Плательщики административной ренты

досье
«Любо-Дорого & Ко» — компания численностью 100 человек на стадии бурного роста. Недавно открыла свое производство, сбыт включает оптовый отдел и розницу (два собственных магазина). У предприятия есть сервисный центр, обслуживающий основной продукт — ТОВУС.
ТОВУС — универсальный продукт (название образовано от сокращения «товар-услуга»), спозиционированный как на частного, так и на корпоративного клиента.

действующие лица
Равшан Нигматуллин
совладелец бизнеса
Николай Сходняк
генеральный директор
Саркис Аванесян, Евгений Банько
директора розничных магазинов
Наталья Карпатская
финансовый директор
Юлия Белоусова
начальник отдела маркетинга
Светлана Петляева
маркетолог

После бизнес-ланча Равшан Нигматуллин затащил Николая Сходняка в антикварную лавку. Ее владелец — репатриант из Шанхая, известный в узких кругах как Застегнутый, — сколотил состояние на продаже поддельных «Черных квадратов» Малевича (две картины висели в приемной адвоката по уголовным делам, три — в штаб-квартире металлургического холдинга, а остальные восемь перекочевали с аукциона в бункер аравийского шейха). Нигматуллина, впрочем, живопись не интересовала. Последние 20 минут он крутил в руках 700-страничный том «Капитала», изданного в Санкт-Петербурге при жизни автора.

— Карл Маркс был прав, называя чиновников становым хребтом гражданского общества, — заметил Равшан. — Что бы мы ни затеяли, все дороги ведут к ним.

И, обратившись к хозяину, добавил:

— Вам придется дать скидку. На странице 584 — неприличное слово из пяти букв.

— Цена справедливая, — возразил Застегнутый, скосив взгляд в сторону входной двери, где топтался изнывающий от скуки Сходняк. — Надпись синими чернилами принадлежит перу Якова Михайловича Свердлова... Автограф большевистского сатрапа повышает цену фолианта на 10%. На вашем месте я бы не торговался.

К облегчению Сходняка, Ниматуллин достал из портфеля пачку денег и, не пересчитывая, вручил антиквару. Выйдя на улицу, партнеры направились к офису «Любо-Дорого & Ко».

— Зачем тебе «Капитал»? — поинтересовался Сходняк три минуты спустя.

— Это подарок одному человеку с Октябрьской площади, — пояснил Нигматуллин. — У него завтра день рождения.

— А что ты рассчитываешь получить взамен?

— Ничего, помимо добрых отношений, которые описываются формулой «Шар нашей благодарности катится по коридору вашей любезности», — сказал Нигматуллин и, помолчав, добавил: — Возможно, месяца через два мне понадобится его помощь.

Генеральный директор «Любо-Дорого & Ко» открыл было рот, чтобы вспомнить карманных политиков дона Корлеоне, но тут его голову посетила другая мысль:

— А ты мог бы оказать содействие в одном деле? Точнее, в двух

Первое дело касалось розницы. Магазин Саркиса Аванесяна занимал половину первого этажа в жилом доме из красного кирпича, стоявшем на пересечении центральных улиц. Вторая половина принадлежала агентству недвижимости «Тихая пристань»... Летом прошлого года соседи облицевали фасад нержавеющими кассетами и натуральным камнем... На фоне подобного расточительства торговая точка «Любо-Дорого & Ко» выглядела как лавка старьевщика, и после жалоб Аванесяна, устных и письменных, Наталья Карпатская скрепя сердце велела подготовить смету затрат на ремонт. Денег, которые она выделила, не хватало даже на «один раз покрасить». В ходе жарких дебатов остановились на обшивке стен виниловыми панелями сайдинг и профилированным металлическим листом, но замыслы остались на бумаге. По образному выражению Аванесяна (его слова можно было принимать на веру с поправочным коэффициентом 0,1), чиновник в Главархитектуре посоветовал ему свернуть сайдинг в трубочку и засунуть «сами знаете куда». На вопрос «Почему в Европе можно отделывать дома пластиковым листом, а у нас — нет?» Аванесян ответа не получил. Месяцем позже в «Любо-Дорого & Ко» пришло письмо, где Николаю Сходняку рекомендовали последовать примеру соседей, т. е. обшить фасад камнем и нержавейкой. К доводам, что такой подход чужд деловому имиджу «Любо-Дорого & Ко», чиновники остались равнодушными. Исчерпав логические аргументы, Саркис обрушил гнев на агентство недвижимости: позвонил в 02 и сообщил, что в «Тихой пристани» фасуют наркотики, а ближе к ночи прислал отряд граффити, расписавших стены агентства метровыми буквами. Его мелкое хулиганство осталось безнаказанным, но проблемы не решило. В свою очередь, Карпатская, стоявшая на страже интересов «Любо-Дорого & Ко», заявила, что не собирается выбрасывать деньги на ветер, даже если к ней на поклон придет городская администрация во главе с мэром... А администрация на поклон не торопилась.

Другой случай тоже касался отношений с Главархитектурой. Неделю назад, вернувшись с деловой встречи, Николай Сходняк стал невольным свидетелем разговора между Юлией Белоусовой и Светланой Петляевой, обсуждавшими судьбу рекламного баннера... Баннер размером 4 х 5 метров делали специалисты агентства полного цикла, но чиновник из Главархитектуры проект зарубил, посетовав, что в рекламном обращении много текста, а потребитель Екатеринбурга жаждет ярких визуальных образов. По части образов у директоров магазинов вышел спор. Саркис Аванесян советовал нарисовать голую женщину, а Евгений Банько — слесаря 6-го разряда с лицом Николая Рыбникова из фильма «Весна на Заречной улице». В итоге появилось изображение танцующего на проволоке крокодила с ТОВУСом под мышкой. Глав­архитектура не одобрила и этот вариант. На эскизе появилась резолюция: «Баннер неэстетичен, немасштабен, нарушает архитектурное решение фасада». Площадь рекламного носителя спешно увеличили, крокодила заменили носорогом — но чиновник остался непреклонен. Теперь он ссылался на приказ № 509, запрещающий вешать на фасады зданий полотна большого формата. Что делать дальше, было непонятно. Юристы советовали плюнуть на человека из Главархитектуры и искать справедливости в ЕКУГИ, но с мертвой точки дело не сдвинулось и там.

— Сами виноваты, — сказал Нигматуллин, перекладывая «Капитал» из одной руки в другую. — Если чиновники обращаются к вам с просьбами, нужно идти навстречу. Иначе они тоже не захотят вам помогать. Вот объясни, почему ты не захотел оплатить десять подписок на «Уральский рабочий»? Сумма, прямо скажем, некритичная. Ты не дал министерству денег на справочник «Промышленные предприятия малого и среднего бизнеса», отказался от спонсор­ства на Дне района, не поехал с официальной делегацией на выставку в Аргентину. Ведь не поехал? И не стал обматывать деревья лампочками на Новый год.

— Потому что все эти мелкие затраты выливаются в круглую сумму, — ответил Сходняк. — Каждый тополь с лампочками — штука баксов, а украшать надо было не меньше девяти. И кому в Аргентине нужен ТОВУС? Напрасная трата денег.

— Я называю эти поборы «административной рентой», — сказал Равшан. — Можешь считать их инвестициями в лояльность чиновников к компании «Любо-Дорого & Ко». Если бы ты не пожалел денег на лампочки, возможно, тебе не пришлось бы рулиться с Главархитектурой.

— Ты хорошо осведомлен о наших отношениях с властью, — неприязненно сказал Сходняк.

Олег Хабибуллин
заместитель председателя комиссии по бюджету городской думы

Универсального ответа на вопрос, платить или не платить «административную ренту», не существует. Обычно компромисс в отношениях предпринимателей и чиновников появляется в системе координат «степень легальности бизнеса — степень коррумпированности власти». Если компания недоплачивает налоги, ей выгоднее пойти на уступки, чтобы власть смотрела на нарушения закона сквозь пальцы... Если же бизнес прозрачен, он имеет полное право оперировать категориями экономической целесообразности. В том случае, когда от результатов выборов мэра или губернатора зависит будущее твоего предприятия, чиновнику стоит оказать помощь, хотя мой собственный опыт поддержки на выборах действующего мэра показал, что политикам редко можно верить на слово.

Многое зависит и от того, каким образом власть формулирует свое предложение. С равной вероятностью это может быть и официальное письмо, и визит посредника, предлагающего решить проблему за деньги. Лично я всегда относился негативно к тем, кто говорил, что чиновнику «надо дать»: как только начнешь давать деньги, тебя облепят десятки кровососов.

Когда я работал в торговой сети «Купец», от чиновников достаточно часто поступали предложения о сотрудничестве. Обычно мы взвешивали риски, которые могли возникнуть в случае отказа, и возможные преимущества, которые обещало заявленное мероприятие, будь то поездка в составе официальной делегации на зарубежную выставку или подписка на газету «Товарный рынок». И принимали оптимальное решение. В 80% случаев мы отвечали отказом, полагая, что деньги лучше потратить на благотворительность или стимулирование своих сотрудников. Вероятно, поэтому городские чиновники никогда не жаловали торговую сеть «Купец».

На мой взгляд, к просьбам со стороны власти следует относиться как к деловым предложениям. Если выгодно — идти навстречу, если нет — отказываться. Однако надо отдавать себе отчет, что полностью игнорировать предложения чиновников предприниматель не может. Власть есть власть. При желании можно похоронить любой бизнес, для этого в руках власть имущих достаточно рычагов.

Иван Карнаух
бизнес-психолог и имиджмейкер

Мне ближе позиция Нигматуллина. Николаю Сходняку я бы дал такой совет: вы неплохой предприниматель, но сегодня этого недостаточно. Учитесь, любезный, общаться с властью: она вам нужна так же, как и вы ей!

Российским бизнесменам не так много лет, они недавно получили аттестат зрелости, им нужно еще немало чему учиться у западных коллег. Например, политике GR — умению позиционировать себя перед государственной властью. Мы привыкли походя ругать чиновников — за дело и без дела, а ведь без них невозможно было бы прожить и дня. Они нужны нам как хлеб и вода, не будь их, мир давно погрузился бы в хаос. Государственная власть стоит на страже интересов народа, в отличие от предпринимателей, которых волнует только прибыль. И прав классик, утверждавший, что за определенный процент этой прибыли бизнесмен готов пойти на любое преступление. Чтобы этого не случилось, миру нужны чиновники. Ясно, что они не забывают и о своих интересах, но это происходит в основном в бедных странах, где зарплата госслужащих мизерна, а соблазн легких денег велик.

Так что, хотят или не хотят бизнесмены, но они просто обязаны учиться договариваться с властями. А любой финансовый договор прочен, если он прозрачен с двух сторон. Чиновники должны научиться открыто объяснять предпринимателям, на что пойдут деньги, а те, со своей стороны, должны подсказать властям, как наиболее эффективно эти деньги потратить (тогда и платить придется меньше!).

Вопрос лишь в том, где взять таких умных и порядочных предпринимателей и чиновников. Бизнесмены новой формации уже появляются, а вот с чиновниками пока проблема. Подсказка неожиданно прозвучала из уст одного из главных отечественных чиновников Дмитрия Медведева. По его словам, талантливая молодежь должна идти работать в госструктуры, не пугаясь малой зарплаты. Это отличная школа управления, позволяющая быстро выстроить карьеру. Достигнув определенного уровня управленческой компетентности, чиновник может смело идти в бизнес в качестве топ-менеджера. Такому специалисту цены не будет, и все свои упущенные деньги он заработает сполна. Нам же остается только надеяться, что скоро в чиновничьих кабинетах будет сидеть такая молодежь. Вот тогда будет польза всем — горожанам, властям и бизнесменам.

Юрий Гарбузов
директор аптечной сети «Йодлик»

Без сомнения, Равшан Нигматуллин берет своего партнера на пушку. С одной стороны, он говорит правильные вещи: а) масштаб бизнеса «Любо-Дорого & Ко» позволяет Сходняку оставаться независимым; б) между спонсорской помощью и расположением чиновников нет прямой зависимости. Наверное, беда Сходняка в том, что он — человек честный. Ибо самый простой способ не платить деньги за подписку на «Уральский рабочий» или конкурс профессионального мастерства — сказать чиновнику, что в этом месяце ты уже перечислил некоторую сумму на другое официальное мероприятие. Проверить эту информацию невозможно, да никто и не станет себя утруждать. Значит, беспокоиться Сходняку не о чем.

Нигматуллину труднее — он общается с властью на другом уровне и вряд ли может так же спокойно отказывать, например, представителю правительства. В частности, поэтому ему приходится тратить деньги на «Капитал» (наверное, г-н За­стегнутый взял с него втридорога).

С другой стороны, истории с баннером или ремонтом фасада не причинили серьезного ущерба бизнесу «Любо-Дорого & Ко». Можно предпринять новые попытки договориться с чиновниками. Разумеется, если темпераментный Аванесян не нанес человеку из Главархитектуры личного оскорбления. Тогда дела плохи.

Однако на месте Сходняка я бы не стал жадничать и выделил небольшой (но ограниченный) бюджет на спонсорские дела. Тогда генеральному директору останется решить, какие предложения чиновников приемлемы для «Любо-Дорого & Ко», а какие нет. После чего финансирование общественных мероприятий превратится в техническую процедуру.

Скажем, как владелец сети «Йодлик» я согласен тратить на поддержку общественных городских мероприятий около 20 тыс. руб. в месяц. Если предложение чиновника, который ищет деньги, покажется мне достойным внимания, мы найдем общий язык. Но если с меня попросят 40 или 60 тыс. руб. (столько просили, например, за участие в «Фестивале качества»), скорей всего откажусь. Пожалуй, единственное, на что я принципиально не дам денег, — это политические игры. Обычно я выпроваживаю из аптек распространителей предвыборных листовок. Но у владельца крупной торговой сети такой номер не пройдет. Олигархам труднее!

Керк Уотсон
советник по связям с общественностью и практикующий адвокат в г. Остин (США)

В России меня часто спрашивали, распространена ли в Америке практика, когда мэрия призывает бизнесменов раскошелиться на культуру или формирование городской инфраструктуры. И если предприниматели дают деньги, то получают ли они что-то взамен, помимо морального удовлетворения?

Как бывший мэр могу заверить: такая практика сущест­вует. У нас в Остине даже есть Программа замечательных улиц. Мы предъявляем достаточно жесткие требования, касающиеся и состояния мостовой, и ширины тротуара, и количества высаженных деревьев. Компании, офисы которых расположены в центре города, обустраивают территорию за свой счет. Иногда городская администрация обращается к сообществу предпринимателей с дополнительными прось­бами. Бизнесмены, оказывающие городу помощь, могут рассчитывать на льготы.

Эти льготы могут быть нематериальными. Например, когда компания Vignette переезжала в новое здание в цент­ре Остина, одним из условий сделки было пожертвование миллиона долларов в фонд поддержки местных музыкантов. Мы хотим сделать Остин музыкальной столицей мира. У нас даже есть собственная музыкальная телепрограмма «Остин: в черте города» — местный вариант MTV для творческих людей, которые хотели бы попробовать свои силы. В центре города, где проходят беговые дорожки, установлена скульптура нашему знаменитому земляку — покойному гитаристу Стиви Рэй Вону. Все это было бы невозможно без частных пожертвований.

Я считаю, что существует такое понятие, как территориальный капитал. Это условия, которые делают регион приятным для проживания. В свое время муниципалитет Остина выкупил у частных владельцев участки земли только для того, чтобы разбить на них парки, и сейчас в городе много зеленых зон.