. Ну, Ройзман подошел к ним, объяснил, что происходит, никого не винтили, никакого ОМОНа. У нас в Москве такое трудно представить, чтобы стихийно тысяча человек собралась, и никого не завинтили. А уж тем более мы не говорим о том, чтобы на такое мероприятие мэр пришел. 

Что касается выборов, Евгений Ройзман* очень яркий человек, который показал, что с полномочиями, которые меньше, чем у английской королевы, можно сделать довольно много. 

Мне кажется, что решение о том, чтобы отменить народные выборы, принимается, во-первых, конкретно против Ройзмана, а, во-вторых, для того, чтобы такие персоны, как Ройзман, не могли попасть во власть благодаря людям. Вот так я со стороны вижу.

Что касается митинга, то о нем много слышали в Москве. И мы ждали, что митинг, который находится в федеральной повестке, соберет намного больше людей, чем пришло. 

Татьяна Фельгенгауэр:  Да, казалось, что митинг будет довольно важным событием, но как-то не оправдалось. Ройзман все-таки популярная фигура, в Москве о нем знают многие. Когда мы приехали в первый раз, он участвовал в митинге против сноса телебашни. Просто гулял по улице. Для нас мэр, который просто гуляет по улице, — редкость. Я не могу представить, чтобы Сергей Собянин также с людьми по улице прошелся. 

Митинги охватили сейчас не только Екатеринбург. Волокаламск, где дети отравились газом, Кемерово, где произошла трагедия в торговом центре. Люди выходят на улицы, о чем это говорит?

А.П.:  В Волоколамске и Кемерово произошли события, которые показали, из-за чего люди будут готовы глотки рвать. Когда дело касается жизней детей, то разговаривать и обсуждать уже невозможно. То есть люди обозначили для власти линию, за которую нельзя переходить: дети. Вот когда вы коснетесь наших детей, тогда мы пойдем против вас. 

Мне кажется, люди будут готовы выйти на улицы в двух случаях: если сильно ухудшится благосостояние либо если дело коснется детей.

У общества появился запрос на перемены или наоборот: люди хотят сохранить хоть какую-то стабильность?

А.П.:  Я думаю, что у общества нет запроса на перемены. Если бы был запрос, то те, кого заставляют идти на выборы, а их миллионы, просто пошли и назло бы проголосовали против Путина. 

О какой стабильности мы говорим? Стабильность в том, чтобы получать свои 35 тыс. в месяц в регионах? Или в том, что у тебя в любой момент может прорвать свалку и случится очередной Волоколамск? Ну, раз людям в регионе 35 тыс. руб. в месяц — нормально, то, наверное, падение благосостояния люди долго еще смогут терпеть.

Стабильность — это что? Это уверенность в завтрашнем дне. Я не знаю, о чем думают люди с ипотекой, я ипотеку не беру. Хотя вроде как имею возможность ее выплачивать, и вообще мне надо бы перебраться поближе к центру, расшириться: живу в небольшой квартире далеко от центра. Но я не беру ипотеку не потому, что не уверен в банковской системе, я просто вообще не уверен в завтрашнем дне. 

Т.Ф.: Чтобы были перемены, с властью нужно работать. Сама собой ситуация не решится. А люди чего хотят? Они хотят очень быстрого решения проблем, однозначных ответов на все вопросы, и чтобы перемены прямо сейчас произошли, в крайнем случае, завтра. А так не бывает. 

Вообще вокруг чиновников в последнее время негативный информационный фон: до Кемерово с Волоколамском была история со Слуцким. Общество как-то старается выносить на обсуждение свое недовольство.

Т.Ф.: История со Слуцким в целом загремела и забурлила после решения комиссии по этике. Когда комиссия сказала, что депутат Слуцкий не нарушил никаких этических норм, и все в порядке, то тут совершенно справедливо последовала волна возмущений, и редакции ведущих СМИ (включая DK.RU — прим.ред.) объявили, что присоединяются к бойкоту. На самом деле эта комиссия по этике просто плюнула в журналистов и показала, что они никто и звать их никак, а депутат имеет право вести себя как последняя тварь и ему за это ничего не будет. 

Но то, что мы обсуждаем, это даже не одна сотая процента, капля в море. А если о домашнем насилии начнем говорить? Вы не представляете, как его много. А наши депутаты это все декриминализовали.  

Мы видим: о том, о чем раньше все молчали и стыдливо считали нормой, сейчас готовы говорить, и общество больше не соглашается молчаливо реагировать на использование служебного положения для домогательств. С этим сталкиваются на самом деле все в той или иной форме, хотя эти преследования недопустимы. 

Раньше в обществе было принято молчать или говорить «сам виноват», и никто об этом не рассказывал. Сейчас ситуация меняется, люди не хотят терпеть унижение, начинают говорить, и есть задача их поддержать и защитить. 

Непозволительно использовать деньги и власть для унижения людей. И в целом такое отношение к ситуации преследований характерно не только для России, для всего мира. 

Какой итог в этой ситуации вы сочли бы удовлетворительным?

Т.Ф.: Для начала Леонид Слуцкий должен признать, что он вел себя недопустимым образом. Он должен принести извинения. Я думаю, что комитет по этике должен извиниться за то, как они отвратительно вели себя с Фаридой Рустамовой и Дарьей Жук. Я надеюсь, что Вячеслав Володин вспомнит, кто он такой, и что-то сделает. В идеале таким людям не место в Государственной думе.