С приставкой «эко»: есть ли будущее у органического бизнеса на Урале

Продукты с приставкой «эко» всегда будут стоить дорого, но класс потребителей уже сложился. Правда, самой продукции пока мало. Почему уральские фермеры осторожно ступают на этот путь? Причин несколько: у нас зона рискованного земледелия, неисследованный спрос, непонятная ситуация со сбытом. А самое главное — стартовые инвестиции в эко-бизнес исчисляются десятками миллионов рублей, а  сроки окупаемости уходят далеко от расчетных.  

В работе первого уральского форума «Эко-бизнес 2016» участвовали более двухсот человек: владельцы ферм, агропарков, туристических кластеров, личных подсобных хозяйств — в общем, все, кто считает тему экологической продукции близкой. Организаторами форума выступили Свердловское отделение «Деловой России» и основатель подмосковного агротуристического комплекса «Коновалово» Александр Коновалов.

Органическое сельское хозяйство вне закона

Г-н Коновалов — владелец единственного в России экокластера, огромного комплекса, объединяющего животноводческое, растениеводческое, туристическое направления. Все, что производится в Коновалово, отвечает принципам органической продукции.

Идея бизнеса возникла в 2009 г., когда у Александра Коновалова родилась первая внучка.

— Я понял тогда, что купить экологически безопасные продукты просто негде, и надо самому браться за это дело. И сразу увидел ошеломительные перспективы. Каждый год мировой рынок эко-продукции растет на  15-20%. В нашей стране огромное количество пахотных земель, которые по 20 лет не засевались, это отличная земля для производства органической продукции.  У нас есть класс людей, которые готовы приобретать такую продукцию. Пусть их не так много, как в Германии (а там 15% населения полностью перешли на органические продукты), но они есть. Только в Москве емкость этого рынка составляет $1,5 млрд!

Началось с того, что мы купили в Подмосковье 5 гектаров земли. Позже арендовали еще 42 га. У нас есть 12 строений общей площадью 2,6 тыс. кв.м, ферма на 20 голов КРС, цех по переработке молока на 500 л в сутки, теплицы, мини-гостиница, баня, свой логистический центр, в котором маркируем свою продукцию и продукцию наших поставщиков. В первый год в бизнес вложили 32 млн руб., эти инвестиции уже окупились.

Увидели, что спрос растет, людям нужно все больше нашей продукции. В 2013 г. вложили еще 67 млн руб., построили мини-отель, ряд инфраструктурных объектов, вертолетную площадку. Планируем вернуть эти инвестиции в течение шести лет. 

Но производить экологические продукты — это полдела. Их нужно сертифицировать. Начали искать, кто может сертифицировать нас как производителей органической продукции. Не нашли. К сожалению, законодательной базы по органической продукции в России пока нет. Пока договорились с европейской компанией, которая ставит нам стандарты и сертифицирует нас.

Мы были одними из инициаторов по принятию закона об органической продукции. С 1 января начали действовать два национальных стандарта в области органического сельского хозяйства, и это только начало. Надеюсь, в этом году будет принят и соответствующий закон. Тогда будут сняты все вопросы и для покупателей, и для производителей. Будет единый реестр производителей органической продукции, по которому покупатель сможет проверить  любую организацию на наличие экологического сертификата.

Второй вопрос — это реализация продукции. Когда мы заходили в торговые сети,  они с нами разговаривали как со всеми. Они не понимали, что наша продукция особая. Что это скоропорт, что она дорогая не по нашей прихоти, а потому что выращена без применения интенсивных промышленных технологий. Для розничных продавцов главное — это низкая закупочная цена и максимальный срок хранения. Другое их не интересует вообще. Ни качество, ни экологическая безопасность. Поэтому мы создали собственную сбытовую сеть.

Конечно, кому-то кажется, что эко-продукция стоит дорого — скажем, молоко у нас продается за 150 руб./л, творог — 600 руб./кг. Но она требует больших трудозатрат. Плюс на продление органического сертификата мы тратим около 3 тыс. евро в год.

Земельный вопрос

Дмитрий Панов, глава фермерского хозяйства «Русское подворье», раньше занимался строительством — бизнесом, который и окупается быстрее, и прибыль приносит более ощутимую, чем фермерство. Но и выматывает физически и морально быстрее. Поэтому он вовремя продал строительный бизнес и подался в сельское хозяйство. Нишу он выбрал экзотическую — разведение фазанов.

— Оказалось, самая большая проблема — найти землю. Я люблю охоту, и хотел сначала взять охотничьи угодья. Начал изучать тему, смотрел ролики про агроферму Коновалова, понял, что одна охота не будет отбиваться. Надо планировать кластеры. В первую очередь должен быть продукт, а потом уже развлечения.

Мне нужно было много земли, 1,5 тыс. гектаров. Пришел к главе одного района, он мне отвечает: «Где я столько возьму?» Пришел к другому, он говорит: «Ищи землю». Я год искал. Все выходные ездил, смотрел участки, изучал кадастровую карту. На один только бензин ушло 200 тыс. руб. Нашел землю, взял бумагу из Росреестра, что она ничья, а потом оказалось, что она уже сдана в аренду, а в администрации этого не знали.

В итоге в Свердловской области я землю не нашел, нашел только в Челябинской.

Но вообще, если у вас умеренные аппетиты, то участок в 30-50 га можно найти в практически в любом районе Свердловской области, кроме Сысертского. Главное помнить: все люди — люди. Когда идете к главе администрации, будьте готовы рассказать, для чего вам земля, возьмите распечатку банковского счета, пусть глава знает, кому он дает землю, пусть будет уверен, что вы будете в нее инвестировать, а не бросите, как это обычно бывает.

Небыстрая окупаемость

Основной бизнес Жаудата Зарипова связан с коммерческой недвижимостью — он владелец ТК «Премиум». Экоферму «Гармония» он начал развивать в 2011 г. и был поначалу весьма оптимистичен. На старте он вложил в проект 20 млн руб., в последующем инвестировал по 9-10 млн руб. ежегодно. Надеялся, что первоначальные инвестиции окупятся быстро, но спустя пять лет ожидания приземлились: «Я все равно верю, что промышленный экокластер может быть прибыльным, но вижу, что в первые несколько лет отдачи ждать не стоит».

На своей экоферме Жаудат Зарипов во многом первый: первым завез на Урал бычков герефордов, мясо которых ценится за нежность и мраморность. Построил первый на Урале вегетарий, который круглогодично производит огурцы, томаты, клубнику и зелень. Он первым начал в промышленном масштабе использовать принцип беспахотного земледелия, и производительность его полей зачастую выше, чем у тех, кто кормит урожаи минеральными удобрениями.

— У нас единственное хозяйство в области, которое именно «эко». Правда, сертификацию мы не проходили, но мы идем по другому пути: проводим спектральный анализ выращенной продукции, выясняем, сколько там пестицидов, нитратов в граммах. Я — физик, привык все точно мерить. Так вот, представьте — в наших огурцах, произведенных по принципам природного земледелия, нитратов содержится в 250 раз меньше, чем в огурцах, выращенных по традиционным технологиям! Вот до какой степени лоббисты подняли эти нормы для сельхозпроизводителей. Казалось бы, годные продукты продаются в магазине, а пестицидов там огромное количество. Мина замедленного действия.

Как продать выращенное

Фермер Сергей Баклыков уже 16 лет последовательно воплощает в жизнь лозунг «Перепелку в каждую квартиру». За это время он приучил свердловчан к наличию в магазинах перепелиного яйца, а многих рестораторов — к мясу перепелов в меню. Недавно он заявил, что продает свой бизнес.

— Мотивация заработать на сельском хозяйстве, конечно, хороша, но не очень она себя оправдывает. Недавно наш министр сказал, что в сельском хозяйстве рентабельность 13%. Может, так и есть. В любом случае, это не суперприбыльное дело. Столько лет в кредитах сидим, хочется раздать уже их и пожить спокойно. Да и давят со всех сторон.

Вроде бы работаешь один, нет у тебя ни директоров, ни большого штата, думаешь, как же хорошо. А оказывается, есть потребнадзор, сельхознадзор, ветеринария, в общем, проверяющие, которые тебя воспитывают.

Есть ли помощь со стороны власти? Вот мы в свое время арендовали здание под ферму в поселке Асбест. Надо расширяться, денег нет. И тут как раз областное министерство устраивало сейшен в Сысертском районе. Мы им организовали перепелочек на закуску. После этого мне звонят и говорят: поздравляю, министерство выделит тебе 1 млн руб. на развитие. Мы обрадовались, но оказалось, что, несмотря на то, что мы давно поставляем продукцию в магазины, в реестре сельхозпроизводителей нас нет. Пока составили план, пока в этот реестр попали, деньги у министерства кончились. Пришлось брать кредит в банке. Построили новый корпус, потом пришлось перекредитоваться… Так до сих пор в кредитах сидим.

Но министерство сельского хозяйства хотя бы помогает гасить кредиты, субсидирует ставку. Взяли кредит в банке под 18%, а реально оплачиваем где— то 6%.

Сейчас фермерам тяжело в магазины заходить. Когда я начинал работать с сетями в 2002 г., рынок пустой был. Единственная сложность была попасть в реестр. Сейчас еще больше ужесточили правила — электронный товарооборот, отчетность, обычный фермер не сможет зайти в сети. Конкуренция огромная. И выхода нет. Может быть, кооперация какая— то нужна между фермерами, тогда будет проще.

Евгений Кривошеев, директор РК «Омега «ТРЦ Калинка», говорит, что когда они открывали ЭкоМолл «Гранат», главная проблема была не в том, чтобы найти поставщиков экологической продукции, а в том, чтобы научить их продавать то, что они вырастили.

— Колоссальная проблема — те, кто умеют выращивать, не умеют продавать выращенное. Мне очень импонирует, когда человек говорит: мне надоела стройка, я пошел заниматься любимым делом. И такой человек приходит к нам, ветеринары проводят заключение и говорят: мясо у него исключительное, не потеряйте его, на рынке другого такого нет. Все как бы в пользу фермера, но продавать он не умеет. Приходится их обучать.

Фермеров много, сырья нет

Александр Вовний, владелец торговой марки NOMAD, под которой производятся иван— чай, варенье из одуванчиков, вяленые томаты и паприка, а также цукаты из тыквы и моркови. Он утверждает, что ни в одном продукте NOMAD TM невозможно встретить красители, ароматизаторы, загустители, консерванты и прочие «улучшители» вкуса.

— Я сразу решил, что увеличивать производство своих продуктов не буду. Это будут нишевые продукты. Если ты небольшой производитель, то должен брать не количеством, а оригинальностью. Например, мы первыми в России стали делать цукаты из свежих продуктов, не прошедших термическую обработку — тыквы, моркови, ягод. Аналогов пока нет, но они точно вскоре появятся. Это подстегивает нас разрабатывать новые продукты. Молимся, чтобы границы не открыли, потому что есть возможность занять узкие ниши, скажем, вяленых томатов и паприки.

Мы работаем с адресным производителем: обращаемся к конкретным фермерам, которые выращивают для нас продукт заказанного качества. Например, тыкву определенного сорта для на выращивает фермер в Анапе.

Рынок растет огромными темпами. Для примера: в позапрошлом году мы переработали 250 кг тыквы, в прошлом — уже 10 тонн, в этом году будет уже 40 тонн.

Большая проблема для нас — это качество и наличие сырья. Очень многие фермеры тупо выращивают морковь и картошку, не зная, что есть куча других сельскохозяйственных культур, в которые нужно лишь немного вложиться. Например, в этом году мы могли бы купить 20-30 тонн ревеня, мы бы произвели из них первоклассные цукаты. Казалось бы, ревень — чего проще? А нет, никто не выращивает. Придется заняться этим самим, будем создавать свою сырьевую базу.

Олег Ананьев, генеральный директор компании «Ресторан», признается: к нему целыми днями идут фермеры и предлагают продукцию.

— Мне их жалко, они практически на голом энтузиазме работают. Без финансирования, без прибыли, в зоне рискованного земледелия, и все равно выращивают продукты. Качество у них хорошее, продукты экологически чистые, но стоят дороже, чем промышленно выращенные, поэтому проблема со сбытом. В Москве с этим полегче, люди там побогаче. Я с удовольствием принимаю экопродукцию, но ее мало, и качество пока нестабильное. Работаем с хозяйствами, покупаем грибы, ягоды, сами делаем заготовки на весь сезон.

Чтобы фермерам было легче, нужно создать им условия. Выделить им бесплатную землю и отстать лет на пять — не проверять, налоги не требовать, чтобы они смогли развернуться как следует.

Первый Эко-форум показал: рынок есть, желающие осваивать его — тоже, вот только инвесторов недостаточно. Поэтому успешный экобизнес — это не маленькое хозяйство, а вертикально интегрированная структура с экофермой, агротуризмом, ресторанами и магазинами. И еще, желательно, с материнским бизнесом, хорошо бы, в сфере недвижимости.

Леонид Гункевич, председатель регионального отделения «Деловой России»:

— Меня порадовало количество людей, которые у нас занимаются экобизнесом. Это наши единомышленники, как в частном, так и в глобальном смысле. Этот бизнес требует предельной честности, прежде всего, перед собой. В нем нельзя разбавить порошком молоко, накачать фрукты и овощи пестицидами, выращивать птицу или животных на стероидах. Потребитель это сразу поймет и будет навсегда потерян. Так, каждый из бизнесменов, работая в экосекторе, формирует вокруг себя экологически чистое пространство. В плане продуктов, мыслей и людей.