«Что вы сделаете с 28 млн человек в ИП и сером секторе? У них нет справки об увольнении»

Наталья Зубаревич, регионовед, профессор кафедры экономической и социальной географии России географического факультета МГУ, — о том, как пандемия коронавируса и связанные с ней ограничения повлияют на российский бюджет, крупные города, бизнес и доходы граждан:

— У нас «идеальный шторм»: сочетание карантинных мероприятий и падения цен на нефть, что для нашей страны всегда болезненная история. Прогноз Высшей школы экономики: у нас, во-первых, упадут нефтегазовые доходы — на 4 трлн руб. Но будут падать и ненефтегазовые доходы — по оценке Вышки, на 1,3-1,5 трлн: люди не работают, и всевозможные доходы и отчисления будут усыхать. Все бюджеты субъектов Федерации — порядка 12 трлн, то есть выпадет больше 10%. Это НДФЛ — если не платят зарплату, он сыплется. Это налог на прибыль. И все налоги на малый бизнес: нет деятельности — нет налогооблагаемой базы. 

На 700-800 млрд руб. сократятся страховые выплаты в Пенсионный фонд, на 300-350 млрд — в фонд ОМС. Вышка оценивает весь тотальный ущерб в 8 трлн руб. Чтобы было понятно: консолидированные бюджеты субъектов — примерно 13 трлн руб., федеральный — 19 трлн.  Понятно, что и фонд [ФНБ] распечатают, и государство будет брать внутренние займы. Все требует очень серьезных денег.

У кого посыплются доходы по населению? Мы еще не вышли из падения прошлого кризиса, начавшегося в декабре 2014 г. — до сих пор у нас -7% по доходам. По прогнозу Вышки, доходы населения упадут еще на 7%. Те, кто сидит не в корпоративном секторе: ИП, [малый бизнес], неформальный сектор — их 28 млн человек из 72 млн занятых. На крупных и средних [предприятиях] фонд оплаты сократится, по оценкам, примерно на 5%, в корпоративном секторе — до 10%, а у малого бизнеса, не юрлиц, — как минимум на 20%.

При этом весь ФНБ потратить в этом году невозможно — никто не знает, как мы будем выходить в 2021-м. Понятно, что выход будет непростым: идет не просто сжатие занятости, идет разрушение структур: убивается огромное количество малых бизнесов. Чтобы они восстанавливались, нужен платежеспособный спрос на их товары и услуги. А если он так сжался, то и восстановление будет медленным, в том числе, и восстановление занятости. Мы можем попасть в ситуацию с весьма застойной безработицей. 

Этот кризис нельзя сравнивать с прошедшими

Каждый кризис у нас имеет свое лицо, и этот не похож на кризис 2009 г., потому что основной удар будет не по промышленным предприятиям, а по сектору рыночных услуг — он сидит по крупнейшим российским городам. Разговор идет о «вилке» 10-15 млн человек. Непродовольственная торговля, операции с недвижимостью, гостиницы и рестораны — эти три вида деятельности по стране дают уже больше 10 млн человек. Не могу регионально разложить занятых в туризме, культуре и развлечениях, спорте и фитнесе, потому что по ним просто нет доступных данных, но это еще примерно 2-3 млн человек. Все эти люди максимально концентрируются в крупнейших городах: Москва с областью, Питер и в городах-миллионниках. 

Только по трем видам, которые можно посчитать по ОКВЭД (классификатор видов деятельности), получается, что под риском [безработицы] ходят в целом по стране 11 млн человек. По регионам картина такая: в Москве — 1,5 млн, по Мособласти — 600 тыс., Краснодарский край — 440 тыс., Свердловская и Ростовская области — больше 300 тыс., Татарстан — около 260 тыс., Башкортостан и Нижегородская область — 250 тыс., Челябинская — примерно столько же, Самарская и Новосибирская — почти столько же. 

Сейчас у нас по МОТ [Международная организация труда] безработица (устанавливается опросами) — где-то 4,6%, примерно 3,5 млн человек. Но пособия получает меньше 600 тыс. И давайте стартуем с 600 тыс. до многократного роста за счет колоссального провала в сфере занятости услуг. Возможно, сократится занятость и в крупных, и в средних предприятиях, но там не будет адского сокращения. Могут посыпаться технологические цепочки, смежники — за счет падения спроса. По оценке Вышки — не более 1 млн человек. И методы там давно отработаны: на крупных предприятиях переходят либо на неполную занятость, либо на общественные работы.

Но это опыт прошлой войны — он почти не годен сейчас. Что вы будете делать с 25-28 млн человек, которые сидят в ИП и неформальном секторе? Как вы им поможете? У них просто нет справки об увольнении — они чаще всего типа нигде не работали. Плюс 400 тыс. микробизнесов — пока ты не перестанешь быть собственником, ты не имеешь право на это пособие. Поэтому будет большой коллапс. 

Государство сказало, что будет помогать — хотя бы прожиточный минимум выплатят. Но этого мало. В маленьком городке, где своя картошка и поросенок у тещи, вы еще как-то протянете. А где нет дохода с земли, на прожиточный минимум с детьми прожить невозможно. Поэтому многие экономисты говорят хотя бы про МОДО — самый распространенный заработок, где-то 20 тыс. руб.

Но сейчас не только найти деньги — на это скорее всего найдут, потому что голодные люди — это чудовищные политические риски. Вопрос в том, как эта система будет администрироваться, как эти деньги раздадут, через какие каналы? Вы можете себе представить российского чиновника, который не спрашивает справок? Эти службы деградировали полностью. Как технологически пройдет этот важнейший этап помощи людям — для меня большой вопрос. 

Понятно, что сейчас помогать надо прежде всего малому и среднему бизнесу — провалы прежде всего там. Крупняки — это лоббисты, на себя они одеяло перетащут точно. А у нас гигантское количество малого бизнеса, лоббистские ресурсы которого стремятся к нулю. 

И там идет мощная дискуссия, как вообще помогать занятым на МП. Есть вариант: субсидии работодателю на оплату труда. Не кредит — безвозмездная субсидия на 3 месяца. Чтобы он удержал занятых, чтобы потом, когда руины начнут расчищаться, у него сохранился бизнес. Но вопрос в том, как контролировать. У предпринимателя одновременно долги по аренде, кредиты, которые надо обслуживать. Как эти деньги завести именно до зарплат? Директору большого завода можно сказать: если не заплатишь работникам, вон прокурор. А сколько прокуроров надо на весь российский малый бизнес? Одно из решений — личные банковские счета работников, куда поступят деньги. Но все надо организовать. 

Второе: пожмотились и не простили налоги за три месяца, сказали — отложат. А если предприниматель из руин будет выбираться дистрофиком, он как это все заплатит? Простите, не такие большие налоги по объему от малого бизнеса, главные плательщики — металлургия, газ, нефть и прочее. 

В чем еще риски масштабной поддержки безработных? Если мы дадим на три месяца какую-то приличную помощь, потом ее придется сокращать. В других странах проходили сидение на пособиях. 

Все очень сложно. С таким вызовом наша страна в 90-е сталкивалась, но вы помните, что было: ребята, выкарабкивайтесь сами. Если сейчас сказать такое, вы же понимаете, что будет с уровнем поддержки наших властей? Это колоссальные политические риски. Поэтому придется платить. Подчеркну, без справок — пойдет огромное количество самозанятых, которым их просто негде взять. Они ниоткуда не увольнялись, но им тоже нужно есть. 

Про рынок труда все понятно: без серьезнейших, широчайших мер поддержки мы свалимся в очень сильное снижение доходов, застойную безработицу и сильное снижение рейтингов власти. Только на третье я и надеюсь, что меры будут внедрены под этими рисками. 

Первый и главный налог для регионов — НДФЛ. Особенно для развитых регионов. Высокодотационным как давали трансферты, так, скорее всего, и будут. Самые высокие риски потери НДФЛ там, где его доля в доходах регионов была максимальной, и там, где очень велика занятость в секторе рыночных услуг. Бюджетники как платили, так и платят. Кому бояться? 

Санкт-Петербург: доля НДФЛ в доходах — 43%. Москва — 40%,  Московская, Свердловская, Нижегородская области, Приморский край — почти 35%. Бояться не надо там, где  НДФЛ очень малозначимый налог в доходах бюджета. Спокойно будут спать Ненецкий автономный округ, Сахалинская область — они живут в основном на нефтегазовые доходы. Но налог на прибыль у них посыпется быстро. 

Будут небольшие сокращения в Москве и Санкт-Петербурге. В Новосибирской и Свердловской областях — посмотрим. Немалая доля плательщиков там — средний бизнес, а платежеспособный спрос на его продукцию сжимается. Но не как в 2009 г. 

Что сдохнет? Налог на совокупный доход — ЕНВД и «упрощенка», которые платит малый бизнес. Его доля в доходах бюджетов регионов не так велика — 4,5%. Но где-то и 7%. И это будет два типа территорий: полудепрессивные, где других налогов маловато: Ивановская, Костромская области. Вторая группа — те территории, где очень много малого бизнеса: посыплются Краснодарский край, Ростовская область, Новосибирская, Приморский край, Калининградская область... 

Резкое падение цен на нефть не убивает российский нефтяной бизнес. Оно убивает федеральный бюджет — нефтяная рента идет туда. Регионы получают только налог на прибыль (17 процентных пунктов из 20). А налог на прибыль не так чувствителен к падению цен на нефть. 

По [сделке] OPEC+ мы подписались на сокращение [добычи нефти] на 15-17%. А сокращать будут, закрывая низкодебетовые скважины, где нефть качают уже принудительно и немного. Это старые месторождения. Поволжье, Предуралье: Пермский край, Татарстан, Башкортостан, Самарская область. Часть Ханты-Мансийского автономного округа. И часть закрытых низкодебетовых скважин уже не восстановится. Да, нефтегаз нетрудоемкий сектор, в отличие от угольщиков, но это все равно люди, профессионалы, которые потеряют работу. 

И последнее: доходы от использования имущества. Регионы получают 3% доходов. Единственный субъект, который гребет лопатой — это Москва. 7% ее гигантского бюджета — это аренда и прочие платежи за имущество. Наши взывания к Москве: простите вы малому бизнесу аренду за три месяца, дайте ему выжить — в ответ тишина. 3% на фоне этой войны — уже не так важно, а бизнес поддержат. 

Проблема в другом: при аренде у частника. Он, недополучая доход, сам должен платить налог на имущество и проценты. Простите налог на имущество тем, у кого много арендаторов. Или хотя бы остановите [начисление] на три месяца: владельцы бизнес-центров чудовищно закредитованы, и это сложная цепочка. Малый бизнес — арендодатель (не государственная структура) — банк, в котором он кредитовался — государство. Если вы простите двум, то у третьего будут проблемы. А значит, цепочка должна замыкаться на государстве.

Первый квартал еще мало что покажет в ситуации. Реальную картину я буду видеть по второму кварталу, но, поскольку у нас страна неспешная, данные по исполнению бюджета субъектов федерации за него будут вывешены в середине августа. После этого я могу в красках рассказать, кто и как посыпался. Пока все, что я говорю, это оценки по исполнению бюджетов регионов за 2019 г., и это неколичественные оценки рисков. 

Вывод: регионам придется помогать. Федеральный бюджет придется тратить и на дополнительные трансферты: у многих субъектов очень небольшие возможности, нет никаких запасных денег. 

Есть простой способ, и мы его знаем: уберите к чертовой матери ваши экономические нацпроекты. Социальные надо продолжать — это не обсуждается, потому что это прежде всего помощь. Закройте вы все эти экономические KPI до конца года и сделайте маневр ресурсами в сторону поддержки регионов. Вы же увеличили трансферты в прошлом году на 19%.

Деньги есть. Во всяком случае, на 2020-й. Затыка два. Первый — очень не хочется тратить, но уже доходит, что придется. Второй — организация бюрократической системы и принятия решений такова, что быстро делать не умеют. А надо.

Я знаю записки коллег, все пишут одно и то же: распечатывайте и организуйте технологически процедуру, потому что это трудно — дикое количество бюрократических ограничений. Ты же чаще всего идешь под прокуратуру. Надо принимать серьезные и быстрые решения. А еще лоббисты со своим списком 300 стратегических предприятий. Ау, ребята, у вас пока еще никто не умер. 

Старые, наработанные способы довлеют. Но идет перестройка мозгов, со страшной силой капает вся экономическая и экспертная тусовка. Мои коллеги ходят, объясняют, разговаривают. Доходит пока только один главный посыл: если не сделаете — чудовищные политические риски.

И даже малость забыли думать про этот плебисцит [голосование по поправкам в Конституцию]. До пандемии силы администрации были брошены полностью на измерение настроений людей по поводу этого одобрямса. А не измерение настроения людей по поводу их выживания. Просто безумие.

Текст написан на основе выступления Натальи Зубаревич в цикле онлайн-лекций «Мир после пандемии», организованном Ельцин Центром. Материал подготовил Андрей Пермяков / DK.RU