«Надо отдать должное регулятору в России»: как глобальный банк работает в условиях санкций

Ситибанк — дочка американской финансовой группы Citigroup, которая ведет бизнес в 100 государствах. Глава подразделения Citi в странах Центральной и Восточной Европы и главный управляющий в России Марк Луэ говорит, что российский регион является одним из важнейших для компании и уходить отсюда группа не планирует. Последние два года Forbes ставит Ситибанк на первое или второе место в рейтинге самых надежных российских банков. Планов менять стратегию также нет, подчеркивает г-н Луэ: все направления бизнеса прибыльны, а к санкциям удалось приспособиться. Впрочем, в банке ждут восстановления экономики, чтобы возобновить проведение более сложных операций в прежних объемах. DK.RU поговорил с г-ном Луэ о влиянии санкций, стратегии и отношениях с регулятором.

 

Прошло уже примерно полтора года с момента введения санкций против России. Как идет работа в таких условиях?

 

— Санкции повлияли на весь финансовый сектор. Мы адаптируемся к этим обстоятельствам вместе со всеми участниками рынка. Я хотел бы сделать акцент на том, что Ситибанк в России — местная компания с российским юридическим лицом (AO) и, мы, соблюдая режим санкций, тем не менее, не вносим никаких дополнительных условий и не занимаемся самоцензурой.

 

Очевидно, сейчас у нашего бизнеса появилось больше ограничений: например, мы не можем выпускать облигации, финансировать компании, находящихся под санкциями, сроком более чем на 30 дней. Но также, как и раньше, мы предоставляем им услуги в сфере рассчетно-кассового обслуживания, краткосрочное финансирование и работаем во многих других ключевых для нас сегментах.

 

Безусловно, санкции повлияли на наш бизнес, потому что в основе нашей стратегии, в том числе, работа с крупнейшими российскими компаниями, а в текущих условиях мы не можем оказывать им банковские услуги в тех объемах, которые необходимы. Однако наша стратегия сохраняет устойчивость именно за счет диверсификации: есть другие сегменты, на работу в которых мы нацелены и которые не попали под действие санкций. Их мы сейчас и развиваем: например, Citi в России работает с дочерними компаниями международных концернов — это 700-800 организаций. В центре нашего внимания также услуги госсектору и работа с физлицами. 

 

 

Так что, с компаниями, находящимися под санкциями, мы теперь работаем в усеченном формате, а в остальном — в обычном режиме.

 

Я рад, что нам удается поддерживать очень высокую эффективность бизнеса — хорошую прибыльность при низких издержках. В России мы №22 среди банков по размеру активов, и при этом №4 — по прибыли. Поэтому, я считаю, что мы хорошо сработали в текущей ситуации и адаптировались к ней.  

 

Еще один важный момент, который говорит нам о том, что мы все делаем правильно — это отзывы клиентов. Наша экспертиза помогла им вовремя мягко перестроить процессы, перенаправить потоки и ресурсы и понять, как им самим надо работать в режиме санкции. 

 

 Фото: DK.RU / Игорь Черепанов

 

Наконец, необходимо отдать должное властям и регулятору в России, потому что они справляются с кризисом довольно хорошо, особенно в сравнении с кризисами 1998 и 2008 гг.  Мы чувствуем, что Ситибанк в России может продолжать свободно вести бизнес. Мы не испытываем никакого стороннего давления и работаем как российский банк по правилам российского регулятора. Так что ситуация оказалась значительно лучше, чем мы предполагали перед началом кризиса.

 

Как вы оцениваете текущую ситуацию в экономике? Повлияла ли она на вашу стратегию?

 

— Если говорить о компаниях-клиентах, находящихся под санкциями, то объемы их кредитования, безусловно, снизились, поскольку мы не можем предоставлять им долгосрочные займы. Кроме падения в этом сегменте, все остальные направления развиваются по-прежнему — по ним идет умеренный рост.

 

Ситуация в экономике в этом году хуже, но это было ожидаемо. Во втором квартале ВВП упал на 4,6% — что немного больше, чем мы предполагали. Ранее наши аналитики прогнозировали, что «дно» будет во втором квартале, и остаток года будет более благоприятным. По моей личной оценке: ВВП в этом году сократится на 3,7-3,8%. Конечно, это не самый хороший показатель. Сейчас мы внимательно наблюдаем за тем, что происходит с потребительским спросом, потому что потребление — «слабое звено» ВВП. Стоит обратить внимание на ситуацию с реальными доходами — этот фактор может повлиять на экономику в более долгосрочной перспективе. 

 

 

Что касается других параметров, то объем инвестиций сократился, как и предполагалось, но темпы инфляции сейчас также немного снизились. В июле и августе инфляция была не такой значительной, как в первые четыре-пять месяцев с начала года, так что рост цен может быть не очень существенным. Наконец, что касается ставок — не знаю, насколько текущее положение дел позволит сократить их. Думаю, сейчас рынки ждут стабильности ключевых показателей. Учитывая текущие цены на нефть и курс рубля, перспективы понижения ставки небольшие, особенно если сравнивать с теми реалиями, на которые мы опирались при составлении прогнозов на сентябрь-октябрь во втором квартале этого года.

 

В общем, динамика экономических показателей сегодня смешанная. И в этой ситуации мы верим, что правильно сформировали пул клиентов, которым предлагаем решения и продукты, отвечающие их требованиям. Возьмите для примера розничный банковский бизнес в Екатеринбурге: мы считаем, что наше предложение в сегментах по работе с физлицами и по управлению частным капиталом здесь одно из лучших на рынке. Да, конечно, у нас есть конкуренты, но мы предлагаем очень конкурентоспособное решение по управлению частным капиталом. За последний год, в разгар кризиса, мы сделали значительные инвестиции в новую технологическую платформу, которая дает возможность предоставлять клиентам самые современные финансовые услуги. 

 

Мы работаем в России 25 лет, в Екатеринбурге — 10 лет, планируем работать дальше и не собираемся уходить. Потому что мы не хедж-фонд, чтобы приходить, когда все хорошо, и сворачивать бизнес, когда условия становятся не такими благоприятными. У нас в России 4 тыс. сотрудников, которые обслуживают примерно 4 тыс. компаний и один миллион розничных клиентов. 

 

Есть ли среди направлений бизнеса менее интересные с точки зрения прибыли? Что вы планируете делать с ними?

 

— С этой точки зрения для нас ситуация складывается благоприятно, и я объясню почему. Все наши направления бизнеса сегодня являются прибыльными: корпоративный бизнес, коммерческий банкинг, обслуживание физических лиц. 

 

 

Мы продолжим развивать все направления и не планируем сильно сокращать ни один сегмент. В этом году мы фактически идем с перевыполнением плана в России, иногда — к большому удивлению моего руководства в Нью-Йорке. К примеру, уровень просроченной задолженности по сравнению в другими банками у нас очень низкий, потому что в розничном сегменте мы очень избирательны и нацелены, в первую очередь, на работу в сегменте состоятельных клиентов. В целом по рознице просрочка выросла по сравнению с 2013 г., это правда, но бизнес остается прибыльным, и, по сравнению с большинством других банков в России, наши потери почти в два раза ниже. Таких показателей удается добиться потому, что в «легкие времена» мы росли не так бурно, но наша модель гораздо устойчивее в более сложной ситуации, она доказала свою эффективность и что-то существенно менять просто нет необходимости. Мы рассчитываем сохранить те же показатели эффективности бизнеса в следующем году, если говорить о планировании. 

 

Знаю, это звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой! Но у нас очень сильная капитализация: мы, наверное, один из самых наиболее капитализированных банков в России с высокой прибыльностью и низкими издержками… были перед кризисом и остаемся сейчас, несмотря на тот факт, что мы платим дивиденды нашей материнской компании. 

 

Планируете ли вы заходить в новые направления бизнеса?

 

— Мы не планируем заходить в новые клиентские сегменты — собираемся сосредоточиться на ключевых. Некоторые инвестиции планируем сделать в розничный бизнес. У нас очень избирательная география расположения отделений — в России их всего около 50. С прошлого года некоторые отделения мы начали трансформировать в новый высокотехнологичный «умный» формат. Сейчас открыто четыре таких офиса в Москве. Они отлично решают текущие задачи клиентов с помощью современных технологий. Недавно мы открыли одно новое отделение — в московском ТРЦ «Авиапарк». В следующем году в планах перевести в новый технологичный формат гораздо больше отделений, чтобы иметь возможность решать максимум задач наших клиентов по удаленным каналам и с применением новых технологий. У нас хороший мобильный банк и интернет-банк, но мы планируем продолжить упрощать пользовательские сценарии, улучшать навигацию — для этого необходимо постоянно модернизировать все процессы.

 

Также я надеюсь, что сложных операций с корпоративными клиентами на рынке скоро опять будет больше. Я говорю не о компаниях под санкциями, а о рынке в целом. Выпуск акций и облигаций, сделки по слиянию и поглощению, рынок долговых обязательств — эти направления все еще прибыльны для нас, но они пострадали. Сейчас этот бизнес «сжался» для всего рынка. Я надеюсь, что он восстановит свой прежний объем, и мы увидим больше активности. В инвестбанкинге наши позиции особенно сильны — мы были вторыми на рынке в этой сфере по размеру прибыли. Если рынок снова будет расти, мы будем в лидерах. Глобально в Citi очень большие ресурсы сконцентрированы на этом направлении, мы имеем возможность привлекать ресурсы нашей команды в Лондоне — аналитиков по рынкам, специалистов по транзакциям. 

 

Разумеется, в ближайшее время рост не будет таким как в 2011-2013 гг. — например, 2013-й был исключительно удачным. Однако же очевидно, что ситуация не безнадежна.

 

Насколько, на ваш взгляд, ситуация в экономике будет лучше в следующем году. Она изменится? 

 

Сложно ответить однозначно. Видите ли, сделок на долговых рынках нет, мало сделок в области слияния и поглощения (M&A). По идее бизнес должен понемногу начать восстанавливаться. Экономическая ситуация, вероятно, будет немного лучше, чем сейчас. ВВП, скорее всего, не упадет так сильно — рост будет около нуля по отношению к текущему году. Как я сказал, российская экономика, вероятно, достигла «дна» во втором квартале 2015 г. Ранее мы думали, что будет небольшой позитивный рост, а сейчас мы ожидаем нулевого. Но ситуация должна быть лучше, чем в этом году. 

 

По нашей оценке, нефть будет стоить немного больше, чем сегодня. Это поможет облегчить давление на рубль, и Центробанк, возможно, продолжит пополнять резервы. Кардинально ситуация в следующем году не изменится, но это и не удивительно. Однако, надеюсь, что позитивных моментов хватит, чтобы мы могли поддерживать наш бизнес на текущем уровне эффективности и развивать его. И я бы хотел подчеркнуть, что долгосрочное отношение к российскому рынку все же позитивное.

 

Планируете ли вы увеличивать свою долю на рынке?

 

Полагаю, мы сохраним нашу долю рынка. Мы важный игрок в инвестбанкинге, доминируем в сегменте по работе с международными компаниями. За счет нашей беспрецедентной глобальной инфраструктуры мы помогаем им наладить финансовые потоки между подразделениями и с другими глобальными корпорациями. Мы занимаем серьезную долю на рынке кредитных карт и играем важную роль в сфере управления капиталом состоятельных граждан в России – входим в топ 5 банков. 

 

Насколько вообще доля России значима в бизнесе Citi?

 

Citi работает в 55 странах в регионе EMEA (регион объединяет Европу, Ближний Восток и Африку). Россия входит в топ-5 стран для Citi в регионе. Ее доля значительна — 8-10% всего нашего бизнеса в регионе EMEA. Во всем мире бизнес Citigroup больше, и в нем доля России, соответственно, не настолько существенная, но, тем не менее, это одна из ключевых стран для нас, как и для большинства международных компаний. 

 

В России работают многие глобальные корпорации, американские и европейские, например, General Electric, Apple, Samsung, и для них Россия — одна из важнейших стран. Мы предлагаем им финансовую инфраструктуру, какую не может предложить ни один другой банк. Citi представлен в 100 странах, и каждый день через нашу платежную систему проходит примерно $3 трлн. Для таких концернов мы инфраструктурно и финансово связываем Россию с остальной частью мира. Глобальные финансовые услуги мирового уровня — это основная ценность, которую мы представляем всем нашим клиентам.

 

 

Немногие другие банки способны это предложить. По этой причине журнал Euromoney назвал нас глобальным банком номер один. Что касается других трансконтинентальных банков, то HSBC ушел из многих стран, Standard Chartered Bank развивается не так масштабно, европейские банки концентрируются на Европе или других континентах, но они не глобальны. Другие американские банки в основном сфокусированы на США, а, к примеру, JP Morgan больше сосредоточен на одном сегменте — инвестбанкинге. 

 

Получается, что практически единственным действительно глобальным банком остался Citigroup. Из 100 стран, в которых мы работаем, в 55 странах мы предоставляем казначейские услуги, а розничный бизнес развиваем в 25 странах. Такая стратегия себя оправдала, и именно поэтому Россия очень важна для наших клиентов, поэтому мы должны быть здесь.

 

А что касается доли Екатеринбурга?

 

— По объему бизнеса и значимости это для нас третий регион после Москвы и Санкт-Петербурга. В основном у нас здесь развивается розничный бизнес, он более заметен для внешней аудитории, но также мы предоставляем и коммерческое банковское обслуживание корпорациям, которые здесь представлены — это промышленные, горные и другие предприятия. Для нас Екатеринбург — это украшение нашего бизнес-портфолио, потому что качество управления активами здесь одно из самых высоких. По доле состоятельных клиентов город приближается к Санкт-Петербургу.

 

Расскажите, как идет работа с регулятором, с Центробанком? Количество банков в России сокращается — ряд банкиров считает, что через несколько лет их останется около 100.

 

— У нас отличные отношения с регулятором: я лично регулярно встречаюсь с руководством Центробанка в Москве. 

 

Думаю, действия ЦБ в текущей ситуации заслуживают уважения — им удалось успокоить рынок после событий декабря 2014 г. Они проделали большую работу и оказались хорошо подготовлены по сравнению с предыдущими кризисами. 

 

Да, регулятор стал строже к банковскому сектору, но так и должно быть. Недавно в России было около 900 банков, сейчас около 750, и я действительно считаю, что многие из них лишились лицензии по понятным причинам. Мы хотим видеть прозрачный, устойчивый, стабильный банковский сектор, это хорошо для всех нас — и для граждан, и для страны. Не думаю, что в России есть место для 900 или даже 700 банков, скорее всего, их число будет уменьшаться дальше. Что касается нас, то мы не конкурируем с банком №600, наши конкуренты — другие крупнейшие банки из топ-20. 

 

Я бы сказал, что ЦБ делает правильные вещи: он очень озабочен проблемами отмывания денег, надежности и капитализации банков. Это его миссия — сделать банковский сектор России устойчивым в долгосрочной перспективе, чтобы его не «лихорадило» в каждый кризис. Считаю, что регулятор делает то, что должен, и, скорее всего, эта линия продолжится.

 

Скажите, что касается российского законодательства: насколько труднее вести бизнес здесь по сравнению с другими странами? 

 

— Не думаю, что ЦБ в России проводит более строгую политику, чем регуляторы в других странах. Они просто выполняют свою работу. Сейчас центробанки во всем мире довольно требовательны, и мы предпринимаем все необходимые шаги, чтобы строить конструктивные отношения с ЦБ во всех странах.

 

Для регуляторной и законодательной среды в России характерна высокая изменчивость. Крупные банки, такие как наш, тратят много времени и средств, чтобы обеспечить соблюдение огромного количества новых законов. Некоторые из этих изменений довольно существенны: закон о персональных данных, НСПК. Для законодателя важно понимать, что индустрии в целом и особенно банкам необходимо время, чтобы перестроить работу, потому что многие изменения инфраструктурно достаточно сложны для исполнения. 

 

Это же касается и НСПК? 

 

— Изменить платежную систему в любой стране — сложная задача. В России проект начал внедряться совсем недавно. В то же время, опыт создания внутренних платежных систем в других странах показывает, что внедрение таких изменений требует больше времени. Но в России знают, как работать быстро и упорно. Мы ведем конструктивный диалог с регулятором по этому вопросу и предпринимаем необходимые меры для соответствия новым условиям. Хотя это является для нас достаточно трудоемкой задачей.

 

Как вы видите роль банковского сектора в преодолении кризиса? Сейчас многие предприниматели жалуются, что процентные ставки слишком высоки. 

 

— Этот вопрос связан с таким параметром как эффективность бизнеса. Банки работают в рыночной среде и несут определенные расходы на структурные процессы. Они принимают решение, в каких сегментах работать и какие услуги предлагать исходя из оценки рисков и рентабельности. Мы несем ответственность перед нашими акционерами, сотрудниками, клиентами за наши действия. Некоторые банки, возможно, ведут более агрессивную и высоко рискованную политику, и им приходится менять стратегию, когда внешние обстоятельства меняются. Мы же придерживаемся другой стратегии: в легкие времена мы предпочитаем предлагать такие условия и формировать такой пул клиентов, с которыми мы будем работать и в более сложные времена.

 

Если вы слишком завышаете цены, потребители будут работать с другими игроками. Думаю, мы конкурентоспособны, несмотря на то, что на рынке все еще достаточно конкуренции. Я не стал бы оценивать действия других банков, но, как я уже говорил, у нас здесь долгосрочные планы. Мы сфокусированы на ключевых для нас сегментах, работаем с этими клиентами долгие годы, с некоторыми — 10 или 20 лет и не предпринимаем недальновидных шагов, потому что знаем, что хотим вести бизнес с теми же людьми и компаниями следующие 10 и 20 лет.

 

Что касается малого бизнеса — какова роль этого сегмента? Сейчас считается, что это одна из самых рискованных сфер для кредитования.

 

— Мы работаем с малыми и средними компаниями, но у нас этот сегмент очень специфический. Мы ищем компании, ориентированные на экспорт, чьи продукты особенно востребованы. Сам сегмент коммерческого банковского обслуживания в нашем портфеле достаточно маленький, но со своей нишей, ориентированный на компании с высокой экспортно-импортной активностью. Во всем мире мы ведем работу с малыми и средними компаниями, этот бизнес приносит хороший доход и занимает значительную долю, хотя в России он не очень большой. Здесь мы занимаем примерно 0,99% в сегменте. Банкам, у которых этот бизнес занимает большую долю, вероятно, труднее им управлять с точки зрения проблемных кредитов и потерь, а у нас здесь просрочка практически нулевая.

 

Каковы ваши ожидания по прибыли за этот год?

 

— Я ожидаю, что результат этого года будет на уровне предыдущего, такие же ожидания и от результатов 2016 г. Очень важно поддержать хорошие показатели. Возможно, результат будет не таким как в 2013 г., но все же, по моим ожиданиям, он будет устойчивый — это то, что мы стараемся обеспечить, не планируя больших скачков и интервенций.