Ответственность за валютные правонарушения
В соответствии с п.1 ст.14 Закона РФ "О валютном регулировании и валютном контроле" от 09.10.92 г. № 3615-1, резиденты, включая уполномоченные банки, и нерезиденты, нарушившие положения стате
В соответствии с п.1 ст.14 Закона РФ "О валютном
регулировании и валютном контроле" от 09.10.92 г.
№ 3615-1, резиденты, включая уполномоченные банки, и нерезиденты, нарушившие положения статей 2-8 настоящего Закона, несут ответственность в виде:
а) взыскания в доход государства всего полученного по недействительным в силу настоящего Закона сделкам;
б) взыскания в доход государства необоснованно приобретенного не по сделке, а в результате незаконных действий.
По мнению г-жи Любимовой, положения, содержащиеся в п.1 ст.14 Закона "О валютном регулировании и валютном контроле", следует понимать не как гражданско-правовые меры ответственности в виде применения последствий недействительности сделок и незаконности прочих действий, а как разновидность административных штрафов в размере, соответственно, всего полученного по недействительной сделке или необоснованно приобретенного не по сделке, а в результате незаконных действий.
На самом деле для такого вывода отсутствуют какие-либо основания.
Применение предусмотренных п.1 ст.14 Закона "О валютном регулировании и валютном контроле" мер ответственности осуществляется в случае нарушения резидентами и нерезидентами статей 2-8 Закона "О валютном регулировании и валютном контроле". В этих статьях содержатся установленные государством в соответствии со ст.141 Гражданского кодекса РФ (далее — ГК) общие правила осуществления валютных операций резидентами и нерезидентами. В терминологии ГК — правила совершения сделок с валютными ценностями.
Необходимо также отметить, что регулируемые статьями 2-8 Закона "О валютном регулировании и валютном контроле" валютные операции осуществляются между резидентами и нерезидентами, которые являются равноправными субъектами. Участниками правоотношений, возникающих при осуществлении различных валютных операций, также являются равноправные субъекты — резиденты и нерезиденты. Уполномоченные органы государства не принимают никакого непосредственного участия в осуществлении валютных операции. Один только факт, что государство заинтересовано в надлежащем осуществлении валютных операций и соблюдении установленных правил их проведения, не является достаточным основанием для вывода о том, что абсолютно все правоотношения, имеющие какую-либо связь с валютными операциями безусловно являются по своей правовой природе административными, публично-правовыми. Гражданский кодекс по своей сути также является установленным государством сводом правил осуществления, различных экономических операций, однако это не означает, что отношения, регулируемые этим нормативным актом, являются публично-правовыми.
Валютное законодательство представляет собой комплексный институт российского права, объединяющий в себе нормы как публично-правового, так и частно-правового характера. Согласно п.3 ст.2 ГК, гражданское законодательство не применяется только к имущественным отношениям, основанным на административном или ином властном подчинении одной стороны другой, в том числе к налоговым и другим финансовым и административным отношениям. Отношения, возникающие при осуществлении резидентами валютных операций, безусловно носят имущественный характер, но при этом резиденты не находятся в административном или ином властном подчинении по отношению к своим контрагентам. По нашему мнению, в такой ситуации нет никаких оснований для вывода о том, что такие отношения могут быть публично-правовыми, напротив, это — типичные частно-правовые отношения.
Необходимо четко различать гражданско-правовые и административные нормы валютного законодательства РФ. Правила, регулирующие осуществление валютных операций между равноправными субъектами, априори не могут быть публично-правовыми. Правонарушения, связанные с правоотношениями, возникающими в связи с осуществлением валютных операций между равноправными субъектами, по своей природе могут быть только гражданско-правовыми. Ответственность, применяемая за такие правонарушения также является гражданско-правовой и реализуется в виде применения последствий недействительности ничтожных сделок — сугубо гражданско-правового института. Гражданский кодекс предоставляет государству достаточно широкий спектр возможностей и инструментов для защиты своих интересов в области валютных гражданско-правовых отношений путем применения процедуры признания сделок, не соответствующих правовым нормам, недействительными (ничтожными) и последующего применения в установленном порядке последствий недействительности таких сделок в виде взыскания в доход государства всего полученного по ним.
Другое дело — нормы, регулирующие порядок осуществления контроля за валютными операциями резидентов и нерезиден-тов. Законом "О валютном регулировании и валютном контроле" такой государственный контроль назван "валютным контролем".
В соответствии со ст.10 Закона "О валютном регулировании и валютном контроле", целью валютного контроля является обеспечение соблюдения валютного законодательства при осуществлении валютных операций.
В соответствии с п.п. "д" п.2 ст.13 Закона "О валютном регулировании и валютном контроле", резиденты и нерезиденты, осуществляющие в РФ валютные операции, а также нерезиденты, осуществляющие операции с валютой РФ и ценными бумагами в валюте РФ, обязаны выполнять требования (предписания) органов валютного контроля об устранении выявленных нарушений.
Таким образом, правоотношения, возникающие в связи с осуществлением валютного контроля за валютными операция-ми резидентов и нерезидентов, содержат публично-правовой элемент — так называемые отношения власти — подчинения, когда управомоченный субъект вправе давать обязательные для исполнения законные предписания, а обязанный субъект должен исполнять такие предписания под угрозой привлечения к ответственности. Отношения, регулируемые этой частью валютного законодательства, возникают непосредственно между резидентом или нерезидентом с одной стороны и уполномоченным государственным органом, осуществляющим валютный контроль, с другой. Без сомнения, такие отношения, являются административными. Также бесспорно, что правонарушения, связанные с такими правоотношениями являются административными правоотношениями, а предусмотренная нормативными актами ответственность носит характер административной ответственности.
Далее, Р.Н. Любимова высказала предположение о том, что в Законе "О валютном регулировании и валютном контроле" под сделками имеются в виду только конкретные валютные операции — сделки по исполнению договоров, но не сами договоры.
Эта позиция не нова, она отстаивается специалистами ВЭК России (Федеральной службы России по валютному и экспортному контролю), но такой подход противоречит самому Закону "О валютном регулировании и валютном контроле", а также ГК.
Согласно ст.141 ГК, Законом о валютном регулировании и валютном контроле определяются виды имущества, признавае-мого валютными ценностями, и порядок совершения сделок с ними. При этом, в соответствии со ст.153 ГК сделками признаются действия граждан и юридических лиц, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей. Из содержания ст.154 ГК следует, что односторонние сделки совершаются, а двух- или многосторонние — заключаются.
Из содержания п.2 ст.4 Закона "О валютном регулировании и валютном контроле" следует, что недействительными в силу противоречия положениям указанного закона являются лишь заключенные сделки, а согласно ст.154 ГК заключаются лишь договоры (многосторонние сделки).
Таким образом, в Законе "О валютном регулировании и валютном контроле" под сделками имеются в виду лишь договоры (многосторонние сделки). Односторонние сделки в п.п. "б" п.1 ст.14 Закона "О валютном регулировании и валютном контроле" названы "незаконными действиями".
Приказом ВЭК России № 150 от 11.12.98 г. было утверждено Практическое пособие "О действиях, сделках, являющихся нарушением Закона "О валютном регулировании и валютном контроле", их квалификациях, судебные акты" (далее "Практическое пособие"). В этом документе сформулирована позиция ВЭК России относительно практики применения валютного законодательства РФ. Этот документ не был зарегистрирован в Минюсте и официально опубликован, но был разослан в территориальные органы ВЭК России в качестве инструктивного указания, обязательного к исполнению.
В Практическом пособии при освещении вопросов, связанных с квалификацией нарушений валютного законодательства, вводится и используется понятие "валютная сделка". Действующее российское валютное законодательство не содержит такого понятия, поэтому исследование этой новеллы представляет значительный интерес для специалистов, занимающихся вопросами валютного регулирования и валютного контроля.
Сформировавшаяся практика рассмотрения арбитражными судами исков о признании недействительными решений органов ВЭК России о наложении санкций за нарушения валютного законодательства показывает, что правильное решение вопроса о правовой природе понятия "валютная операция" в ряде случаев имеет принципиальное значение для разрешения дела. Рассматривая конкретные арбитражные дела, суды внимательно исследуют вопрос о том, являются ли те или иные действия валютными операциями с точки зрения Закона "О валютном регулировании и валютном контроле" и имеются ли основания для квалификации тех или иных действий как нарушающих требования валютного законодательства.
В п. 5 Практического пособия утверждается, что "валютные сделки — это валютные операции, в результате которых осуществляется переход права собственности и иных прав на валютные ценности, осуществляемых в рамках гражданско-правового договора (контракта)". Из определения валютной сделки, предложенного ВЭК России, следует, что такие сделки могут иметь место только в рамках гражданско-правового договора (контракта), но при этом сами по себе валютные сделки не рассматриваются в качестве договоров. Из этого, в свою очередь, можно сделать вывод, что валютные сделки в понимании ВЭК России — это односторонние сделки, осуществляемые в ходе исполнения гражданско-правовых договоров.
С доктринальной точки зрения, термином "валютная сделка" допустимо лишь характеризовать сделки, предметом или объектом которых выступают валютные ценности. Слово "валютная" указывает на особые свойства предмета или объекта сделки, что обусловливает особые правила совершения таких сделок, но ни в коей мере не меняет её (сделки) правовую природу по сравнению с тем, как это определено гражданским законодательством. Законодатель не наделяет сделки с валютными ценностями какими-либо особыми свойствами. Этим сделкам присущи все качества гражданско-правовых сделок. Валютные сделки могут быть как одно-, так и многосторонними.
Отождествляя "валютные операция" и "валютные сделки", ВЭК России необоснованно сужает определённый ГК объем понятия "валютная сделка".
Содержание понятия "валютная операция" раскрывается в п. 7 ст. 1 Закона "О валютном регулировании и валютном контроле". Понятие "валютная операция" — это комплексная конструкция, включающая в себя лишь отдельные черты сделки в ее гражданско-правовом понимании. Безусловно, понятие сделки в гражданском праве значительно шире по объему, нежели понятие валютной операции. Валютные операции — это лишь один из множества видов гражданско-правовых сделок. В большинстве случаев валютные операции являются лишь составными элементами многосторонних гражданско-правовых сделок (договоров), носят характер односторонних сделок и имеют место исключительно в рамках и в ходе исполнения внешнеэкономических контрактов с нерезидентами. Ввоз и пересылка в РФ, а также вывоз и пересылка из РФ валютных ценностей, а также осуществление международных денежных переводов при определенных условиях вообще могут не являться сделками, т.к. при этом может не происходить установления, изменения или прекращения гражданских прав и обязанностей в отношении валютных ценностей.
Валютные операции являются составными элементами двусторонних гражданско-правовых сделок. Причем эти элементы являются различными по своей значимости. В основной своей массе валютные операции присутствуют во внешнеэкономических договорах в виде действий по осуществлению расчетов в иностранной валюте за поставляемые товары, выполняемые работы и предоставляемые услуги. В других случаях, например, при осуществлении прямых или портфельных инвестиций, при предоставлении кредитов и займов в иностранной валюте, при совершении операций с драгоценными металлами и драгоценными камнями, валютные операции составляют саму суть гражданского-правового договора.
В зависимости от того, какую функцию выполняют валютные операции в конкретном договоре, необходимо решать вопрос о недействительности всей сделки в целом.
В том случае, если валютная операция является предметом, существом гражданско-правового договора, то несоответствие Закону "О валютном регулировании и валютном контроле" такой валютной операции безусловно влечет за собой недействительность всего договора в целом.
В том случае, если валютная операция носит лишь вспомогательную функцию и не является предметом или существом договора, несоответствие такой валютной операции положениям валютного законодательства не дает достаточных оснований для вывода о недействительности всего договора в целом.
Г-жа Любимова утверждает, что нет необходимости признавать недействительной гражданско-правововую сделку с нерезидентом (внешнеэкономический контракт) и применять последствия недействительности этой сделки. По мнению Любимовой правонарушение, т.е. совершение валютной операции с нарушением установленного порядка, может иметь место и при действительности самого внешнеэкономического контракта. При решении вопроса о наложении взыскания за совершенное правонарушение необходимо оценивать не сам контракт, а лишь валютные операции, осуществляемые в рамках этого контракта.
Действительно, гражданское право допускает ситуацию, когда возможно противоречие нормам права части сделки (основного договора) при действительности основного договора в целом. В соответствии со ст.180 ГК, недействительность части сделки не влечет недействительности прочих ее частей, если можно предположить, что сделка была бы совершена и без включения недействительной ее части.
Но при этом важно другое. Для правильного решения вопроса о наложении взыскания необходимо установить в результате чего именно правонарушителем получено то, что впоследствии можно будет взыскать в доход государства, в результате исполнения основного договора, или в результате совершения отдельной сделки (валютной операции) по исполнению этого договора.
Совершаемые в ходе исполнения договоров валютные операции по своей природе являются односторонними сделками, и сами по себе они в принципе не предполагают получения субъектом встречного удовлетворения от контрагента. Односторонняя сделка по своей природе вообще исключает возможность встречного получения чего-либо. Получение встречного удовлетворения в качестве обязательного условия предполагает наличие как минимум двух субъектов. При совершении односторонней сделки субъект один. Согласованных действий другого субъекта для совершения односторонней сделки не требуется.
Встречное удовлетворение может быть получено только в результате исполнения двусторонней сделки-договора, следовательно, и взыскать в доход государства все полученное можно только в том случае, если весь договор является недействительным в силу противоречия его условий положениям Закона "О валютном регулировании и валютном контроле".
Таким образом, меры ответственности, предусмотренные п.1 ст.14 Закона "О валютном регулировании и валютном контроле", не могут быть применены к правонарушителю в том случае, если закону противоречат только отдельные сделки по исполнению договора, а остальная часть договора закону соответствует, а потому является действительной.
Г-жа Любимова также высказала предложение, согласно которому "ответственность за такие правонарушения (валютные — Автор) может быть только административной в виде взыскания штрафа в размере денежной суммы, перечисленной при осуществлении валютной операции... Мера ответственности в виде взыскания в доход государства всего полученного по недействительной сделке, предусмотренная подп. "а" п.1 ст.14 Закона ("О валютном регулировании и валютном контроле" — Автор) с учетом положений п.4 этой же статьи, является административной санкцией за правонарушение. Размер этой санкции определяется исходя из суммы иностранной валюты, в отношении которой резидентом совершены операции с нарушением валютного законодательства" (Вестник ВАС РФ, 1999 г., № 4, стр. 67).
Мы полагаем весьма дискуссионной предложенную г-жой Любимовой правовую конструкцию. Законодательство РФ об административных правонарушениях (прежде всего Кодекс РСФСР об административных правонарушениях (КоАП)) не предусматривает такого вида административного взыскания, как взыскание в доход государства всего полученного по недействительной сделке. Ст. 24 КоАП содержит исчерпывающий перечень административных взысканий, и взыскания в доход государства всего полученного по недействительной сделке в этом перечне нет. Наиболее близок по содержанию к рассматриваемой конструкции административный штраф, размер которого определяется исходя из незаконного дохода, полученного в результате административного правонарушения.
В соответствии со ст.27 КоАП, штраф есть денежное взыскание, налагаемое за административные правонарушения в случаях и пределах, предусмотренных указанным кодексом, выражающееся в величине, кратной размеру незаконного дохода, полученного в результате административного правонарушения.
Штраф устанавливается в пределах... размера незаконного дохода, полученного в результате административного правонарушения.
Таким образом, при исчислении суммы штрафа необходимо определить размер незаконного дохода, полученного правонарушителем в результате административного проступка. Необходимо отметить, что доход обязательно должен быть незаконным, т.е. полученным с нарушением порядка, установленного законодательством РФ.
Как мы уже установили, встречное удовлетворение (доход в терминологии КоАП) получается не в результате противоправной валютной операции (односторонней сделки), а в рамках основного договора. Напомним также, что согласно позиции г-жи Любимовой, государству не следует оспаривать такой основной договор, достаточно лишь констатировать факт противоречия закону конкретной валютной операции — сделки по исполнению основного договора. В результате собственно проведения валютной операции правонарушителем ничего не получается, у него нет никакого незаконного дохода, полученного в результате административного правонарушения.
Может ли считаться незаконным доход, полученный по неоспариваемой государством, а следовательно, вполне правомерной сделке? Конечно, не может, это нонсенс. В результате совершения конкретных валютных операций (односторонних сделок по исполнению договоров) резидент в принципе не может получить никакого дохода, ни законного, ни незаконного. При отсутствии какого-либо дохода, полученного в результате административного правонарушения размер возможного административного штрафа равен нулю.
Безоговорочно причисляя все без исключения валютные правонарушения к категории административных правонарушений, г-жа Любимова ничего не говорит о процессуальной стороне производства по делам об административных правонарушениях валютного законодательства РФ.
Одной из характерных черт действующего валютного законодательства является то, что нормативные акты, предусматривающие возможность наложения взысканий за валютные правонарушения не регулируют порядка наложения таких взысканий. Однако это не означает, что орган валютного контроля, обладающий административной юрисдикцией, вправе рассматривать такие дела произвольно, без соблюдения надлежащей процедуры.
В определенном смысле аналогичная юридическая ситуация косвенно была рассмотрена Конституционным Судом в Постановлении от 12.05.98 г. № 14-П по делу о проверке конституционности отдельных положений абз.6 ст.6 и аб.2 ст.7 Закона РФ "О применении контрольно-кассовых машин при осуществлении денежных расчетов с населением". Несмотря на то, что процессуальные моменты наложения административных взысканий на юридических лиц были рассмотрены лишь попутно, Конституционный Суд достаточно определённо высказал свою позицию по этому вопросу.
В этом постановлении, в частности, сказано, что, в соответствии с ч.2 ст.118 Конституции, судебная власть осуществляется посредством конституционного, гражданского, административного и уголовного судопроизводства, поэтому судопроизводство по делам об административных правонарушениях должно быть административным судопроизводством. Следовательно, таковым же, т.е. административным, будет при этом и предварительное производство, равно как и производство в случаях, когда принятие решения по существу принадлежит органам исполнительной власти, наделенным соответствующими полномочиями.
Далее в цитируемом постановлении сказано, что поскольку указанные деяния являются административными правонарушениями, то по смыслу ст. 118 (ч. 2) Конституции, должно применяться процессуальное законодательство, относящееся к рассмотрению дел, возникающих из административных отношений (КоАП, АПК и ГПК). При этом подлежит доказыванию как сам факт совершения соответствующего правонарушения, так и степень вины правонарушителя.
В соответствии со ст.226 КоАП, порядок производства по делам об административных правонарушениях в органах (должностными лицами), уполномоченных рассматривать дела об административных правонарушениях, определяется КоАП, иными законодательными актами РСФСР и постановлениями Совета министров РСФСР.
Собственно валютное законодательство не регулирует процессуальные вопросы производства по делам об администра-тивных валютных правонарушениях, поэтому все эти вопросы регулируются исключительно КоАП.
В соответствии с п.7 ст.227 КоАП, производство по делу об административном правонарушении не может быть начато, а начатое подлежит прекращению в случае истечения к моменту рассмотрения дела об административном правонарушении сроков, предусмотренных ст.38 КоАП.
В соответствии со ст.38 КоАП административное взыскание может быть наложено не позднее двух месяцев со дня совершения правонарушения, а при длящемся правонарушении — двух месяцев со дня его обнаружения.
Ни для кого не секрет, что валютные правонарушения обладают значительной латентностью и становятся известными органам и агентам валютного контроля значительно позже, чем в двухмесячный срок с момента их совершения. Процессуальные требования КоАП при таком подходе в большинстве случаев вообще исключают возможность применить к правонарушителям предусмотренные законом санкции.
В отличие от КоАП Гражданский кодекс предусматривает более длительные сроки для применения мер ответственности за совершение гражданско-правовых правонарушений. В соответствии со ст.181 ГК, иск о применении последствий недействительности ничтожной сделки может быть предъявлен в течение десяти лет со дня, когда началось ее исполнение.
На самом деле валютное законодательство предусматривает два вида ответственности за валютные правонарушения — гражданско-правовую и административную. Ответственность, предусмотренная п.1 ст.14 Закона "О валютном регулировании и валютном контроле", носит гражданско-правовой характер, а ответственность, предусмотренная п.п. 2 и 3 ст.14 указанного Закона, а также Указами Президента РФ, нормативными документами ЦБ РФ и ГТК РФ по вопросам осуществления валютного контроля носит характер административной ответственности.
Далее в своей статье г-жа Любимова утверждает: "Учитывая, что практически все нарушения валютного законодательства (исключение составляет порядок ведения отчетности: отсутствие, несоответствие и непредставление) сводятся к непредставлению разрешения ЦБ РФ на совершение валютной операции, связанной с движением капитала, органы валютного контроля на основании п.2 ст.13 Закона "О валютном регулировании и валютном контроле" вправе потребовать документы и информацию, подтверждающие законность и обоснованность валютной операции. В числе таких документов резидент обязан представить разрешение на проведение капитальной валютной операции (валютная операция, связанная с движением капитала)". Говоря о том, что непредставление документа, подтверждающего право резидента осуществлять операцию, связанную с движением капитала, является административным нарушением, влекущим самостоятельную ответственность по п. 2 ст. 14 Закона "О валютном регулировании и валютном контроле", г-жа Любимова имеет в виду то, что резидент может быть привлечен к ответственности одновременно как за совершение валютной операции, связанной с движением капитала, без соответствующей лицензии ЦБ РФ, так и за непредставление такой лицензии по запросу органа или агента валютного контроля. Такое толкование норм Закона "О валютном регулировании и валютном контроле" противоречит Конституции Российской Федерации.
Конституционный Суд в Постановлении от 15.07.99 г. № 11-П указал на недопустимость многократного привлечения к ответственности за одни и те же действия в ситуации неопределенности правовых норм, допускающей такое их толкование, когда один из элементов одного правонарушения квалифицируется как самостоятельное правонарушение.
Предметом рассмотрения являлись примененные в конкретных делах заявителей положения подп. "а", аб. 1, подп. "б" и "в" п. 1 ст.13 Закона "Об основах налоговой системы в РФ" и аналогичные им положения п.8 ст.7 Закона РСФСР "О Государственной налоговой службе РСФСР", предусматривающие меры ответственности налогоплательщика за нарушения законодательства о налогах и сборах.
Конституционный суд отметил, что юридическая конструкция этих положений такова, что позволяла применять все предусмотренные ими меры как за само сокрытие или занижение дохода, так и одновременно за каждое из действий, повлекших это правонарушение, являвшихся, по сути, лишь его частью и не образующих самостоятельного правонарушения, а именно за неведение учета, нарушение установленного порядка учета, счетные ошибки, неправильное оформление документов и т.п. Таким образом, на основании этих положений налогоплательщик в связи с сокрытием или занижением дохода подвергался штрафным взысканиям за одни и те же действия многократно, вопреки общему принципу справедливой ответственности, согласно которому лицо не может быть дважды подвергнуто взысканию за одно и то же. Отступление от данного принципа приводило бы к явно чрезмерным ограничениям, не соответствующим целям защиты конституционно значимых интересов, и, по сути, к умалению конституционных прав и свобод.
Предметом рассмотрения Конституционного Суда не были положения Закона "О валютном регулировании и валютном контроле", однако, согласно ч. 2 ст. 87 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде РФ", вполне допустимо толковать положения Закона "О валютном регулировании и валютном контроле" с учетом изложенных выводов Конституционного Суда.
В заключение хотелось бы отметить, что исследование г-же Любимовой основано на изучении и обобщении реальных дел, рассмотренных арбитражными судами. Противоречивость и недостаточная обоснованность выводов, сделанных и судами, и автором статьи, свидетельствует об отсутствии единообразного и теоретически проработанного подхода к применению валютного законодательства всеми участниками юрисдикционного процесса, а также о недостаточном внимании других исследователей к озвученным проблемам.
Телефон (3432) 533-974. n
Реальная продуктовая инфляция в России составит 50-100% по итогам 2024 г. 
В одном из крупнейших застройщиков России меняется генеральный директор 
«Больше, чем девелопмент». Крупный уральский застройщик объявил о ребрендинге 
Россия обсуждает строительство трубопровода для экспорта газа в Китай через Казахстан