Олег Антонов, экс-предправления УПБ: «Сделка с Бинбанком стала для меня облегчением»

Уралприватбанк за последние три года четыре раза менял собственника и прошел путь от кэптивного банка СКМ-Холдинга до региональной структуры, принадлежащей Бинбанку. Последняя сделка сейчас находится на стадии завершения. Московской структуре перейдут четыре офиса в Екатеринбурге, а также банкоматная сеть в городах Свердловской области и Москве. Бинбанк обещает взять на себя и все обязательства УПБ перед клиентами.

 

Однако смена собственника изменила руководящий состав УПБ: банком с недавних пор в должности врио предправления руководит Игорь Боровский. Его предшественник Олег Антонов покинул пост председателя правления шестого февраля. Г-н Антонов уверен: ему было бы сложно сработаться с новым московским руководством, а постоянные сделки по перепродаже банка существенно поменяли представление о банковском секторе и своем месте в нем. По его словам, свою миссию он уже выполнил: банк чист и готов к присоединению.

 

Летом 2014 г., когда мы с вами обсуждали присоединение УПБ к «Росту», казалось, что между вами и новой администрацией есть сильное противостояние. Как сложились ваши отношения с Бинбанком?

 

— С ним как такового противостояния не было и быть не могло. К тому времени я уже был измотан до крайней степени — было только облегчение. Когда в последних числах декабря мне объявили, что сделка состоится, в УПБ уже два месяца сидела проверка из ЦБ. Приехали 20 человек из разных регионов, я такого состава никогда не видел, хотя проверки проходили и раньше. 

 

Что искали ревизоры?

 

— «Рост» к тому времени уже «кончался», и поэтому везде, где он так или иначе засветился, проходили проверки. Инспекторам пришла разнарядка: искать нарушения, связанные с «Ростом», а тот факт, что УПБ — самостоятельный и устойчивый банк, где все в порядке, не имеет значения. Центральный банк — структура неоднородная: есть региональный аппарат — с ним можно конструктивно взаимодействовать, ему можно пояснять и обосновывать свою позицию. А инспекционное подразделение подчинено непосредственно Центральному аппарату. 

 

Разные мнения у банкиров о региональном ЦБ. У кого-то, наоборот, к нему много претензий. 

 

— Они ко всем относятся достаточно ровно, никого специально не наказывают. Просто надо уметь с ними общаться конструктивно, а не так, что ты держишь в кармане фигу, а всем говоришь, что у тебя там золотой самородок. Уральское отделение ЦБ и Уральский банковский союз всей душой болеют за банковскую систему региона. Только благодаря их участию нам удалось не опустить руки в этой непростой ситуации. 

 

Вы говорите, что у ревизоров из ЦБ не было причин сомневаться в жизнеспособности УПБ. А как же нехватка достаточности капитала? По данным на 1 ноября 2014 г. объем собственных средств капитала был чуть меньше 250 млн руб., тогда как с 1 января 2015 г. минимальный объем достаточности капитала должен был составлять 300 млн руб. За счет чего удалось его дополнить? 

 

— Акционеры банка оказали нам финансовую помощь в 70 млн руб. Плюс нам удалось серьезно распаковать свои резервы — примерно на 30 млн руб. В итоге мы «прошли под эти требования» буквально без запаса. Для меня, как руководителя, ответственного за судьбы немалого коллектива, наверное, это был прыжок за гранью возможностей и физических сил.

 

Когда Бинбанк планирует закрыть сделку?

 

— Надеюсь, присоединение пройдет быстро. Насколько я знаю, в Бинбанке очень спокойно и методично к таким вещам относятся. Для них масштаб УПБ почти не наблюдаем. Это и хорошо, и плохо. Хорошо, потому что УПБ станет частью громадного федерального банка, и плохо, потому что мне не удастся сохранить наши наработки в части расчетного бизнеса для малых и средних предприятий.

 

Я подготовил и направил свои предложения по развитию этого направления в Бинбанке — пусть даже в качестве пилотного проекта и только на территории Урала, но, видимо, не смог заинтересовать. В больших банках принято полагать, что у них развиты все компетенции, а те, что не развиты, — бесперспективны. На самом деле, ощущение, что едва ли получится найти общий язык, было сразу.

 

А почему так?

 

— Как руководитель я до этого никогда не работал в федеральном банке и с федеральными банками. Всегда занимался только стартапами: пришел, дал резкий старт проекту. А стабильный период для меня представляет сложности. Всегда начинаю конфликтовать, меня многое не устраивает — в общем, не прохожу испытания «медными трубами». С другой стороны, я всегда находил правильных людей на проекты. «Нейвой» (банк создан в 2009 г. командой «Северной Казны») руководит Павел Ефремов, в УПБ остался Игорь Боровский. 

 

В Сберинвестбанке (входил в AVS Group, потерял лицензию ЦБ в марте 2014 г.) вы ненадолго задержались: пришли в конце 2011 г. и покинули его через год. Он так быстро взлетел или вы ушли оттуда по другим причинам?

 

— Сам приход в Сберинвестбанк был напрасным, но полезным. После «Нейвы» мне крышу снесло, понял, что любой актив можно превратить в рыночный банк. Сберинвестбанк показал, что это не так — там слишком «своя» структура, как и в основной массе организаций «с историей».

 

Не жалко сейчас с банком расставаться?

 

— Нет. Я достиг результатов, которые были поставлены. Задача была — зачистить, чтобы он «блестел». Просрочка была великовата, других вариантов, как избавиться от плохих долгов, просто не было. Плюс пришлось оптимизировать расходы. Думаю, банк и дальше будет оптимизировать свою структуру, избавляться от лишних расходов. Сейчас он блестит — акт проверки это подтвердил. Банк пусть и небольшой по размеру, но выполняющий с запасом все нормативы, устойчивый и крепкий. 

 

Ждать ли новых банковских проектов под вашим руководством? 

 

— Не буду зарекаться, пригласят — буду заниматься банками. Нет — буду заниматься чем-нибудь другим. 

 

Как сейчас региональному банку остаться на плаву?

 

— В первую очередь нужна заинтересованность собственника и его понимание, что текущий момент требует от него существенного запаса прочности. Нужен капитал в несколько миллиардов рублей. Надеюсь, что у нас останется хоть один такой региональный банк. Чтобы его можно было показывать — смотрите, наша банковская система не умерла, у нас еще есть региональные банки. На деле ведь остались одни федералы. УБРиР — уже федеральный банк, СКБ-банк тоже к этому тянется. Иногда у меня возникает ощущение, что в банковском секторе существует что-то типа чистилища: первый уровень — «Рост» в себя поглотил, что попало, что-то переварил, что-то нет. Дальше — второй уровень чистилища — Бинбанк... По статистике, получается, что 20 крупнейших банков контролируют 73% банковских активов. То есть оставшиеся банки уже не имеют существенной роли в экономике России. Реальной банковской конкуренции, которая была в 1990-2000 годы, нет. Все, что мы сейчас видим, по сути, это война пиарщиков. Особенно ярко это было видно в конце года, когда даже макеты со ставками по вкладам не успевали менять.

 

А чем нынешняя ситуация в секторе отличается от ситуации 90-х?

 

— Раньше за клиента шла реальная борьба. Как начиналась «Северная казна»? На обслуживание перетянули всю пищевую промышленность: «Конфи», Хлебокомбинат, птицефабрику «Свердловская». Это были 1994-1995 гг., время достаточно голодное, привлечь на обслуживание «пищевку» было очень сильно. Это была одна из немногих недепрессивных отраслей. Уже позднее была битва между банками за то, чтобы обслуживать оборонные предприятия. А сейчас все, по большому счету, распределены. Кому-то сказали — Сбербанк, кому-то — ВТБ, все остальные — то, что осталось. В частных банках сейчас клиентура, по большей части, спекулятивная. Принцип Парето работает и здесь: 80% клиентов — это всего лишь 20% остатков на счетах банков и это в основном те клиенты, которые считают каждую копейку. Чтобы заработать на них. нужны экстраординарные усилия.

 

Допускаю, что вскоре все вернется к банковской системе, которая была в СССР — за каждой отраслью просто закрепят свой банк. В Союзе Промстройбанк кредитовал объекты строительства и производство в зависимости от реально выполненных объемов работ. Все было четко взаимосвязано, что исключало невозврат средств. Переход на такую систему не будет болезненным: по сути, уже сейчас почти все крупные компании — государственные. Оборонная отрасль — государственная по умолчанию. Физлица тоже не останутся без ставшего привычным доступного банковского сервиса. С ними будут работать три-четыре крупных банка с разными моделями, например как у «Тинькофф» и Сбербанка, и этого будет достаточно. Драматизируют эти события в основном только те, кто заинтересован в сохранении текущего статус-кво. А цепляться за прошлое — занятие бесперспективное.