Призрачные выгоды прозрачности

Прозрачность бизнеса стала модной темой. Намедни о ней в очередной раз на съезде РСПП говорил президент Путин. С крупным бизнесом, стремящимся выйти за региональные рамки, все понятно — «Калине», к примеру, по статусу положено регулярно раскрывать информацию о своем финансовом состоянии. Иначе прощай биржевой рынок, доступ к относительно дешевым ресурсам через выпуск облигаций и т.д. Но бизнесмены средней руки пока не готовы открыть все карты. Они боятся дать фору конкурентами, и выгоды от разглашения информации кажутся им весьма сомнительными.

Скрытность как стиль жизни

Выражение «прозрачность бизнеса» — калька с английского transparency. Бизнесмены с какой-нибудь «Уолл-Стрит» под этим термином подразумевают своевременное предоставление необходимой информации о собственниках компании, ее финансовом положении, а также способах, которыми осуществляется управление. «Там» очень дорожат transparency, поскольку от этого зависит стоимость компании — ее капитализация. Бизнесмены с Малышева-стрит или Ленина-стрит страшно не любят вопросы о прибыли, полученной ими даже в позапозапрошлом году, хотя словечко «транспарентность» при случае ввернут непременно.

Местные компании не прозрачны — это едва ли не единственное утверждение, которое можно приводить вот так однозначно, не ссылаясь на мнение экспертов, данные исследований и т.д. Впрочем, и за цифрами дело не станет. «ДК» имеет возможность оценивать открытость местного бизнеса практически еженедельно — собирая данные для проекта «ТОР-лист». К примеру, в июне сотрудники редакции опрашивали косметологические клиники и салоны красоты. Предложения были разосланы 47 компаниям. Рассказать о себе согласились лишь 8 из них. И только единственная клиника — Linline решилась рассказать об объеме выручки. Еще 5 салонов раскрыли финансовую составляющую на условиях анонимности, то есть только редакции «ДК». Другой пример: из 31 компании — официальных дилеров западных автоконцернов в Екатеринбурге — показать в «ТОР-листе» объем продаж за 1 полугодие 2004 г. согласились лишь 10. Сведения об обороте предоставили редакции 3 дилера и только 2 из них согласились опубликовать информацию (индекс открытости компаний см. на стр. 26). Даже если взять «продвинутый» с точки зрения связей с общественностью рынок рекламных и PR-кампаний, то, по оценке генерального директора PR-агентства «Ньютон» и председателя Уральского отделения РАСО1 Алексея Глазырина, лишь три-четыре оператора готовы честно сказать о том, что у них происходит с финансами и кто настоящий учредитель фирмы.

Форма собственности компании никак не влияет на прозрачность ее бизнеса. Такого стиля в работе придерживаются не только ИП или ООО, но и акционерные общества. Требования ФСФР (Федеральная служба по финансовым рынкам — правопреемница Федеральной комиссии по ценным бумагам) к эмитентам регулярно публиковать квартальные отчеты, сообщать о значительных изменениях структуры собственников, крупных сделках и прочих существенных фактах воспринимаются именно как обязанность, а не как способ повысить прозрачность бизнеса. Более того, предусмотренные законом формы позволяют еще больше «напустить туману». Александр Ларионов, начальник отдела корпоративных финансов инвестиционно-финансовой компании «Уником Партнер»: Стандарты ФСФР традиционно воспринимаются как рутина. В большинстве компаний-эмитентов есть даже специальная должность, часто она называется «начальник отдела по работе с акционерами». В его обязанности в числе прочего входит формирование таких «отчетов». Все, что мы там видим, это бухгалтерские выкладки, зачастую не отражающие реального положения дел на предприятии. В этих документах мало информации, полезной для инвестора. Например, есть такой пункт — «Планы компании на следующий период». «Отписчик» в этой строке выводит: «Увеличение объемов продаж». Точка. Если вы инвестор и рассматриваете возможность вложиться в это предприятие, вам никак не удастся оценить его перспективы.

При желании можно скрыть в таких документах и имена реальных собственников. Общеизвестно, что многие предприниматели активно пользуются таким механизмом, как номинальное держание — инвестиционной компании передают акции, она прописывает себя в реестре акционеров и обязуется не выдать имя собственника даже под пытками. Для пущей надежности реальный собственник может спрятаться и за цепочкой совладельцев. Широкие возможности для таких манипуляций дают офшоры, столь любимые многими скандально известными уральскими предприниматели эпохи «великого хапка». При этом формально компания может выполнять все требования закона. Для таких случаев специалисты по связям с общественностью даже придумали термин — «псевдооткрытость». Начальник PR-службы одной из крупных екатеринбургских сетей магазинов рассказала журналисту «ДК» о том, что во многих компаниях пиарщиков прямо предупреждают об условиях, в которых тем придется работать: Год назад устраивалась на работу в крупный местный холдинг, и на профсобеседовании меня прямо спросили: понимаю ли я, что такое информационная открытость и что такое псевдооткрытость? И очень интересовались, умею ли я работать во втором режиме.

Минусы на плюсы

«Застенчивость» местных компаний, не желающих открываться окружающему миру, имеет вполне конкретные причины. Наиболее часто компании объясняют это тем, что опасаются контролирующих органов. И дело даже не в двойной бухгалтерии — средний и умеренно крупный бизнес отходит от нее почти повсеместно. Практически все собеседники «ДК» из деловой среды уверяли, что прозрачность бизнеса является производной от прозрачности власти. Как показывает практика, бизнес сам с удовольствием открывается, когда власть устраняет с его пути политические, законодательные и бюрократические помехи. Алексей Глазырин: Закрываться бизнес заставляет фискальная позиция нашего государства. Мне, например, будет стоить огромного труда показать вашему изданию свои финансы. PR-агентство «Ньютон» имеет оборот около $3 млн, но дело в том, что все эти миллионы рассредоточены по разным юридическим лицам. И, соответственно, нет такой юридической организации, как «Ньютон» — это бренд. Опубликуй я свою консолидированную выручку в вашем «ТОР-листе», это может вызвать лишние вопросы. А зачем мне это?

Другой аргумент — не все капиталы, работающие на екатеринбургские компании, легализованы. Как утверждает главный консультант по маркетингу и управлению продажами «Центральной Консультативной Группы» Роман Чигирев, до сих пор есть рынки, использующие средства теневых бизнесменов: Торговля металлами, оптовый бизнес — там много финансовых вливаний от лиц, которых нет даже в учредительных документах. Происхождение этих денег вызывает большие сомнения. Конечно, нам как консультантам доверяют и не скрывают информацию. Но мы, разумеется, и не заикаемся в таких случаях о прозрачности.

Наконец, немало предпринимателей заявляют, что боятся криминальных структур. Хотя «крышевание» и бандитские наезды по большей части канули в лету, компании опасаются так называемого корпоративного шантажа. Один из инвестконсультантов рассказал «ДК» на условиях анонимности историю небольшого местного фармацевтического предприятия. После приватизации, получив контроль над компанией, менеджеры-владельцы в соответствии с законодательством раскрыли структуру собственности и сразу же стали объектом корпоративного террора. Группа лиц, специализирующаяся на подобных акциях, купила мизерное количество акций и начала целенаправленно искать компромат на менеджеров. Все закончилось тем, что собственникам пришлось купить пакет шантажистов в 10 раз дороже номинала.

Мутный статус-кво

Страхи предпринимателей понятны, но, как утверждают эксперты, по большей части они не выдерживают никакой критики. Так, ни один из опрошенных «ДК» аналитиков не слышал о случае, чтобы после опубликования в СМИ финансовой информации в какую-либо компанию наведались налоговые чиновники. То же самое с мошенниками — нынешний закон о банкротстве оставляет гринмейлерам гораздо меньше лазеек, чем раньше. По мнению Александра Ларионова, на две трети причины скрывать информацию устарели. Сложно представить, говорит г-н Ларионов, каким образом разглашение сведений о том, что господин Т. владеет львиной долей в ООО «Самые пушистые меха Урала», может помешать вести бизнес. Ведь этот человек везде заявляет о себе как о предпринимателе. То же самое и в отношении финансов. Любой баланс любого предприятия можно купить сегодня за $100-200, некоторые компании, например Interfax, поставили торговлю такой информацией на поток. Заплатив $700 в месяц, вы можете запрашивать данные по интересующим вас компаниям, даже если они зарегистрированы как ИП.

Как считает г-н Чигирев, проблема закрытости надуманна. По словам консультанта, он ни разу не слышал от предпринимателей средней руки жалоб на излишнюю закрытость — если бизнесмену нужно побольше узнать о своем контрагенте, он идет и заказывает справку в агентстве конкурентной разведки за относительно небольшую сумму. Вряд ли страдают и банки — в момент получения кредита компания-заемщик предоставляет банку любые документы, стандартным стало и требование о переводе счетов. Сотрудник кредитного отдела запросто может появиться на предприятии и поинтересоваться всем, чем захочет. Для банка заемщик в этот момент как на ладони. Алексей Глазырин: Сейчас скажу крамольную вещь: хоть я и являюсь председателем местного отделения РАСО, никогда не убеждаю компанию стать прозрачной просто потому, что это цивилизованно. Когда «Ньютон» оказывает услуги компаниям, он работает над решением вполне определенной задачи — продвижение бренда, увеличение объема продаж, повышение лояльности потребителей. Под нее я подбираю средства. И поверьте, мне информационная открытость как инструмент решения любой из этих задач стоит на последнем месте. Ну не влияет степень прозрачности средней екатеринбургской компании на объемы ее продаж!

Вынужденная откровенность

Однако положительный тренд все-таки есть, утверждают финансисты. Если что и подталкивает компании к открытости, так это поиск инвестиций. «Прозрачность = инвестиционная привлекательность» — банальный, казалось бы, штамп, но эта схема реально работает. Конечно, среднему бизнесу пока рано думать о выпуске облигаций и тем более IPO акций. Цена такого решения довольно высока. По оценкам РБК, компании с капитализацией меньше $20-30 млн нет смысла выходить на фондовый рынок, поскольку затраты на подготовку и выход несопоставимы с ожидаемым результатом. Самыми доступными для средних компаний являются выпуски вексельных займов — так называемые финансовые векселя или банковские кредиты. Более быстрое привлечение инвестиций зачастую сулит вексель, но он требует и большей прозрачности бизнеса. Специфика вексельного размещения в том, что этот инструмент не регламентирован контролирующими органами, как облигации, не нужно регистрировать проспекты эмиссий в ФСФР и т.д. В то же время заинтересовать инвесторов вложиться в ценные бумаги небольшой, мало известной за пределами региона компании весьма нелегко. Однако решиться приподнять завесу тайны в обмен на инвестиции — даже если они предпочтительнее кредитов — смогут не все.

Интересен опыт компании «Уником Партнер», которая давно продвигает собственную программу организации вексельных размещений. По словам Александра Ларионова, некоторых потенциальных векселедателей приходится буквально уговаривать, чтобы они дали информацию о себе широкому кругу посторонних лиц. Особенно трудно консультантам приходится во время работы над инвестиционным меморандумом, который собственно и призван сделать компанию прозрачной для инвесторов, заставить их поверить, что деньги занимает не компания-однодневка, а стабильно работающая фирма. «Уником Партнер» продвигал эту услугу с 2001 г., пока наконец в 2003 г. не удалось организовать первый вексельный заем на 25 млн руб. для одного из пивных дистрибьюторов Свердловской области — торговой компании «Кредос». Г-н Ларионов до сих пор помнит, с каким трудом дался тот заем: Поначалу компания с большой неохотой согласилась сделать свой информационный меморандум достоянием общественности (например, разместить на сайте, сделать рассылки по электронной почте). Когда проходила первая презентация займа в «Фондовом центре», на мероприятии вдруг заметили конкурента из «Марко Поло». Представители «Кредоса» занервничали. Однако мы их успокоили: «Ничего страшного, если он хочет профинансировать ваш бизнес, пусть отвлекает средства у себя из оборота».

Стоит заметить, что раньше в «Кредосе» было весьма проблематично получить цифры, касающиеся деятельности компании на пивном рынке. Мы решили провести эксперимент и запросить у нее бухгалтерскую отчетность, не ссылаясь на организатора вексельного займа. Но на этот раз зам. директора по финансам Олег Пахомов лишь попросил назвать адрес электронной почты и тут же выслал инвестиционный меморандум последнего займа. Помимо бухгалтерской отчетности, там была и кредитная история компании, и структура капитала, и даже стратегия развития на ближайшее время с четко прописанными задачами и мероприятиями.

В апреле-июне 2004 г. «Кредос» разместил займы на 25 млн руб. И, как полагают в «Уником Партнере», в ближайшие две-три недели станут известны еще несколько компаний, готовых прибегнуть к вексельному размещению. Ведутся переговоры с дилером Hyundai и Mitsubishi «Оками-моторс» и сервисным центром металлопроката «Макси».

Аналогичная причина — поиск инвестиций — заставила открыться общественности два с половиной года назад дилера Volvo и Land Rover в Екатеринбурге ЗАО «СП «Автомобильный центр». Компания активно участвует в авторейтингах, дает информацию об учредителях, структуре капитала, планируемых инвестициях. По словам директора по экономическому развитию компании Елены Аюповой, о необходимости сделать бизнес прозрачным на предприятии задумались примерно два года назад: Компания давно кредитуется в банке «Северная казна», долгое время мы брали небольшие суммы — $200-300 тыс. под оборотные средства, например под автомобили. Но в 2001-2002 гг. столкнулись с тем, что потребовались солидные инвестиции под строительство нового автоцентра. Тогда мы поняли: единственное, под что нам могут дать деньги, это четкий бизнес-план и прозрачность бизнеса. Можно, конечно, принести в банк два баланса — «белый» и «серый», но это сразу же снизит баллы компании в банковской скорринг-системе. И потом, такие методы работы все равно исчезнут. В город приходят иностранные банки. Я слабо себе представляю ситуацию, в которой заемщик объясняет, например, в «Райффайзенбанке» особенности российской двойной бухгалтерии.

Как полагают эксперты, доля прозрачных или хотя бы полупрозрачных предприятий на рынке будет со временем расти. Причем все более быстрыми темпами. Даже те компании, которые не решаются пока на выпуск векселей или масштабные кредитные программы, понимают, что в открытую гораздо легче вести бизнес. Роман Чигирев: Есть такой термин у СМИ — информационный повод. Открытость компании таких поводов дает много. Публикация годового отчета, финансовые итоги полугодия, квартала, девяти месяцев — все это причины, чтобы заявить о себе. На самом деле финансовая непрозрачность не закрывает путь в СМИ, но она ограничивает темы бесед. Если у меня как у маркетолога ограничено число информационных поводов, следовательно, я реже попаду в СМИ. Значит, маркетинговая отдача будет меньше. Вот и все.

К тому же выводу постепенно приходят даже те компании, которые традиционно считались гиперзакрытыми. Например, бутики модной и дорогой одежды. Так, незаметно примерно с середины нынешнего года представители одного из крупнейших игроков этого рынка в Екатеринбурге — компании Vindex Group — начали появляться на страницах бизнес-журналов, на радио и телевидении, комментировать маркетинговые ходы конкурентов, рассказывать о планах. Явление само по себе из ряда вон, однако PR-директор Vindex Group Галина Подовжняя заверяет, что это только начало: Сегодня компания в стадии реорганизации — мы выходим на качественно новый уровень, активно занимаемся вопросом оптимизации корпоративного управления. Мы ставим перед собой амбициозные цели, прописываем миссию, вырабатываем стратегию развития на ближайшие годы, ищем оптимальную форму структуры. Как только этот процесс завершится, мы будем готовы раскрывать и СМИ, и потенциальным инвесторам информацию о компании. Как считает г-жа Подовжняя, в любой кризисной ситуации открытая компания чувствует себя гораздо увереннее: Мы исходим из того, что чем выше транспарентность компании, тем она успешнее.