Олег Сорокин: Из меня делали отбивную, пока я не ушел в актеры

 

Я в кино не для того, чтобы заработать денег. Компания приносит гораздо больше, чем мне могли бы заплатить за несколько съемочных дней. Я могу себе позволить заниматься бизнесом и для души играть в кино. Образование? Актерское образование нужно тому, кто сам не может раскрыться. Чтобы играть, достаточно быть человеком открытым, раскрепощенным. Людям, которые такими родились, не нужно заканчивать МХАТ.

 

В кино я попал случайно. Я жил тогда в Санкт-Петербурге, и мне позвонили приятели-боксеры: «Мы едем на съемки «Бандитского Петербурга». Хочешь с нами?» Конечно, я хотел. Еще бы: побывать на съемочной площадке, увидеть вживую, как снимают кино. Вышло так, что режиссеру не хватало человека в кадре. Нужно было заполнить план, и меня попросили встать. Я как был одет – строгие брюки, осенняя курточка, кепка – так и снялся. На меня навели камеру, секунды на две-три, приблизили и все. Изображать ничего не надо было, просто стоять и смотреть по сторонам. Так я стал охранником криминального авторитета Антибиотика. Мне понравилось.

 

Я любил сидеть в кафе «Ленфильма», пить кофе и общаться с актерами. Однажды в коридоре ко мне подошла женщина и предложила пройти пробы на роль Марка Крысобоя: оказалось, что Владимир Бортко экранизирует «Мастера и Маргариту». Мне быстро подобрали шлем, наклеили бороду и усы – и в таком виде я произнес фразу: «Римского прокуратора называть «игемон», только так и больше никак, ты понял меня или ударить тебя?» Помните эту сцену? Иешуа называет Пилата «добрый человек», и тот зовет центуриона – то есть меня – чтобы объяснить, как следует обращаться к римскому прокуратору. Я сказал эту фразу, и меня утвердили. Шел 2001 год. После этого проект заморозили на три года, и финансирование возобновилось только в 2004‑м году. Кастинг проводили заново, актерский состав сменился процентов на семьдесят. И я бы не попал в фильм, если бы не Николай Валуев. Крысобоя предложили сыграть ему, но он отказался из-за плотного графика турниров и порекомендовал на роль меня.

 

С Колей Валуевым мы подружились в 1999‑м году, когда я стал его спарринг-партнером. До этого я и не думал становиться боксером, но однажды мне позвонил тренер Николая – Олег Шалаев – и предложил выйти на ринг. В тот момент в бизнесе был спад, я не знал, чем заняться. А Валуеву нужен был соперник соответствующего роста и веса. Мы с Колей одинаковые по фактуре: у меня рост 212 см, у Коли 210, рабочий вес – тот, в котором боксер выходит на ринг – у меня 133 кг, у него 143. Я принял решение за минуту, на следующий день купил билет и уехал в Санкт-Петербург. Первые три месяца он делал из меня на ринге отбивную. Еще бы: он семь лет занимается боксом, а я нисколько. Все, что я умел, мне дала улица. Шалаев просил его на спарринге быть со мной поаккуратнее, а я говорил перед боем: «Работаем в полную силу». Потому что работать на ринге в полсилы – это лучше вообще не заниматься боксом.

 

Мы жили с Колей в одной квартире. Это были сложные времена, фактически у нас были деньги только на еду. Какие там диетолог, личный тренер и массажист! Есть сегодня деньги – хорошо едим, нет – как-нибудь обойдемся тем, что есть в холодильнике. Одно время я спал, как лошадь, стоя, потому что были дикие боли в ногах. Все мышцы, какие есть в ноге, сводило судорогой. Через год я ушел. Мне было почти 30 лет, и стать в этом возрасте чемпионом мира, когда до этого занимался спортом только в школе, и то волейболом и греблей, очень сложно. А если не хочешь стать чемпионом мира – зачем?

 

И я стал Марком Крысобоем. Сандалии мне сделали в ночь перед съемками – увеличили их до 50‑го размера. Нашли кольчугу, пояс, ремни, налокотники, накладки на бедра – я носил на себе амуницию весом килограммов 30. Лицо Крысобоя, как известно, изуродовано шрамами: его ударили палицей по лицу. Пластический грим делали на FX design group (это студия, которая работала над спецэффектами в «Дневном» и «Ночном дозоре»). На то, чтобы наложить его, каждый день уходило по три часа. Припаивали таким специальным паяльником к коже. На Голгофу мы поднимались в Судаке, а Иерусалимом стало одно местечко в Болгарии: там пару лет назад американцы снимали «Спартака» и остались декорации – из гипса построенный Колизей, базарная площадь… Все сцены, где я работал, снимались максимум с двух дублей. Бортко мне ничего не советовал. Может быть, и правильно: следовать системе Станиславского – вживаться в образ, ощущать себя своим персонажем. Но я чувствовал себя Крысобоем только в тот момент, пока я находился в кадре. Как только выходил из кадра, тут же сяду, закурю – и никакой уже не Марк Крысобой.

 

Я не читал «Мастера и Маргариту» до съемок и не собираюсь. Я фильм посмотрел, и мне все стало ясно. Все говорят: Мастер, Маргарита, любовь, вау – да не об этом Булгаков писал! Это извращенное понимание романа. Ребята, вы смотрите более реально на вещи. Роман был написан в 30‑е годы. Человек во френче не напоминает вам Берию? О времени писал Булгаков, а не о любви. И Марк Крысобой – не палач. Почему думают, что он жесток? Ничего подобного! Он стал палачом поневоле, по приказу прокуратора. Он командующий римским легионом. Если сравнить, у него звание по нынешним временам – не ниже полковника!

 

Роль в «Антидури» я тоже получил благодаря Валуеву. Его пригласили на кастинг, он снова не смог и порекомендовал меня. Человек десять пробовалось на роль Пимы. Я приехал, разыграл пару сцен на камеру. Меня утвердили на следующий же день, а еще через два дня начались съемки. Пима – балбес, а не криминальный элемент. У него даже слов толком в сценарии не было, все на ходу придумывали. Две ночи подряд по 12 часов я бегал по супермаркету с девушкой, которую взял в заложницы, на плече. Она ростом метр 50 сантиметров и весом 48 килограммов. Ну, мешок сахара. Но когда этот мешок сахара с восьми вечера до восьми утра дубль за дублем таскаешь на одном и том же плече, – тяжело. В одной из сцен я бежал с ней на плече вверх по эскалатору, перескакивая через одну-две ступеньки, 15 дублей подряд. Но в фильм вместо двух с половиной минут погони вошли, наверное, секунд 20, а сцену с эскалатором вырезали. Съемки продолжались два с половиной месяца, – все это время я периодически летал в Москву, иногда буквально на один день или на одну ночь. Так что не сказать, что на время съемок я совсем отошел от управления компанией. Мои функции здесь не заключаются в том, чтобы постоянно находиться на предприятии, я осуществляю общий контроль. Пока я не планирую уходить с головой в актерство. Но уже жду, когда начнутся съемки второй «Антидури» – сценарий сейчас в работе. Я бы в комедии снялся с удовольствием, и в исторической драме, и в боевике – нет проблем. Единственное, хочется сыграть роль более интеллектуальную, чем Пима.