Объекты ШОС «Атомстройкомплекс» строил, не дожидаясь конкурсов и в долг

На три шосовские стройки областной бюджет выделил «Атомстройкомплексу» почти 3 млрд руб. За эти деньги застройщик реконструировал дом Севастьянова в Екатеринбурге и правительственную резиденцию в Малом Истоке, построил здание Законодательного собрания. Работы и головной боли было много, а прибыли — мало, заверяет Валерий Ананьев, генеральный директор НП «Управление строительства «Атомстройкомплекс». За здание Законодательного собрания, к примеру, областные власти еще не расплатились, говорит он, ничуть не расстраиваясь, и добавляет: «По мне, так проводили бы саммит каждый год».

Заработой «Атомстройкомплекса» внимательно следили из резиденции губернатора. Два объекта, за которые взялся застройщик, Малый Исток и дом Севастьянова, нужны для непосредственного размещения делегаций стран — участников саммита. Потому не сделать то, за что взялись, было нельзя, рассказывает Валерий Ананьев. А работы было выше крыши.

— В Малом Истоке, например, мы провели такую реконструкцию, которой не было последние 50 лет существования этой загородной базы. Ее переделывали понемногу, поддер­живали в пристойном состоянии.

Последний раз строители там были, когда Екатеринбург ждал визита Бориса Ельцина и Герхарда Шредера. Тогда в Истоке отремонтировали главный коттедж, поменяли кое-что в столовой. Но по сравнению с тем, что мы сделали там сейчас, это была десятая часть. Мы в десятки раз увеличили площади построек, поменяли сети

Заново проложили?

— А как иначе? Старые сети просто не справились бы с тем, что мы там построили. Новые спальные корпуса (старые — отремонтировали и расширили). Обустроили барбекю, сделали баню. Столовая по площади увеличилась в несколько раз. Там мы полностью заменили все оборудование.

Как-то странно звучат слова «столовая» и «спальные корпуса» применительно к резиденции глав государств ШОС. Будто речь о пионерлагере идет.

— Конечно, нет. Просто я использую формулировки тендерной и проектной документации. Там все красиво сделано, конечно же. На должном уровне.

Каждую деталь согласовывали с администрацией президента?

— Нет. Никакого контроля со стороны федеральных властей не было. Заказчиком выступала администрация лечебно-оздоровительного комплекса Свердловской области. С ними и согласовывали.

По дому Севастьянова тоже?

— Да. Там основная сложность в сроках была. Зайти на этот объект мы смогли только в июле 2008 г.

Много желающих, что ли, было?

— Да нет Первое время там даже конкурс не проводили. Нужно было просто заходить и работать бесплатно.

Вообще бесплатно?

— Ну да. А как иначе-то? Иначе не успеть. Оставалось десять месяцев. Как уложиться в такой срок, я тогда и сам не понимал, если честно. Но начинать нужно было немедленно. Не ждать никаких тендеров. Пока вся проектная документация для конкурса готовилась, мы уже работали. И только потом выиграли все необходимые конкурсы.

Формальный такой тендер получился. Вы ведь заранее знали, что получите заказ?

— Да. Но не потому, что мы там уже работали. По закону, если бы кто-то другой выиграл тендер, нам бы пришлось уйти. Но никто не рискнул. Не успел бы. Потому и не пытались даже.

Кстати, тендер-то выиграли не мы. Мы тогда еще только оформляли лицензию на реставрацию памятников архитектурного наследия. Генподряд по конкурсу получил Художественный фонд, у которого она уже была. И реставрацию, действительно, делал он в содружестве с нами. И только в таком тандеме можно было объект завершить в срок. Это я не хвастаюсь. Просто объясняю, почему мы пошли на этот риск: понимали, что больше никто не возьмется.

По зданию Законодательного собрания конкурентов тоже не нашлось?

— Не нашлось. Это тоже очень сложный объект. Здание уникальное. Оно проектировалось и строилось по указаниям самих депутатов. Они давали техническое задание: архитектурный стиль, особенности отделки и прочее.

Они что, в одной комнате собрались, посовещались и выдали проект здания?

— Нет. Сам проект разрабатывали мы. По материалам, по планировкам здание полностью запроектировано именно под Законодательное собрание. Ничего подобного в городе не строили. И чтобы такое здание создать, наши проектировщики изучали архитектуру парламентов России и Европы. В частности, специально для этого они ездили в Казань.

И сколько в итоге вам заплатили за три объекта ШОС?

— За Законодательное собрание — 1,3 млрд руб. Чуть больше 1 млрд руб. — за дом Севастьянова. Малый Исток — 500 млн руб.

Как шло финансирование?

— Ближе к завершению — хорошо. Последние полгода у нас оно шло по графику.

А первые месяцев пять за свой счет работали?

— Ну не пять. Месяца два-три. Задел сделали за счет собственных средств, и только потом нам в «топку угля подбросили» — пошло финансирование.

А за срочность была наценка?

— Не было никакой наценки за срочность. Все работы оплачивались по сметной стоимости. По Законодательному собранию, например, когда полностью закончилось проектирование, нам смету срезали даже.

И вы спокойно это приняли?

— Ну конечно. А куда деваться? Кризис наступил. В бюджете денег к тому времени тоже уже не много было. По Законодательному собранию, в частности, еще не все расчеты произведены, но мы надеемся, что в скором времени эта задолженность будет погашена.

Так вам еще должны остались?

— Получается так.

Много?

— Достаточно.

Как выбиваете дебиторку?

— Просто ждем. Надеемся, что отдадут.

Не жалеете, что ввязались в авральное строительство к саммиту ШОС?

— Нет. На фоне кризиса такие крупные заказы строителям нужны. По мне, так проводили бы саммит каждый год. Город меняется, здания растут. Деньги находятся на то, на что раньше средств не было.

Вам не кажется, что слишком мало законченного от запланированного к 15 июня?

— Что смогли, то сделали. Губернатор лично контролировал почти все стройки. Я думаю, строители выложились по максимуму. Просто экономическая ситуация резко поменялась.

На последнем строительном совещании Эдуард Россель весьма равнодушно реагировал на сообщения о том, что к саммиту сдать объекты уже не получится. Махнул рукой?

— На тот момент до саммита оставалось две недели. Что он мог сделать? Он же не волшебник. Он конструктивный человек. Если есть смысл воспитывать — он воспитывает. Если смысла нет, зачем распыляться? Тех, кто успел, он поблагодарил. Кто не успел — пожалел об этом.

В смысле «пожалел»? Будут репрессии?

— Нет. В смысле — губернатор пожалел о том, что не успели.

А сами строители, как вы думаете, пожалеют еще о том, что не оправдали высокого доверия?

— Я не могу за других отвечать. Мы сделали почти все, что хотели. Жаль, конечно, что не смогли закончить высотку «Демидова». Если бы владелец не поменялся — возможно, успели бы справиться к саммиту.

То есть вы оттуда ушли и уже больше не вернетесь.

— Почему же? Позовут — вернемся. Нам оплатили каркас — мы его сделали.

Но на фасад «Демидова» вы же тоже тендер выиграли.

— Да, выигрывали мы такой конкурс. Но с тех пор поменялся владелец. И теперь, если что, тендер будут проводить заново.