Подружиться с мозгом

Уральские ученые нашли способ монетизировать крупные разработки, годами пылившиеся на полках. Платить готовы предприятия нефтегазового сектора — при условии, что новинки пригодятся им самим. Как следствие, инновации на Урале либо перебираются поближе к трубе, либо остаются малым бизнесом, с трудом пробивающим путь к серийному производству.

Прошлым летом в Свердловской области приняли закон «О поддержке субъектов инновационной деятельности», где дано определение инновации — это продукт, который заменяет уже существующий, но с более низкой ценой и высоким качеством. Программа инновационного развития региона предполагает, что к 2015 г. общие затраты на ноу-хау достигнут 5 млрд руб. в год. Региональный бюджет, как заявляют чиновники, готов участвовать в субсидировании, выдавать гарантии под кредиты и даже финансировать разработки напрямую.
Опрошенные «ДК» эксперты из числа уральских ученых и руководителей производств отмечают, что власти в последние пару лет действительно стали внимательнее к новым разработкам. Особенно в сферах, которые руководство страны назначило приоритетными: энергоэффективность, медтехника, информационные технологии, фармацевтика, космос и коммуникации, ядерные технологии. Но господдержка работает медленно, и внедрение многих идей задерживается.
С другой стороны, бюджетообразующие предприятия слабо интересуются вложениями в НИОКР на нулевом этапе. Металлургическим компаниям проще финансировать собственное техперевооружение, покупая готовые решения, зачастую — иностранные. По данным Свердловского областного союза промышленников и предпринимателей (СОСПП), инновациями в среднем занимаются чуть более 10% уральских промпредприятий. Активнее те, на чью продукцию есть стабильный спрос. И все равно доля инновационной продукции в промышленности пока не превышает 7%. «Главная проблема сейчас не в деньгах, а в создании инфраструктуры, — считает Михаил Черепанов, первый вице-президент СОСПП. — Инновационный процесс — рискованный. Нужна система, при которой промышленнику было бы выгодно его начинать».
Так, крупные предприятия фактически не заинтересованы в энергосберегающих программах. «Система тарифов устроена так, что чем меньше потребление энергии на производстве, тем дороже приходится за нее платить», — поясняют промышленники. Называют и другие тормозы инноваций: сырьевой экономике не нужны технологии (глобальный); нет связующего звена — структур, готовых коммерциализировать идею, упаковать ее и поддержать на первом этапе (конкретный); некомфортный налоговый режим для компаний-новаторов (общая боль) и т. д.
Полпред президента в УрФО Николай Винниченко на открытии выставки «ИННОПРОМ-2010» возложил ответственность за отсутствие инноваций на менталитет. «Дело не в том, что у нас много сырьевых ресурсов, а в том, что мы разучились ставить перед собой амбиционные цели, — заявил он. — Организация сегодняшней выставки — как раз свидетельство того, что эта ментальность начинает меняться». Парадокс в том, что масштабным новинкам способны дать жизнь именно нефтегазовые предприятия: у них достаточно средств, чтобы покупать и испытывать разработки на этапе промышленных образцов. Поэтому заветная мечта всех новаторов — соглашение с «Газпромом» или другими монстрами сырьевого рынка.

Кто привлекает деньги «Газпрома»
Внедрению новых разработок мешает плохой информационный обмен: ученые долгое время действовали в отрыве от реального бизнеса. В принципе для внедрения инноваций есть все необходимое: в регионе действуют государственные фонды (фонд Бортника, фонд РФФИ), экспертные советы (Совет главных конструкторов Свердловской области, областной Союз предприятий оборонных отраслей промышленности). Проекты для продвижения отбирают Минпромышленности и Минэкономики области. В вузах — масса разработок, появляются даже малые предприятия, заточенные под инновационные стартапы, а отдельные изобретатели обивают пороги конструкторских бюро. Единственное — каждый участник процесса действует сам по себе. «Иногда к нам приходит инвестор, который нашел идею, но не может ее оценить: не знает, на каких этапах в нее вложиться и вообще стоит ли она того. Нередко крупные частные или госпредприятия закупают оборудование за границей, не зная, что у них под боком, на Урале, ученые делают продукт лучшего качества за меньшие деньги», — комментирует Никита Плотников, начальник департамента инновационных проектов и коопераций ФГУП «НПО автоматики им. академика Н.А. Семихатова» (НПОА).
Этот департамент был создан полгода назад по инициативе гендиректора НПОА Леонида Шалимова. Новой структуре отведена роль связующего звена между госкорпорациями, инвесторами и разработчиками перспективных идей. В НПОА обращаются не только предприятия, которым интересна оценка инноваций, но и изобретатели, конструкторы. Многие идеи, говорят на НПО автоматики, можно успешно коммерциализировать и внедрять. Но нужна качественная экспертиза, учитывающая все риски, четкое планирование проекта и оценка результатов каждого этапа. Соответственно основные функции нового департамента — мониторинг новых проектов, их экспертиза, развитие производственной кооперации. Департамент нацелен на работу по всей России, и ближайшие проекты связаны с разработками Свердловской и Челябинской областей.
Главный на сегодня проект — доработка и внедрение энергоустановок на твердооксидных топливных элементах (ТОТЭ), над которыми начинали трудиться еще в 90-х гг. в Институте электрофизики (ИЭФ) УрО РАН, а затем — в институте РФЯЦ-ВНИИТФ («Рос­атом»). Идея экологичных генераторов, способных путем химической реакции преобразовывать энергию углеводородного топлива (дизельного, угля, природного газа) в электричество, разрабатывается в разных частях света. «Но ученые Института электрофизики УрО РАН, — утверждает Юлия Волкова, главный специалист направления «Управление проектами» нового департамента НПОА, — пока что опережают многие страны».
Под проект ТОТЭ в последние месяцы сформировалась кооперация, в которой задействованы РФЯЦ-ВНИИТФ («Росатом»), НПОА (Федеральное космическое агентство) и «Газпром трансгаз Екатеринбург», который заинтересован в автономных установках полезной мощностью 600 Вт. «Генераторам на ТОТЭ нужна новая система управления, которую в НПОА уже начали разрабатывать, — поясняет г-н Плотников. — Уральские предприятия «Газпрома» смогут установить на опытно-промышленную эксплуатацию к концу 2011 г. два опытных образца таких энерго­установок, которые можно поставить в чистом поле и они будут без участия человека вырабатывать электроэнергию, используя как топливо природный газ из трубопровода. Внедрить такой крупный проект одному предприятию достаточно сложно». Производить все элементы установки будут на Урале.
В перспективе новый департамент НПОА ориентируется на широкий рынок. После того как генераторы на ТОТЭ будут протестированы и одобрены «Газпромом», можно будет запустить серийное производство. По сегодняшним оценкам, это произойдет уже в 2012 г. Потребители — не только транспортные и добывающие подразделения «Газпрома», которые хотят обновить свой парк, но и предприятия нефтяной отрасли. Кроме того, НПОА и ИЭФ УрО РАН собираются разработать установки для морских судов и сферы ЖКХ. «Проект такого масштаба — это прежде всего учет интересов всех сторон, соблюдение внутренних договоренностей», — заключают в НПО автоматики.
Проект энергоустановок на ТОТЭ на днях был представлен свердловской делегацией на выставке Hannover Messe в Германии. На сегодня в работе у департамента — еще пять крупных проектов. И порядка 20 уже получили положительное заключение на первом этапе экспертизы.
Правило первого килограмма
Коллегия свердловского Минпрома по развитию высокотехнологичных секторов промышленности в сентябре 2010 г. описывала ситуацию в мрачных тонах: «...технологическое отставание от мирового уровня в большинстве отраслей экономики и, как следствие, захват многих сегментов областного рынка зарубежными технологиями и продуктами, созданными на их основе. Острая недостаточность инвестиционных ресурсов в производственных секторах». Но справедливо и обратное: технологии и разработки средних и малых уральских компаний, не находя внутреннего рынка, идут на экспорт. За границу поставляются материалы для ядерной медицины, приводит пример Александр Ермаков, гендиректор компании «УРАЛИНТЕХ» (аффинаж, производство сверхчистых металлов; входит в ГК «Драгоценные металлы Урала»). «В онкологии используется как сверхчистая платина, так и другие платиновые металлы, например иридий. На их основе еще в Советском Союзе разрабатывали противоопухолевые препараты. Сегодня мы поставляем эти металлы на Запад — немецким, швейцарским компаниям, — описывает г-н Ермаков. — Внутренний спрос очень мал. Иридий-192, обладающий мягким гамма-излучением, за границей используют для изготовления онкопрепаратов, которые потом перепродают в Россию — с прибавлением нескольких нулей в цене».
Специалисты «УРАЛИНТЕХ» долгое время вели разработки по плазмокерамике, которая сегодня привлекла внимание областного Минпрома. Материал, используемый в самых разных отраслях, от энергетики (в том числе для ТОТЭ) до ортопедической хирургии, требовался для собственных нужд: из плазмокерамики изготавливают тигли. Ноу-хау уральской компании — возможность выпускать объемные изделия — от миллиметровых капилляров до труб диаметром 1500 мм. Однако основные заказчики и для тиглей, и для труб — за рубежом. На Урале плазмокерамика в ограниченных объемах нужна стоматологическим клиникам — для зубных имплантов. «В России для нашей продукции практически нет промышленных потребителей», — констатирует Александр Ермаков.
Руководители небольших компаний, нацеленных на наукоемкие разработки, свидетельствуют: инвесторы и венчурные фонды не готовы вкладываться, когда деньги нужнее всего — на этапе разработки и сборки первых образцов. Деньги, что логично, приходят, когда изобретение доказало свою состоятельность. Вячеслав Еремеев, учредитель нижнетагильского НПО СП «Хроматография»: «Мы спокойно относимся к ситуации — это «правило первого килограмма». Для договоров с заказчиками придет время, когда уже будет что им показать — продукт, который мы производим».
Г-н Еремеев и его компаньон Сергей Сошин, как они утверждают, единственные в мире изобрели мобильный комплекс для хроматографии и экстракции различных веществ. Сфера применения — от парфюмерии и фармпромышленности (например, можно выделять витамины из растительного сырья) до очистки отходов, деасфальтизации нефти и даже декофеинизации кофе. К продвижению своего проекта компаньоны готовились восемь лет: Сергей Сошин отвечал за научную часть, Вячеслав Еремеев — за коммерцию и продвижение. «Идея пришла, еще когда мы учились в институте, в 2001 г., — рассказывает г-н Еремеев. — Но прежде чем начать проект, мы решили набраться опыта, работая в сторонних структурах. В 2008 г. запатентовали ноу-хау и только в 2009 г. запустили бизнес».
После ряда экспертиз профинансировать разработку согласился федеральный фонд Бортника — в 2011 г. он выделил 1 млн руб. на создание первого образца. Но уже к этому моменту сами компаньоны вложили порядка 6 млн руб. собственных средств. На «ИННОПРОМе-2010» нашли потенциальных инвесторов. Господдержку со стороны областного Минпрома Вячеслав Еремеев оценивает как дополнительную возможность продвинуть технологию. «Отлично, что в последние годы власти хотя бы заинтересовались инновациями. Раньше вообще никакой возможности для диалога не было», — заключает он.
Двигатели и тормозы инноваций
Основные идеологи инновационного процесса в России
Государство — в лице президента, правительства (в том числе регионального), госкорпораций (РОСНАНО, «Сколково», «Ростехнологии»), предприятий ВПК.
Частные промышленные корпорации. Примеры: «Норильский никель», «Татнефть», АФК «Система» и др.
Иностранные корпорации — покупатели российских умов. Примеры: Microsoft, Cisco Systems, Google, Apple и др.
Основные факторы, тормозящие инновационные процессы

Источник: экспертные оценки.