«Парадокс: люди беднеют, а число миллиардеров растет. Поведение элит должно меняться»

Константин Юрченко, доцент кафедры внешнеэкономической деятельности УрГЭУ:

— Вот уже пять лет наша экономика чувствует себя довольно тяжело. И пусть меня назовут алармистом, но это так. Мониторинг потребительской активности, опросы предпринимателей и руководителей предприятий четко показывают: все ожидают дальнейшего снижения тонуса экономической активности. И только Росстат передает победоносные «вести с полей», которые тут же подвергаются сомнению.

Михаил Салтыков-Щедрин говорил, что в России две беды. Но к ним можно добавить еще одну проблему: экономическое поведение элит, зачастую не способствующее устойчивому развитию экономики. И это весьма важно.

В последнее время элиты показали свою неготовность делить тяготы кризиса с остальным обществом. Они стремятся сохранить (а то и нарастить) свой уровень благосостояния, зачастую в ущерб остальным слоям общества, а, значит, этим остальным достается гораздо больше кризисных потерь, чем в «среднем по больнице».

Посудите сами: с одной стороны, мы откровенно чувствуем снижение уровня и качества потребления масс (это видно по прилавкам магазинов и по спавшему ажиотажу в них же). С другой стороны, год от года мы слышим заявление о том, что количество российских миллиардеров увеличилось. И это все на фоне стагнирующего в среднем общественного благосостояния. В общем, как в русской поговорке: «У кого щи жидкие, а у кого жемчуг мелкий».

Социальное неравенство

Казалось бы, присутствующие в стране элементы рыночной экономики генерируют социальное и имущественное неравенство, и значит, так и должно быть. Однако вот это-то и печально для экономики.

Несколько десятилетий назад американский экономист Саймон Кузнец эмпирически выявил интересную закономерность. В период, когда страна только-только поднимается из нищеты, в обществе должно быть заметное имущественное неравенство, потому что все разом подняться не могут, а появляющиеся драйверы роста резко накапливают свое богатство и, как локомотивы, тянут вверх остальных, да и всю экономику. Но по достижении годового национального дохода в $4500 (в сегодняшних цифрах) на душу населения неравенство должно начать сокращаться, иначе экономический рост просто остановится. Это показали межстрановые сравнения.

Объяснил Саймон Кузнец этот феномен довольно просто. Самым мощным двигателем устойчивого экономического роста является потребление.

Если имущественный разрыв будет дикими темпами нарастать, то рано или поздно все население поделится на две категории: беспросветно нищие (их будет подавляющее большинство) с одной стороны и баснословно богатые с другой.

Заметного присутствия среднего класса такое распределение благосостояния не подразумевает. Нищее большинство не сможет наращивать потребление, а сверхбогатому меньшинству потребление в нищей стране будет попросту неинтересно, как собственно малокомфортным станет и проживание в ней. Поэтому деньги для текущих расходов будут конвертироваться в валюту и вывозиться на условные миланские распродажи, да и капиталовложения потянутся туда же. Это почти как классика, только наоборот: низы не могут тянуть экономику, а верхи — не хотят.

Снижение же имущественного неравенства создаст средний класс — основу здорового потребления и не менее здоровой экономики. И вот именно для этого и необходимо изменение экономического поведения элит.

К сожалению, сегодняшнее состояние дел в российской экономике и обществе говорит о том, что экономической политикой идея Саймона Кузнеца проигнорирована: имущественное неравенство растет, средний класс задыхается, его потребление упрощается, восстановления его расходов и, соответственно, устойчивого экономического роста не предвидится.

Ведь закидывали удочку по поводу прогрессивной шкалы НДФЛ. И пусть в ней очень много недочетов, но это один из механизмов, определенная эффективность которого была продемонстрирована развитыми странами. У нас же ее недавно отвергли категорически, при этом на весьма высоком уровне. А почему? Потому что элиты, на которые она и была нацелена, сказали свое веское слово против.

Наша страна приближается к лидерам по социальному неравенству, и пока что мы видим только предпосылки к тому, что неравенство будет нарастать, что губительно для экономического роста.

Для того чтобы имущественное неравенство стало сокращаться, инициатива должна исходить от элит или от властей. В идеале, элиты смотрят и говорят: у нас же здесь бизнесы, магазины, а у людей нет денег, и в итоге мы меньше зарабатываем. Когда элиты начинают идти на то, чтобы делиться частью своего благосостояния, например, через рост зарплат сотрудников,  экономика начинает перезапускаться. Но пока мы с вами этого не видим. Не потому ли, что у элит нет долгосрочного видения себя и своего бизнеса в стране?

Многие эмоционально говорят, что в подобной ситуации требуется смена элит, но это крайне опасный путь, о чем говорит история многих стран. Поэтому речь идет об изменении экономического поведения элит.

Конечно, это тоже очень непросто: ведь речь не о том, что молодежь должна начать вести себя иначе, а о смене модели поведения довольно большого количества состоявшихся людей, вследствие которого они начнут больше тратить здесь, инвестировать здесь, приобретать долгосрочные активы (ту же жилую недвижимость) здесь, учить своих детей здесь и, соответственно, продвигать инвестиции в отечественные университеты и т.д.

Кстати, года четыре назад из-за расширения персональных санкций сформировались ожидания вынужденного разворота интересов элит в сторону экономики России, но этого не произошло.

Иными словами, люди, которые хорошо чувствуют и понимают экономику, в которой они зарабатывают, должны поверить в нее и увидеть свое будущее и будущее своих детей в ней, а не за ее пределами. Пока этого не произойдет, мы по-прежнему будем слышать новости из разряда «Отток капитала из страны по итогам 4 квартала 2018 года резко увеличился». А далее — сокращение экономики по сходящейся спирали (то, что Джон М. Кейнс называл циклическим кризисом).

Деньги в стране есть, но они в одних руках

У нас иногда пытаются объяснить кризис тем, что «денег нет», но это не так, в экономике денег меньше не стало. У нас сегодня объем денежной массы вырос по сравнению с 2013 г., но ее перестало хватать.

Скорость обращения денег снизилась, а местами эти деньги откровенно встали. Отчасти из-за кризисных «предпочтений ликвидности», когда деньги удерживается на руках «на черный день». А отчасти — из-за сложившейся системы распределения богатства, когда деньги идут к деньгам и аккумулируются в руках элит, от которых в экономику попадает лишь незначительная часть. 

Если же мы хотим, чтобы деньги работали в стране, и чтобы наша экономика ожила, то деньги нужно отдавать вниз. Речь не идет о том, как «отнять и поделить» — это тупиковый путь.

Элиты видят кризис, но текущая ситуация их устраивает и на изменения они не мотивированы. Поэтому перед государством стоит задача создать условия, при которых у обычного населения будет нормальное доходообразование, а у элит появится интерес рециклировать деньги в экономике. Но государству сделать это непросто, так как именно оно породило тот самый уровень неопределенности, из-за которого заглядывать вперед особо не получается. 

Элиты понимают, что их действия не очень благоприятны для экономики, но «такова жизнь». Они, в общем-то, ничего не нарушают, а лишь пользуются возможностями наращивать собственное благосостояние.

И, что самое неприятное, большинство из нас, оказавшись на том месте, поступит примерно так же (даже если категорически возразит против этих слов), ибо так устроен человек. Собственно, поэтому в цивилизованных обществах и сложились социальные лифты, способствующие естественной ротации элит и их разделению. То есть, еще раз: если экономика ориентирована только лишь на увеличение благосостояния элит, то нужно понимать, что эти деньги не будут работать. В итоге экономика будет буксовать, и подняться не сможет.

История ХХ века красноречиво свидетельствует, что для единство общества (не путать со всеобщим равенством) на стадии выхода из кризиса очень важно, чтобы результат работы экономики отличался от сюжета басни «Лебедь, рак и щука». И это единство начинается с материальных вопросов.

Как бы ни ругали советское прошлое, но общество и элиты там (особенно в первую половину существования Советского Союза) были если не едины, то, по крайней мере, довольно близки. А как только партийная номенклатура начала отдаляться от народа и отовариваться в спецраспределителях, экономика стала прихрамывать и скатываться к застою. В 90-е разрыв между массами и элитами тоже был сравнительно небольшим, а сейчас увеличился многократно. Интересное совпадение. Но есть же свет в конце тоннеля. Экономическое поведение элит — не константа. Только в нашей стране в ХХ веке это поведение радикально менялось дважды. Ведь люди разумны, и разум восторжествует и в этот раз.

Ловушка среднего дохода

Есть еще одна не позитивная экономическая новость с выходом на поведение элит. Американский экономист Бэрри Эйхенгрин в 2011 году выявил такой парадокс: когда доход на душу населения в стране достигает примерно $15000 в год (по нынешнему курсу),  в стране происходит остановка экономического роста. Он назвал это явление ловушкой среднего дохода. Напомню, что Россия вплотную подошла к этой величине в конце 2013 года и угодила в ловушку.

Обычно это явление объясняют падением производительности труда и сменой поколения элит. Как это происходит?

Грубо говоря, сначала страна была бедной, в ней мобилизовалось поколение эффективных людей, которые собрались и вытащили экономику, построили бизнесы, дотащили уровень жизни до $15 тыс. на душу, устали и передают детям свой бизнес. А дети элит в таких обществах — это «золотая молодежь». Они образованны, умны и перспективны, но у них совершенно другой образ жизни: им не до родительских бизнесов.

И пока накопленные предыдущим поколением деньги позволяют поддерживать привычный образ жизни, никто не впряжется в развитие экономики. Поэтому чем больше сбережений в обществе накоплено, тем медленнее экономика выходит из ловушки. В России только на банковских вкладах сегодня хранится более 27,5 трлн руб. (это при ВВП в сотню триллионов). И за пять лет ловушки они даже не начали уменьшаться. А российские банки — не единственное место хранения денег россиян. Надо понимать, что из ямки, в которую мы закапывались пять лет, быстро не выбраться.

Впрочем, ловушка среднего дохода — штука объективная: ее не смогла избежать ни одна страна, преодолевавшая заколдованные $15000 на душу населения. И рано или поздно все выходили, так что и на нашей улице будет праздник. Кстати, мощный средний класс (по опыту многих стран) не дает увязнуть в ловушке надолго. Но у нас с ним беда.

Что не говори, сильные элиты — это хорошо, особенно когда их капиталы активно работают внутри страны, а доходы от них реинвестируются сюда же. А еще для экономики значимо настроение населения: если критическая масса людей верит в черный день и откладывает на него деньги, то черный день обязательно наступит (экономисты называют это «самосбывающимся пророчеством»). Просто потому что люди своим поведением спровоцируют его: кто-то не потратил деньги, кто-то не заработал, кто-то не расплатился с поставщиком, кто-то обанкротился и экономика скатывается в кризис.

Население ведомо поведением элит: если представители этого класса не только скупают активы за рубежом, но нередко и обретают иностранное гражданство, то какой экономический позитив будет у широких масс? 

Только тогда, когда мы увидим рост расходов элит и рост их экономической активности, маятник экономического развития качнется от кризиса к росту.

В своей предыдущей колонке на DK.RU Константин Юрченко спрогнозировал наступление кризиса потребления уже к концу текущего года.