«Сейчас принято прятать свой свечной заводик»: как на Урале скрыто владеют бизнесами

Насколько активно сейчас предприниматели пытаются скрыть от чужих глаз свою собственность и бизнесы? 

 

—  Давайте сразу оговоримся, что мы с вами обсуждаем ситуацию в среднем региональном бизнесе, это фирмы с оборотом от 300 млн до 10 млрд руб. в год. Я наблюдаю практику именно в этой категории компаний, и да, сейчас среди этой аудитории скрытое владение активами и компаниями становится все актуальнее. 

 

Вообще, плоскость скрытого владения возникает в нескольких ситуациях. Самые «легкие» варианты, например, когда собственнику открыто неудобно или некомфортно владеть операционной компанией. Я знаю топ-менеджеров крупного бизнеса, которые одновременно являются собственниками небольших компаний (с годовым оборотом 100-200 млн руб.). Они не готовы отказываться ни от статуса наемных руководителей, ни от своих фирм, но по разным причинам — от прямого запрета у работодателя до этических соображений — не афишируют такой свой статус. Другой пример, когда ты сам «засветился» в неприятной истории (например, с банкротством), и твоя испорченная репутация как собственника может повредить новому проекту. При таком раскладе традиционно нужно, чтобы факт владения бизнесом был не на поверхности — это я называю «прикрытым владением». «Найти концы» можно, но если специально не искать, то и не заметно.  

 

По-настоящему скрытое владение — это защита от обращения взыскания на активы или доли в бизнесе, чего серьезно опасаются собственники. И здесь причина все большей актуальности, думаю, кроется в двух вещах: общее ощущение нестабильности, которое очевидно возросло в последние годы и, конечно, системная политика госсорганов по повышению плотности налогового контроля. Налоговики всегда оказываются на шаг впереди, и предприниматели, ощущая растущие налоговые риски, начинают подстраховываться все чаще. 

 

После панамского скандала и участия в нем российского бизнеса стало модно узнавать, не засветился ли кто-то из наших в этой истории. И насколько вообще распространено пользование зарубежными офшорами среди уральского бизнеса? 

 

— В СМИ историю с Панамой подают как что-то эпохальное, но это просто одна из многочисленных подобных ситуаций. Причем эти офшоры ведь как раз использовались в основном не для налоговой оптимизации, о чем говорят чаще всего, а именно для скрытого владения бизнесом или частью бизнеса, на котором сосредоточены ценные активы.

 

Я не в курсе, кто «из уральских» там отметился, но знаю, что в целом многие компании среднего бизнеса раньше активно пользовались зарубежными инструментами скрытого владения. Сейчас это менее распространено. В первую очередь в силу новых правил игры в международных налоговых отношениях. Да и история с Панамой сработала как дополнительный катализатор.

 

Все-таки надо понимать, что все эти зарубежные офшорные схемы придуманы не нами и не для нас. Они существуют и используются, прежде всего, американскими и британскими фирмами. А наш бизнес занимает в этой очереди почетное третье место. 

 

Вы не так давно публиковали подробный материал, где выделяли семь основных инструментов скрытого владения бизнесом. 

 

— Да, но это скорее семь базовых моделей, потому что в реальности они комбинируются в зависимости от конкретных условий. И бывает, что достаточно самого простого и дешевого, а бывает, что нужно комбинировать несколько сложных. Например, создание АО как инструмента «прикрытого» владения бизнесом. При регистрации номинальное лицо на 100% акционер, в последующем доля реального собственника должна составить 99,99%, то есть 0,01% (или иная произвольная цифра) остается за номиналом в силу ограничений п. 6 ст. 98 ГК РФ и п. 2 ст. 10 Федерального закона «Об акционерных обществах». В  ЕГРЮЛ виден только «первый» акционер, а вся информация об акционерах есть только в реестре и доступна только госорганам и самим акционерам. Это базовый инструмент, рассчитанный на сокрытие бизнеса в первую очередь от любопытных. Хотя, например в описанной ранее истории с топами, владеющими бизнесами, он помогает.  

 

Или куда более сложное, например, хозяйственное партнерство — это одна из организационно-правовых форм коммерческих организаций (как ООО или АО), регулируемая федеральным законом «О хозяйственных партнёрствах» и введенная в 2012 г. (хотя я думаю, что мало кто о такой слышал). Если совладелец бизнеса находится в пассивной роли (участвует капиталом лишь в имуществе) и при этом не может «светиться» в операционной деятельности, мы должны создать для него гарантии того, что на самом деле в операционной деятельности его интересы также будут учтены. Фундаментальная особенность хозяйственного партнерства заключается в том, что участники такой компании (партнеры) могут максимально гибко и исключительно по своему усмотрению определять «правила игры» в особом документе — Соглашении об управлении партнерством, имеющем приоритет над Уставом. 

 

Можете привести конкретный пример?

 

— Я уже приводил пример из нашей практики: есть компания, у которой три собственника. Два из них принимают активное участие в операционной деятельности, а третий (пассивный) в операционном секторе не участвует, но существенно вложился в имущество, необходимое этому бизнесу. При этом его открытое присутствие в качестве участника операционных компаний недопустимо. Важно, что его мнение относительно ключевых операционных решений также должно учитываться, но без демонстрации вовне его юридического присутствия. То есть нужно разделить юридическое владение имуществом и операционным сектором, скрыв участие пассивного собственника в требуемой части, но обеспечив учет его интересов.

 

Как это решается? Участниками сектора владения активов станут все три собственника. Управляющая компания будет образована в форме хозяйственного партнёрства, участниками которого станут только два активных партнера — именно они и будут отражены в качестве собственников компании в ЕГРЮЛ. При этом в соответствии с соглашением об управлении Хозяйственным партнерством закрепляем, что решения по ограниченному перечню вопросов могут приниматься только с согласия пассивного собственника. В свою очередь, хозяйственное партнерство транслирует принимаемые решения в операционный сектор, выполняя функции управляющей компании (на основе договора о передаче функций единоличного исполнительного органа юридического лица). 

 

Соглашение об управлении партнерством в ЕГРЮЛ не отражается. Более того, в налоговый орган не предоставляется. Тем самым мы скрываем пассивного собственника бизнеса в участии в операционном секторе, обеспечивая учет его интересов.

 

Какие самые типичные ошибки в организации скрытого владения допускают собственники? 

 

— Начнем с того, что они просто мало знают про скрытое владение, не находя замены офшорам либо пытаясь обезопасить себя через очень простые схемы. Усугубляется все это вашими громкими аплодисментами разного рода фантазерам под видом бизнесменов или налоговых оптимизаторов, запихивающим в приоткрытый от удивления рот «классные схемки», не имеющие ничего общего с реальностью. И вообще часто видим модели бизнеса, сделанные «как у друга Пети». 

 

Не меньшая проблема — чисто психологическая: владельцы бизнеса хотят защитить себя сразу от всего. Тут есть риск потерять адекватность и нагородить такого,  что бизнес и работать не сможет в оперативном режиме. К тому же, чем надежнее инструмент скрытого владения, тем меньше гарантий он дает при наследовании бизнеса.

 

И, конечно, нельзя обойти многочисленные истории с «хорошими людьми» (номиналами), которых привлекают для скрытого владения. У нас есть прекрасный кейс, когда в обычной группе компаний, где офис в центре, а производственная площадка в промзоне, само производство вынесли в отдельный бизнес, назначили ему руководителя — «нормального парня, не очень причастного к бизнесу». А потом выяснилось, что этот руководитель буквально за забором открыл свою компанию, там принимал заказы, в этой фирме их выполнял и с нулевой себестоимостью продавал результат.  

 

Иными словами, если вы хотите защитить активы, скрыть свою причастность к бизнесу или хотя бы снизить риск потенциальных конфликтов с партнером и ваша задача — сделать так, чтобы вам не надо было друг другу доверять. Потому что доверие — конечный ресурс в бизнесе, его надо экономить. 

 

Что сейчас можно назвать самой свежей группой рисков? 

 

— Сейчас «на острие» так называемая солидарная ответственность по уплате налогов за взаимозависимые компании. Этой проблеме года два, и ФНС ее только раскручивает. Например, собственник решает, что на его компании много рисков, в том числе налоговых, он регистрирует новую компанию, в учредители записывает «хорошего человека». Этот человек — юридически не аффилированное лицо (друг друга, школьный приятель и т.п.), и собственнику кажется, что он защищен. Но теперь сотрудники налоговой могут в суде привести косвенные доказательства, обосновывающие, что задолженность по налогам старой компании можно взыскать с новой. К их числу, например, суд относит совпадение телефонных номеров, сайта, контракты с теми же поставщиками или покупателями, заключенные «скопом», совпадение большинства сотрудников и т.п. У нас это называется «взыскание за того парня».  

 

А что дальше можно ждать от государства?

 

— Вот, к примеру, есть система АСК НДС 2, которая наделала столько шума. В ближайшее время к этой системе присоединится база таможенной службы, и в результате цепочки сделок теперь будут строиться полностью, так чтобы не выпадали импортеры и экспортеры. Далее налоговики договорились с ЦБ, и в ближайшее время система АСК НДС 2 сможет сличать данные поданных деклараций по НДС с данными о платежах.

 

Кроме того, ЦБ будет предоставлять в налоговую службу данные о подозрительных транзитных операциях — эта информация пополнит базы данных для проведения предпроверочного анализа налогоплательщиков. Уже сейчас происходит подключение базы данных ЗАГСов к информационной базе налоговой службы как раз для точного установления аффилированности. Вот вот будет подписан закон, обязывающий компании раскрывать своих владельцев. И это все перспективы 2016-2017 годов. Контроль постепенно усиливается.

 

Если бы вы планировали следующий шаг налоговой службы, чтобы бы вы предложили?

 

— Ну, вы такие вопросы задаете! Мне отвечать? Шутите? (Пауза) Поймите меня правильно. Я никого никогда не призывал уклоняться от налогов. Но я и иллюзий не испытываю. Бизнес — это игра. И игра по правилам госаппарата, который всегда сдает крапленые карты и правила эти может поменять задним числом. Поэтому равновесие системы обеспечивается взаимными сдерживаниями. Настойчивые попытки надеть на бизнес «строгий ошейник» наталкивается на ответное ожесточенное сопротивление в виде скрытого владения компаниями.

 

Вообще налоговое администрирование сейчас отличается куда большей последовательностью. И российская налоговая служба превращается в этакий суперорган, который знает больше ФСБ. Я могу поаплодировать налоговой — движения в плане развития всей системы администрирования делают ее очень результативной. Но у любого чиновника по умолчанию действует правило, что деньги растут на деревьях. Поэтому пробелы с мотивацией сотрудников ФНС делают их слишком «договороспособными», с чем пока справится государственные мужи не могут. За исключением этого могу поделиться наблюдением, легко возводимым в стратегический принцип безопасности бизнеса. Принцип убегающей и догоняющей толпы. Если агрессивная толпа догоняет другую, то больше всех достается бегущим последними. Тем, кто впереди, тоже не сладко. Бежать первым тяжело. Если вы пытаетесь игнорировать интересы бюджета, по-прежнему ведете себя агрессивно в плане оптимизации — укатают обязательно. Тут вопрос времени и количества попыток. С другой стороны, парадокс в том, что если ты слишком «белый и пушистый», это не значит, чтобы ты более защищенный (потому что как минимум понятно, что у тебя есть что взять), но это значит, что ты нерентабельный. Так что весь секрет в том, чтобы оказаться хорошим таким рациональным и сбалансированным «середнячком».