Страсти по фальсификату

Граница между настоящими и поддельными медикаментами постепенно стирается. Продвинутые аптекари делают лозунг «торговля без подделок» маркетинговой фишкой, но проблемы фальсификата это не решает.

Тема фальсифицированных лекарственных средств (ФЛС) в России появилась в 1997 г. По наиболее пессимистичным оценкам, доля ФЛС на российском фармацевтическом рынке составляет от 3% до 10%. За последние 3-4 года эта проблема достигла своего апогея.

Масштабы опасности

Вопрос ФЛС обсуждается на всех уровнях: властными структурами, бизнесом, СМИ и, естественно, потребителями лекарств. «Жути» нагнано столько, что потребители ЛС элементарно дезориентированы в сложившейся ситуации и представляют себе картину, по-моему, гораздо серьезнее, чем она есть на самом деле. На первый взгляд, согласно средней статистике, практически каждый двадцатый лекарственный препарат в России — фальсификат. Хотелось бы несколько прояснить ситуацию. В профессиональной среде существует несколько понятий ФЛС. Во-первых, к ФЛС принадлежат так называемые «серые» лекарства, либо не прошедшие таможню (импортные ЛС), либо неучтенные на производстве (отечественные ЛС). С точки зрения безопасности или эффективности для потребителя — ничего страшного, мне кажется, здесь нет. Во-вторых, к фальсификату можно отнести ЛС, выпущенные в условиях сертифицированного производства, но с неполным добавлением или отсутствием действующего вещества (субстанции). Выгода производителя опять очевидна — снижение себестоимости ЛС, т.к. основную часть стоимости лекарства составляет субстанция. Такое лекарство менее эффективно либо совсем не окажет должного лечебного эффекта — и больной не получит требуемой лекарственной терапии. Последствия могут быть серьезными. Настоящие подделки — это ЛС, произведенные в заводских условиях, совпадающие по внешнему виду с оригинальными препаратами. Внутрь кладется какая-нибудь дешевая начинка, например — аскорбиновая кислота. Также псевдолекарственные средства — препараты, изготовленные в подпольных условиях, без соблюдения элементарных санитарно-гигиенических норм. Этот «продукт» действительно опасен во всех отношениях. Получается, что доля опасных для здоровья фальсификатов может составлять не более 3%.

Бизнес «без фальшивок»

Сейчас в ситуации ажиотажного внимания к проблеме фальсификатов пытаются заработать некоторые аптеки и аптечные сети, гарантируя покупателю качество ЛС и отсутствие «подделок». Однако ни одна аптечная сеть не может дать 100% гарантии отсутствия у них фальсифицированной продукции. Определить фальшивку на глаз практически невозможно. Аптечные сети не могут проконтролировать порядка 5 тыс. наименований товаров.

Существует стереотип, который опять же навязывается покупателю — низкая цена на препарат в аптеке должна вызывать сомнения в его подлинности. Но это не соответствует действительности. Вопрос установления конечной цены на лекарство — исключительно прерогатива аптеки, и наценка может варьироваться от 1% до 30%. Логично, что разница в ценах на лекарства может составлять до 30%. Аптеки, продающие один и тот же препарат по высокой цене, просто больше зарабатывают на покупателе.

Чиновников в союзники

Вот уже несколько лет государство пытается бороться с фальшивками на лекарственном рынке разными способами: переписывая законы, меняя механизмы сертификации ЛС, вводя дополнительные контролирующие структуры и т.д. Ни одна другая отрасль, мне кажется, не может «похвастаться» таким вниманием со стороны государства, которое постоянно пытается менять правила игры. Я бы назвал фармацевтический рынок очень непредсказуемым в стратегическом плане. Уверен, никакие благие начинания законотворцев не приносят результата. До сих пор ни один из фальсификаторов лекарств не был наказан. Провести расследование, найти исполнителя злого умысла, довести дело до суда — все это в отечестве еще невозможно в принципе. Даже если пациент погибает, получив вместо антибиотика пустышку, его смерть стараются списать на обстоятельства болезни, не упоминая, что человек стал жертвой изготовителей лекарственной фальшивки. Поскольку эти очевидные преступники таковыми у нас не считаются.

Однажды один из высокопоставленных чиновников Минздрава признался, что, возможно, те, кто занимается фальсификацией ЛС, «поддерживают» аппараты ведомств, ведущих борьбу с подделками на рынке ЛС. Высокая коррумпированность фармацевтического рынка не позволяет реально бороться с фальшивками.

Все мероприятия по борьбе с ФЛС в конечном итоге отражаются на цене, т.к., естественно, все издержки производитель или дистрибьютор включают в отпускную цену. Считается, что фармацевтический бизнес приносит огромные прибыли. Но и это иллюзия. Лет 5-7 назад, возможно, так и было. Однако в настоящее время на фармацевтическом рынке очень острая конкуренция. На мой взгляд, государству нужно не сражаться с фармацевтическим рынком, а напротив, добиться его поддержки и потом, опираясь на нее, противостоять атакам недоброжелателей из госструктур. У бизнесменов своя борьба, а у чиновников — своя. Для первых деятельность изготовителей фальшивок оборачивается упущенной прибылью. Для вторых — повод заявить о себе руководящей и направляющей силой некой реформы, тоже имеющей цену. Чтобы переломить ситуацию, должен измениться принципиальный подход властей в фармрынку. Создание ассоциации, в которую входили бы как участники фармбизнеса, так и чиновники, и совместно прорабатывали все нововведения и законодательства для фармацевтического рынка, вероятно, стало бы панацеей.