«Называют Павликом Морозовым». Как уральский геодезист зарабатывает на несобранных налогах

О собственном бизнесе Анатолий Милюков, 10 лет проработавший в сфере геоинформатики, задумался в 2013 г. Тогда же грянувший кризис и обвалившиеся рубль и нефть заставили чиновников всех уровней обратить внимание на собираемость налогов. В 2014 г. г-н Милюков почти случайно познакомился в кафе со своим будущим партнером по бизнесу — Константином Тюриным, потом вместе с четырьмя коллегами-приятелями уволился из компании «Совзонд» и в мае 2015 г. создал компанию «Точка юга», которая занялась поиском неучтенной в базе налоговой службы недвижимости, чьи владельцы не платят государству.

Работая на стыке геодезии, разработки программного обеспечения и налоговой аналитики, он с первым же контрактом окупил первоначальные вложения — 16 млн руб., которые пошли на зарплату и офис. Сейчас в компании работают 35 человек в екатеринбургском и московском офисах, собственники заглядываются на российские мегаполисы и Европу, а в отдаленном будущем готовы купить собственные спутники для получения космической съемки сверхвысокого разрешения. О том, сколько теряет казна на несобранных налогах и как с этим бороться — в интервью на DK.RU.

Все сложно: почему российские муниципалитеты теряют деньги на налогах

В упрощенном виде алгоритм работы «Точки юга» выглядит так: проводится аэрофотосъемка выбранной местности, параллельно собираются данные об объектах недвижимости из Росреестра, муниципальных баз данных, налоговой. С помощью программ, разработанных специалистами «Точки юга», разрозненные данные сводятся воедино и накладываются на карту, что позволяет наглядно определять участки, которые используются не по назначению, самозахваты и неучтенные налогообложением объекты. 

Пока сложно представить, чем же вы конкретно занимаетесь. Какой продукт по итогу получает заказчик? 

— Вот смотрите, что чиновник муниципалитета должен сделать для того, чтобы актуализировать базу налогооблагаемых объектов? Дойти ножками до каждого домика, склада, участка, поднять все данные по объекту из разных источников, занести его в реестр, выяснить, платят ли за него налоги, соответствует ли реальная картина той, которая проходит по документам. Мы это делаем с помощью аэрофотосъемки: нанимаем компанию, которая делает снимки территории с небольшой высоты, а затем «сшиваем» их (это непросто: например, по Орехово-Зуево мы получили с тридцати шести квадратных километров 7,5 тыс. снимков) и привязываем получившееся «полотно» к системе координат. На этих снимках виден каждый домик, каждый забор. Мы совмещаем снимки и официальные данные по объектам в нашей программе «Комплексная геоинформационная система», и в результате можно, например, наглядно увидеть самозахват: вот одним цветом отмечена граница участка, поставленного на кадастровый учет, а вот — граница фактического использования, которая изрядно вылезает за нее. 

Так же выделяются вообще неучтенные участки и строения, можно посмотреть, используется ли земля по назначению. Например, у участка вид разрешенного использования (ВРИ) — индивидуальное жилищное строительство, а фактически на ней стоит магазин. Соответственно, собственник платит налог меньше, чем должен. В этой же программе можно сформировать все необходимые документы, отправить их в государственный земельный надзор, который начнет процессы по нецелевому или незаконному использованию участков. 

С помощью программы наглядно видно разницу между границей участка, поставленного на кадастровый учет и площадью его фактического использования

И много денег не попадает из-за этого в казну?

— По нашим расчетам, в  России ежегодно не досдается 700 млрд руб. в год только по налогам на землю. По налогу на имущество — дома, склады и другие строения — потери еще больше. Когда нефть стоила $140, никто об этом особо и не думал, на дотации и формирование бюджетов всем хватало, а теперь об этом начали задумываться. Налоги не платятся или платятся в меньшем количестве с сотен тысяч объектов недвижимости. 

Откуда такой беспорядок?

— Последние десятилетия администрирование налогов на недвижимость не один раз перекладывалось с одного ведомства на другое. В советское время и первые десять лет после него этим занимались муниципалитеты. Потом создали «Роснедвижимость», и все российские города и села скинули туда на бумажных еще носителях все данные — вы представляете себе объемы? Однако «Роснедвижимость» лет за пять-шесть все это с трудом, но переварила. Потом ее решили заменить государственным кадастром недвижимости. Потом учет характеристик объектов начали вести в ГКН (государственный кадастр недвижимости), а правообладателей в ЕГРП (Единый государственный реестр прав на недвижимость и сделок с ним). Сейчас две эти базы объединили в ЕГРН (единый государственный реестр недвижимости). Естественно, на каждом из этих переделов происходила утечка информации, менялись требования к характеристикам учета, а уж за сохранность и достоверность характеристик объектов учета не заморачивался никто. И из-за отсутствия характеристик огромное количество участков просто не доходят до налоговой службы или по ним невозможно начислить налог. 

Почему?

— Смотрите, как считается налог. Ставку налога на землю и имущество определяют муниципалитеты. А государственные и частные оценщики считают кадастровую стоимость участка исходя из категории земли (сельскохозяйственного назначения, земли поселений и т.д.), и вида разрешенного использования (ИЖС, промышленный объект и т.д.), площади объекта. Причем ни категорию, ни ВРИ практически невозможно поменять или присвоить без заявления правообладателя. А зачем правообладателю подавать такое заявление, если ему не начисляется налог, и у него все прекрасно? 

Да еще и пойди найди того правообладателя. Купил, например, человек земельный участок лет десять назад, получил свидетельство о праве собственности, а этот документ никто не оцифровал, в базу данных не внес. Соответственно, в базу данных налоговой объект приходит, а собственника нет. Кому выставлять счет? Еще сложность — многочисленные ошибки в адресной характеристике объекта, отсутствия координатной привязки объектов капитального строительства, т.е. в системе учета он есть, адреса у него нет, и где он находится на местности определить очень не просто. Если у объекта недвижимости нет хотя бы одной из этих характеристик, налог на него выставить нельзя, и деньги, которые целиком идут в бюджеты муниципалитетов, проходят мимо них.

Фото: личный архив Анатолия Милюкова

А вы решаете эти проблемы, если  большинство данных можно собрать только при доброй воле правообладателей?

—  Не всегда. По каждому показателю есть свои варианты решений. Первое – кадастровая стоимость. Мы с помощью программы сравниваем кадастровую стоимость, которая есть в государственном кадастре недвижимости (ГКН), и утвержденную в результате кадастровой оценки. Если видим разночтения — поднимаем документы и выясняем, почему так произошло. Иногда это происходит в результате того, что юрлицо успешно оспорило кадастровую стоимость участка — этим занимаются практически все компании, владеющие землей. Иногда ошибки возникают в результате человеческого фактора. 

Отчет об обнаруженных недочетах отправляем в Росреестр, а он уже передает результат в налоговую. Обнаруженные нами недочеты в адресах сейчас, благодаря новеллам в законодательстве, можно исправить на основе постановления органов местного самоуправления. 

Кроме того, мы курируем сверку данных: муниципалитет высылает в налоговую инспекцию сверку сведений по объектам, которые значатся в Росреестре, а налоговая отвечает, каких данных по какому объекту не хватает. Иногда даже этого шага хватает для того, чтобы на огромное количество объектов стало возможным начислять налоги. Например, в Махачкале не начислялись налоги на 15 тыс. объектов только потому, что у них не было корректного адреса. После нашей работы они стали базой для налогообложения.

А что делать с отсутствием правообладателя?

— Это, конечно, сложнее. В Махачкале, например, у 30 тыс. объектов из 114 тыс. не было правообладателей. Заставить человека прийти и написать заявление о постановке на учет невозможно. Но недавно вышли два очень серьезных федеральных закона — поправки в Налоговый кодекс и Закон о государственном кадастре недвижимости. С этого года собственники недвижимости должны сами декларировать свое имущество в налоговом кабинете. Если они этого не делают, и налоговая обнаруживает неучтенное имущество, то оно начисляет налоги за предыдущие три года и 20% штрафа. А закон о государственном кадастре недвижимости дает право снимать с учета объекты, у которых право собственности не зарегистрировано в течение пяти лет после постановки на кадастровый учет. Пока нет четкого механизма — что с ними будет происходить дальше, но это будет дорабатываться. 

Работать с населением должны и муниципалитеты. Часто собственники не идут регистрировать свои права только из-за огромных очередей и бюрократии в регистрационных палатах. Эту проблему мы сейчас пытаемся решить в Московской области. Система работы в идеале выглядит так: собственник неоформленного объекта подписывает соглашение и оплачивает пошлину в размере 350 руб. в МФЦ или специалистам, которые выезжают непосредственно в каждый поселок региона. Все остальные документы для постановки на учет предоставляем муниципалитету мы.

Отдайте налоги частникам

Низкая собираемость налогов — следствие того, что учетом и сбором занимаются несколько участников, а сотрудники муниципалитетов зачастую не хотят или просто физически не могут повлиять на решение этой проблемы. В «Точке юга» считают, что выходом могла бы стать передача обязанности по сборам налогов в частные руки. В конце концов, аналогичные эксперименты по сбору штрафов приносят свои плоды: бизнесмен кровно заинтересован в получении прибыли. 

Вообще, многие бы предпочли не платить налоги, даже если к ним приедут оформлять объект недвижимости на дом…

— Есть такое. Меня даже, случалось, Павликом Морозовым называли: мол, своих сдаешь, а потом собранные деньги чиновники разворовывают. Но мы зарабатываем деньги на том, что умеем делать. Плюс — наводим порядок. А расходование бюджетных средств в последнее время контролируют весьма жестко, так что собранные деньги мимо кассы не пойдут.

И сколько обходится муниципалитетам такое наведение порядка?

— Цена за проект — штука индивидуальная: зависит от площади муниципалитета и многих других факторов. В целом, один объект стоит 500-700 руб. Например, за наш первый проект в Звенигороде администрация муниципалитета заплатила нам 16 млн руб., но в итоге получили дополнительную налоговую базу на 127 млн руб. Маленькое поселение Краснопохорское в Московской области заплатило нам 5 млн руб., получили 100 млн руб. Махачкале наша работа обошлась в 38 млн руб., и их налогооблагаемая база выросла с 260 млн до 1,1 млрд руб. В Свердловской области мы сделали пилотный проект в Кировграде — за свой счет, для демонстрации, нам очень хочется поработать на Урале, и «отыскали» там дополнительные 20 млн руб., при том что администрация Кировграда получает 26 млн руб. налогов на землю за год.  

Это действительно выгодно, но проблема в том, что 44ФЗ не позволяет муниципалитетам платить нам или кому-либо другому по факту, они должны сначала найти деньги на наш проект, а это сейчас непросто. Было бы здорово, если бы частный бизнес подключили на определенных условиях к сбору налогов. Это бы весьма повысило собираемость. 

Хороший пример: в Москве контроль над платными стоянками отдали частной компании, которая получает процент с каждого штрафа. И ведь они не пропустят нарушителей: это не муниципальный чиновник, заваленный полезной и бесполезной работой, это бизнесмен, который работает на собственный карман. Так же можно было бы поступить и с налогами, не зарывая миллионы в неучтенную землю. Мы начали с относительно небольших территорий, но сейчас готовы выйти и на Санкт-Петербург, и на Москву, нашим программным обеспечением заинтересовались в Европе.

Но чиновники все-таки находят на это деньги?

— У них нет выхода. С них же тоже требуют ввод  жилья, реализацию социальных программ, а дотаций из федерального бюджета больше не дают. Тем более что мы не только увеличиваем налогооблагаемую базу, мы приводим в порядок всю территорию муниципалитета, загружаем в нашу программу сведения из казначейства по другим видам налогов, и доходы муниципалитета становятся не только больше, но и более предсказуемыми. А с предсказуемыми доходами легче планировать расходы. 

Чиновники, например, могут на основе этого более обоснованно предоставлять льготы на землю, что ведет к развитию малого и среднего бизнеса. Они могут посчитать: вот, мы предоставили льготу по участкам с ВРИ «животноводство» (ведь невозможно дать льготу конкретному предпринимателю, под нее попадают все земли с конкретным ВРИ). Муниципалитет потеряет на этом такую-то сумму. Зато предприниматель, согласно его бизнес-плану, наймет дополнительных работников и будет платить больше НДФЛ, часть которого идет в бюджет муниципалитета. Потери муниципалитета компенсируются за счет НДФЛ, при этом экономика региона развивается. Такое бюджетное планирование, основанное на реальных «полевых» данных, пока не предлагает никто.

То есть, конкурентов у вас нет?

— Есть две компании, которые тоже работают в этом направлении – «Ростелеком» и «Сисофт». «Ростелеком» нам изрядно подпортил жизнь в 2015 г.: лез во все тендеры, сбивал цены, однажды даже предложил нам уступить им тендер и поработать на них в качестве субподрядчика за 70% от суммы контракта. Мы, естественно, послали их лесом. Но то, что можем предложить мы, они заказчику не предоставляют, несмотря на свои возможности. С компанией «Сисофт» мы столкнулись в Тюмени, но, судя по скорости их работы (мы сделали проект за 10 дней, а эти товарищи не смогли его осилить и за три месяца), серьезными конкурентами их назвать сложно. Так что мы пока первые в этой нише, но расслабляться определенно не стоит. 

В одном из интервью вы говорили, что собираетесь купить собственный спутник, чтобы получать космические снимки. Это реально?

— У нас действительно есть такая идея, но реализовать ее можно будет только в далеком будущем. Во-первых, это дорого: $5 млн у нас нет. Во-вторых, придется решать вопросы с Министерством обороны и Роскосмосом. В-третьих, нужна инфраструктура. Спутниковые снимки весят много — 4-10 гигабайт. Под это нужно подбирать провайдера и создавать инфраструктуру, которая также обойдется в немалые деньги. Либо использовать мощности Роскосмоса, но об этом нам пока очень мало известно.

Но спутники запустить действительно надо — это будет фактически национальный проект. Сегодня все снимки мы покупаем у иностранцев, которые снимают нашу территорию и могут использовать эти снимки в своих целях и получают за это деньги. Собственными спутниками, заточенными под съемку, можно было бы вытеснить иностранцев с этого рынка. Но пока это не проект даже ближайшей пятилетки.