«Ни один банк не застрахован от уничтожения». Как убивают региональные банки в России

Анна Ловкина, адвокат, арбитражный управляющий:

— Государственная политика по укрупнению банковского сектора, расчистке дороги финструктурам из топ-10 привела к тому, что ЦБ РФ начал фактически уничтожать региональные банки. Можно долго описывать роль нестоличных игроков в работе с предприятиями небольшого масштаба, которые не могут получить кредиты в крупных федеральных банках — из-за высоких комиссий в части страхования или проведения оценки, непосильных процентных ставок и т. д. Однако сегодняшние реалии говорят, что ни один банк, если он попал в немилость ЦБ, не застрахован от уничтожения. 

Законодательство устанавливает одинаковые правила для всех, но когда в процесс вступает временная администрация, назначенная регулятором, или Агентство по страхованию вкладов, суд забывает про равенство участников процесса. А также про необходимость проверки представленной в материалы дела позиции и «верит на слово» Центробанку или АСВ, не подвергая их доказательства критике и проверке. Пример такой ситуации — отзыв лицензии у Тагилбанка. И схема уничтожения финструктур часто типична, проводится в несколько шагов. 

Шаг 1: «Нарисовать» все, что угодно

Летом прошлого года Центральный банк назначил в Тагилбанк временную администрацию из числа своих сотрудников, которые должны были подготовить финансовое заключение о состоянии банка: оценить активы и пассивы — достаточно ли их для удовлетворения всех требований клиентов.

Временная администрация обратилась в арбитражный суд с заявлением о принудительной ликвидации Тагилбанка, поскольку решила, что активы кредитного учреждения превышают его обязательства. Было возбуждено дело о принудительной ликвидации, однако спустя месяц временная администрация меняет свою позицию и подает второе заявление — уже о банкротстве Тагилбанка. И обосновывает это недостаточностью имущества на сумму 103,5 млн руб. Документ, подтверждающий недостаточность имущества, — это анализ финансового состояния банка.   

При этом сам анализ был размещен на сайте ЦБ РФ лишь спустя девять дней, со ссылкой на то, что документ был подготовлен накануне. Возникает вопрос: чем же реально руководствовалась временная администрация, подавая заявление о банкротстве?

Изучая документ, можно сделать вывод: резкая нехватка активов Тагилбанка вызвана тем, что временная администрация внесла изменения в строку «чистая ссудная задолженность» (это задолженность клиентов банка без учета созданных резервов). Там вместо суммы 904 033 тыс. руб. значится 574 440 тыс. руб. — разница составила 329 593 тыс. руб.!

Чистая ссудная задолженность может уменьшиться в двух случаях: либо ссуда полностью возвращена, либо нет — в связи с ликвидацией компании заемщика. Куда же делась сумма активов, которую уменьшила временная администрация? Если по-простому, то временная администрация досоздала резервы на ссудную задолженность и добавила убыток в размере 358 527 тыс. руб. И с этим документом обратилась в суд, полагая, что это достаточное доказательство для введения в отношении Тагилбанка процедуры банкротства. 

Любопытно, что при рассмотрении заявления о банкротстве в арбитраже временная администрация ходатайствовала о недопуске представителей прессы и акционеров банка в судебный процесс. Потому что акционеры не являются лицами, участвующими в деле о банкротстве.

По мнению временной администрации, есть только две стороны: ЦБ РФ как заявитель и временная администрация Тагилбанка, представляющая интересы должника. В итоге возражать акционеры не могли.

Как говорят участники того заседания, обоснованность вывода о нехватке активов у Тагилбанка суд рассмотрел всего за три минуты. Этого времени хватило для принятия решения о введении в отношении банка процедуры конкурсного производства и назначении в качестве конкурсного управляющего Агентства по страхованию вкладов. Хотя суду даже физически не могло хватить трех минут на исследование всех данных.

В начале этого года была апелляция, решение суда первой инстанции отменили, началось рассмотрение дела заново, но уже с участием акционеров банка. Апелляционный суд признал за ними безусловное право на участие в судебном процессе. Но представленные акционерами доказательства отсутствия признаков банкротства суд апелляционной инстанции проигнорировал.

Из этого можно сделать два основных вывода: суд при рассмотрении документов, представленных Центробанком, не обязан исследовать правильность анализа активов, а лишь констатирует факт того, что написано в них. Если бы там было указано, что у банка пассивы превышают активы на 200 млн руб., суд бы констатировал, что и это правда. Второй вывод: суд указывает, что никто, кроме ЦБ в лице временной администрации, не может сделать достоверный отчет финансового состояния банка.

Этим тезисом суд дает понять всем другим участникам процесса: ваши возражения не будут приниматься, поскольку ни у кого нет права давать заключения о финансовом состоянии банка после отзыва лицензии.

Все документы, которые рождаются из-под пера временной администрации на стадии ее работы, по мнению нашей судебной системы, не требуют никакого исследования. 

Шаг 2: Раздуть сметы 

После введения процедуры конкурсного производства в отношении Тагилбанка с октября-2018 свою работу начало Агентство по страхованию вкладов. Из отчета, представленного собранию кредиторов два месяца назад, следует, что имущество банка было проинвентаризировано и никаких фактов реальной недостачи активов не выявлено.

Заемщики Тагилбанка за четыре месяца досрочно погасили кредиты на сумму свыше 170 млн руб. — это больше 30% кредитного портфеля. И отнюдь не благодаря эффективной работе временной администрации или конкурного управляющего, а исключительно из страха заемщиков потерять контроль над имуществом, которое было передано в залог банку.

По данным АСВ, активы Тагилбанка превышают пассивы более чем на 400 млн руб. Кредиторы понимают, что отозванную лицензию вернуть невозможно, ЦБ РФ уничтожил Тагилбанк. Сейчас действия кредиторов направлены исключительно на то, чтобы не дать АСВ растащить имущество банка по своим раздутым сметам и обеспечить всем кредиторам возврат денег. 

На реальном примере банкротства Тагилбанка мы увидели, как работает АСВ, чтобы освоить конкурсную массу. Реестр требований кредиторов третьей очереди составляет всего 150 млн руб. — без учета требований самой госкорпорации в размере 10 млн. А смету расходов нам презентовали в 32 млн руб. на IV квартал 2018 г. и 23 млн на I квартал-2019.

Малому и среднему бизнесу не приходится надеяться на рачительное отношение к деньгам кредиторов и вкладчиков. Временная администрация и представители госкорпорации уже выплатили из конкурсной массы более 25 млн руб. привлеченным специалистам и нанятым сотрудникам АСВ — в первоочередном порядке. Госкорпорация ни за что не несет ответственности, потому что законодатель не озадачился внедрением надежных механизмов защиты прав кредиторов.

Счетная палата не уполномочена проверять АСВ, к компетенции Росреестра надзор за деятельностью госкорпорации не относится, СРО нет, Следственный комитет отправляет в прокуратуру, прокуратура отфутболивает в другую прокуратуру, Центральный банк своих не сдает, суды общей юрисдикции то в отпуске, то на больничном, арбитражные суды откладывают заседания и рассматривают споры годами...  

Спустя три месяца конкурсный управляющий соизволил начать предоставлять кредиторам Тагилбанка копии документов, подтверждающих его расходы. В обычной процедуре банкротства все сведения о расходах подтверждаются изначально приложенными к отчету документами. Представители ГК АСВ считают, что эти правила на них не распространяются, у них внутренний регламент.

Сказать, что кредиторы, увидев цифры, были обескуражены — это не сказать ничего. У конкурсного управляющего в распоряжении десять работников банка, продолжающих работу по трудовым договорам, и четырнадцать помощников, привлеченных им в конкурсном производстве. Их обязанности по должностной инструкции не задваиваются, а затраиваются. Особо умиляет, что конкурсный управляющий поручил ведение реестра требований кредиторов сразу двоим сотрудникам. Отмечу, что рядовой арбитражный управляющий самостоятельно ведет реестр и не претендует на помощника, а тем более двух.  

Транспортные услуги конкурсному управляющему оказывает фирма «Итикс», зарегистрированная в республике Коми. Эта компания уже получила из конкурсной массы 2 387 100 руб. Охранные услуги Тагилбанку в конкурсном производстве оказывает ЧОП «Беркут 29» за 390 600 руб. ежемесячно. Охраняет усиленно и пресекает попытки хищений из пустующего здания, которое уже не хранит деньги вкладчиков, не ведет банковскую деятельность, даже мебель оттуда вывезена.

Хранение мебели, кстати, на складе в поселке Горный Щит осуществляет тюменская компания «АТМ Альянс Инжиниринг», расходы — 358 360 руб. ежемесячно. Отчасти кредиторам Тагилбанка все-таки повезло, что мебель переместили в «золотой» склад, а не просто разбазарили.

Картотека судебных споров знает случаи, когда мебель из Екатеринбурга увозили на хранение в Ижевск, и кредиторы ее там не обнаруживали. Например, такой детективный сценарий был при банкротстве УралИнкомБанка. 

Оценка имущества в банкротстве уже давно не является обязательной процедурой, законодатель позволил экономить средства конкурсной массы на оценщиках и устанавливать начальную продажную цену равной балансовой. Оценка возможна только по требованию кредитора.

Догадались, какой кредитор обратился с требованием провести оценку? Правильно — АСВ, которому нужно освоить бюджет на оценщика по раздутым сметам. Оценку имущества Тагилбанка провел московский Центр независимой экспертизы собственников, затраты составили 950 тыс. руб. Оценивали 29 позиций недвижимого имущества и шесть транспортных средств, что любой другой оценщик оценит по тарифу не более 5 тыс. руб. за единицу транспорта и 15 тыс. за единицу недвижимости.  

Клининговые услуги в неработающем банке с отозванной лицензией оказывает ИП из Екатеринбурга с ежемесячной оплатой 148 450 руб. Стоимость уборки 1 кв. м — 51,49 руб., тогда как рыночные цены в Нижнем Тагиле на аналогичные услуги — 30-35 руб. за квадрат.

Кредиторы также сомневаются, что конкурсный  управляющий сможет дать вразумительный ответ и обосновать приобретение 480 рулонов туалетной бумаги (57 метров каждая), 50 литров жидкого мыла, 64 освежителя воздуха.

Также сейчас в топе тема про то, как коммунальные службы спорят о допустимой высоте сугробов снега при расчистке тротуаров и дорог. Зачем заморачиваться высотой допустимых сугробов? В банкротстве Тагилбанка снег механизированно убирается, грузится, вывозится и утилизируется с оплатой талонов на утилизацию. А чего скромничать?! Конкурсная масса большая, только успевай осваивать! 

Убытки АСВ причиняет и помимо раздутых смет. Например, в банкротстве УралИнкомБанка конкурсный управляющий пропустил срок исковой давности на взыскание дебиторской задолженности в общей сумме на 17 млн руб. Суды первой и апелляционной инстанций удовлетворили заявление кредиторов и взыскали убытки, а суд округа направил дело на новое рассмотрение. На втором круге кредиторы от заявления отказались. Могу предположить, что в лучшем случае с ними договорились, а в худшем — им угрожали. Потому что в трезвом уме и светлой памяти никто от требований в 17 млн руб. не отказывается.     

Шаг 3: Будь святым

В рядовом банкротстве суд имеет право затребовать у конкурсного управляющего отчет и все подтверждающие документы. Почему таким правом суд не пользуется в банкротстве финструктур, а годами рассматривает жалобы кредиторов на непредоставление документов? Это самая большая претензия к судебной системе, которая бездействует и не принимает превентивных мер по соблюдению баланса интересов кредиторов и конкурсного управляющего. Контроль со стороны суда в банкротстве банков напрочь отсутствует.

Наверное, суды придерживаются ошибочной позиции, что госкорпорации не могут причинить убытки, и там работают исключительно «святые ангелы». 

При этом в ноябре 2018 г. в закон о банкротстве были внесены существенные изменения: наконец-то там прописано, что требования АСВ по договорам банковского вклада, которые перешли к нему в соответствии с законом о страховании вкладов, не учитываются при определении количества голосов на собрании кредиторов.

Раньше голоса госкорпорации учитывались при голосовании, формальные и пустые по содержанию отчеты конкурсного управляющего всегда принимались к сведению, а раздутые сметы на проведение процедуры банкротства исправно утверждались. Другого не дано, когда процедура банкротства находится под контролем мажоритарного кредитора АСВ.

Теперь же все иначе, банкротство Тагилбанка вышло из-под контроля АСВ и контролируется кредиторами, а конкурсный управляющий живет по устаревшим средневековым регламентам. Госкорпорация просто не выдала ему регламент и четкую инструкцию для ситуации, когда смета расходов не утверждена кредиторами, а отчет не принят к сведению. Хотя по закону он должен доказывать суду и кредиторам, почему и для чего превысил расходы, и что расходы необходимы для расчетов с кредиторами на справедливой и пропорциональной основе. 

Пока же кредиторы Тагилбанка обратились с кассационной жалобой на судебный акт о банкротстве кредитной организации в надежде, что арбитражный суд Уральского округа не формально, а объективно проверит факты отсутствия признаков банкротства и достаточности имущества Тагилбанка для расчетов с кредиторами.

Если нас не услышит суд округа, то будет Верховный суд РФ, а после — Европейский суд по правам человека.

Также мы не намерены ослаблять хватку по контролю за работой конкурсного управляющего госкорпорации АСВ, особенно в части расходования средств конкурсной массы. Борьба будет продолжена. 

Колонка написана специально для DK.RU

Добавим, что в своей предыдущей колонке Анна Ловкина описывала другие любопытные наблюдения о работе АСВ, отмечая: «рядового арбитражного управляющего за те нарушения, что допускает госкорпорация, уже распяли бы по очереди кредиторы, Росреестр, арбитражный суд и прокуратура».