Тимур Горяев: «Еще вчера лидеров экономики хвалили, а теперь обзывают банкротами»

Легкие деньги, рисковые проекты, тотальный спрос, рост ради роста. Бизнес жил гораздо лучше, чем того заслуживал, считает Тимур Горяев, председатель совета директоров концерна «Калина». Щедро оплачиваемые непрофессионализм, гонор, и ничтожная производительность сделали свое дело. Пришло время считать убытки, экономить деньги, эффективно управлять и надеяться на лучшее

досье
Тимур Горяев
Родился 29 января 1967 г. в Свердловске.
Образование: судебно-прокурорский факультет Свердловского юридического института.
Карьера: был юрисконсультом, руководителем ряда коммерческих фирм, занимал пост директора инвестиционной компании, работал на фондовом рынке, входил в советы директоров нескольких крупных промышленных предприятий и банков Урала;
с 1996 г. — генеральный директор концерна «Калина»;
с мая 2008 г. — председатель совета директоров ОАО «Концерн «Калина».
Достижения: удостоен званий «Предприниматель года» (1999 г.), «Лидер в бизнесе» (2000 г.), «Лучший менеджер промышленного сектора» (2001 г.), награжден орденом Сергия Радонежского;
имеет степень магистра бизнес-администрирования трех западных учебных заведений;
входит в сотню лучших менеджеров России.

Почему не надо строить ТЦ в городах-миллионниках?
Как «КИТ-Кэпитал» избавляется от долговой нагрузки?
Почему компании-переростки заслуживают кризиса?
Сколько сегодня стоит «Калина»?
Какие предприятия попали под прицел инвестфондов?

Вмае 2008 г. Тимур Горяев отказался от оперативного управления «Калиной» — гендиректором стал Александр Петров, до этого курировавший в концерне вопросы экономики и финансов. Что побудило г-на Горяева расстаться с делом, которому он посвятил двенадцать лет жизни, и где он будет работать дальше, некоторое время оставалось тайной.

Но недолго. В июле начали поступать тревожные известия из девелоперской компании «КИТ-Кэпитал». Сперва расторгли контракт с ее исполнительным директором Сергеем Переваловым. Затем добровольно ушла в отставку Ольга Авраменко, директор ТРЦ «КИТ» (на ул. Амундсена в Екатеринбурге). Спустя пару месяцев совет директоров «КИТ-Кэпитал» расстался с гендиректором Марком Аланом Бушем. Екатеринбургское бизнес-сообщество кадровые перемены прокомментировало однозначно: Тимур Горяев, которому принад­лежит доля акций ОАО «КИТ-Кэпитал» (точный размер пакета не разглашают), начал инвентаризацию девелоперского бизнеса.

«КИТ-Кэпитал» стал всеядным вопреки стратегии

Офис ОАО «КИТ-Кэпитал» находится в старом здании на ул. Декабристов, 14. Здесь нет ничего общего с роскошью и основательностью кабинета, который г-н Горяев занимал, будучи гендиректором концерна «Калина». Войдя в скромную комнату переговоров, Тимур Горяев сразу определился с позиционированием: «Я буду говорить с вами как председатель совета директоров концерна «Калина» и уполномоченный совета директоров «КИТ-Кэпитал».

И все же почему вы здесь, а не в концерне?

— Я бы иначе сформулировал этот вопрос — почему я здесь, а не на охоте или на курорте. Я ушел с поста гендиректора «Калины» потому, что устал от оперативной деятельности. Менеджеры сгорают на работе. А работал я много. Уйдя на «каникулы», передав бразды правления, сказав прощальную речь, я хотел месяца три-четыре-пять отдохнуть. Прийти в себя, посмотреть на бизнес со стороны, не торопясь обсудить планы. Хотел вдумчиво проанализировать другие проекты, в которые инвестировал. И начал осмотр именно с компании «КИТ-Кэпитал».

Но ведь здесь тоже не каникулы, особенно в нынешней ситуации. К тому же раньше вы не погружались в девелоперский бизнес. С какими-нибудь сюрпризами столкнулись?

— Да, здесь все было для меня сплошным сюрпризом.

Судя по тому, сколько людей уволили, сюрприз был большой и очень неприятный.

— Уволил я немногих. Большинство ушли сами, посчитав, что им неинтересно работать в таких условиях.

Кризис сильнее всего ударил по девелоперам. А как у вас?

— Точно так же. Ничего уникального нет. Просто проблемы, которые сейчас есть у всех, в «КИТе» начались намного раньше. Легкие деньги развращают. У компании было много легких денег, и ими легко распоряжались.

Что вы имеете в виду?

— «КИТ-Кэпитал» создали с нуля в 2004 г. Группа инвесторов (я в том числе) дала российской компании $30 млн. Это большие деньги, на них можно сделать многое. Определили конкретную стратегию экспансии в провинциальную Россию. Решили, что города-миллионники и без нас быстро займут, поскольку приходят московские компании, которые обладают огромными средствами и быстро-щедро строят. Выгоднее возводить торговые центры в городах с населением 300-500 тыс. человек, где уровень конкуренции низкий, а востребованность в ТЦ высокая. Мы планировали создавать стандарт­ный продукт, со стандартным набором арендаторов, рассчитанный на города с похожими характеристиками.

К сожалению, компания от этой стратегии отошла и начала демонстрировать рыночную всеядность. Строили разные форматы торговых центров, покупали площадки в разных городах — то в миллионниках, то в таких, как Каменск-Уральский.

В чем, по-вашему, причина отхода от стратегии?

— Есть такой термин в юриспруденции — «эксцесс исполнителя». Брались за любые интересные варианты: земля хорошая в Волгограде, и вроде недорого, договорились, здорово. Этакий оппортунистический подход.

Была еще одна, на мой взгляд, серьезная ошибка, связанная с финансовым планированием. Компания оптимистично смотрела в будущее, ориентировалась на дешевые деньги, считала, что доступность средств будет вечной. Рассуждали так: сейчас наберем кредитов, разрастемся, а потом объявим IPO и все долги погасим. А концепция, привлекательность и комфорт ТЦ для посетителей никого не беспокоили.

Сейчас мы возвращаемся к первоначальной стратегии. Но все осложняется тем, что у нас на руках огромный объем активов, в том числе в городах, которые в стратегию развития не укладываются.

Девелоперы перейдут к «штучной» работе

«Рыночную всеядность и оппортунизм», в которых г-н Горяев обвинил экс-руководст­во «КИТ-Кэпитал», демонстрирует большая карта России на стене переговорной. Областей и округов на ней нет — только города, отмеченные желтыми кругляшами. В них разноцветные флажки. Зеленые обо­значают строящиеся торговые центры (Ростов-на-Дону, Волгоград, Тольятти, Воронеж, Тамбов и Липецк). Синие флажки — это города, в которых есть действующие ТЦ (Николаев, Нижний Тагил, Екатеринбург и Курган). Желтыми помечены пункты, где ведут переговоры о покупке земельных участков. Их много. Еще больше — городов, в которых «КИТ-Кэпитал» проявлял активность: ее выдают следы от убранных флажков. Судя по этой карте, девелопер отказался от освоения Улан-Удэ, Белгорода, городов Сибири и Поволжья.

Сейчас многие девелоперы минимум на год заморозили начатые проекты. Какова ситуация в «КИТ-Кэпитал»?

— Думаю, в реальности никто из девелоперов в одночасье не прекратил стройку. Никто не сказал — я сейчас все заморожу на полтора года, а там посмотрим. Есть же огромный объем обязательств — перед банками, поставщиками, работягами.

У нас тоже есть несколько незавершенных объектов — в Липецке, Тамбове, Воронеже. Но это не значит, что их не достроим.

На какие средства? У компании хватает собственного капитала и нет кредитов?

— У нас есть довольно большая задолженность перед банками. Компания тащит эти кредиты. Но денег на то, чтобы все достраивать одновременно, конечно, не хватает. И о той счастливой жизни, в которой можно было строить сразу в восьми городах, придется забыть. Надо начинать один объект, завершать его и переходить к следующему.

Но кредиты брали с расчетом, что одновременно будет идти строительство восьми объектов. А если сейчас начнете строить по одному, то кредиты отдавать затруднительно.

— Есть очевидный ответ: придется неизбежно избавляться от части активов. Вы же видели карту — например, в Магнитогорске был торговый центр. Его уже продали.

Сколько еще объектов планируете продать?

— Несколько. В основном земельные участки. Мы их в свое время агрессивно приобретали — может, и к счастью.

Но ведь земля серьезно подешевела, почти в два раза. И есть покупатели, которые понимают, что у вас безвыходное положение и что вы продадите участки за любые деньги. Потери копятся.

— Я еще ни разу ничего не продавал «за любые деньги». Есть активы, у них есть цена — десятки миллионов долларов. Мы торгуемся. Это не конец света и не судный день. Люди по-прежнему ходят в кино, смотрят передачи, покупают детям велосипеды. Нам каждый день звонят и спрашивают: не хотите ли продать такой-то земельный участок? Другой вопрос — энергетика этой жизни сущест­венно снизилась, если раньше звонили десять раз в день, то сейчас — в два раза реже. Очевидно, что развитие будет медленнее, но будет лучше по качеству, мы станем более внимательны к деталям, будем все тщательнее просчитывать. В целом экономика станет здоровее, люди начнут денежку считать, как на Западе.

Экономике, особенно провинциальной, до сих пор не хватает торговых центров? Многие ритейлеры наверняка перестанут увеличивать количество торговых точек. Может быть, в связи с этим достраивать начатые проекты бессмысленно?

— Во-первых, в нашем бизнесе не принято просто так зарывать в землю $15 млн. Во-вторых, сети будут расти — может, менее активно, но будут — это игра, в которой нет пути назад. В полумиллионном городе не могут отсутствовать сетевые операторы. Кто появится первым, тот кассу и соберет. Надо успевать, пока «Ашан» не пришел. У него уж точно планы не поменялись. Вслед за ним придет «Карфур» — самый большой в Европе ритейлер, раза в три крупнее «Ашана».

Ваше неожиданное появление в «КИТ-Кэпитал» выглядит так, будто вы пришли сюда погасить пожар, навести порядок в делах, а затем выгодно продать компанию.

— Неожиданный вывод. Нет такой задачи.

Рыночная капитализация стала смешной

Тимур Горяев утверждает: несмотря на общее паническое состояние экономики, бизнес концерна «Калина» от кризиса не пострадал. Отгрузки идут. Завод работает как обычно. В три смены. Председатель совета директоров концерна объясняет это тем, что вопрос оптимизации расходов в «Калине» не приурочен к кризису в стране, эту работу ведут постоянно. Поэтому пессимистического сценария жизни на 2009 г. руководство компании не разрабатывало. Но г-н Горяев признается: он видел, что назревает нестабильность, однако не думал, что все будет так серьезно: «Я как-то иначе себе все представлял».

Когда вы почувствовали неладное?

— Год назад возникало ощущение, что в мире что-то неправильно. Слишком много денег на руках. Компании, фонды, финансовые институты сорили ими направо и налево, люди зарабатывали незаслуженно много. Цены на произведения искусства взлетели за последние два года в разы — значит, у людей много денег, их легко тратят и думают, что и завтра будет тоже легко. Было много венчурных проектов, предприниматели пробовали себя и здесь и там — значит, деньги были доступны, многие готовы были ими рисковать. Что само по себе неплохо при определенных условиях. Но эти условия ни у нас, ни в Штатах еще не сформировались.

Вы можете ограничить круг людей, которые зарабатывали незаслуженно много?

— Если честно, большой процент и российского, и американского, и европейского населения жил лучше, чем того заслуживал. У россиян традиционно ничтожная производительность, высокая самооценка, нулевой профессионализм и много гонора. Но который при этом щедро оплачивается.

Каковы были ваши личные действия? Вы пересмотрели планы, структуру бизнеса или повелись на эту финансовую манию?

— Хорошее слово — повелся. Да, наверное, повелся. Потому что никаких резких движений не делал. Хотя за ситуацией следил. Уже год назад многие знакомые финансисты начали сбрасывать часть активов, выходить в кеш. Сидели и ждали, что будет. Они почти досидели. Летом все вроде бы утихомирилось, многие подумали, что волна прошла, ничего страшного нет, и вернулись на финансовые рынки. Оказалось, это был только первый толчок. Потом уже тряхнуло по-настоящему. И думаю, не в последний раз.

Неужели эта турбулентность, как теперь модно выражаться, не затронула «Калину»?

— Кризис прежде всего создает серьезные финансовые трудности для наших дистрибьюторов — они использовали заемный капитал и теперь лишились источника оборотных средств. При этом большая часть нашей продукции продавалась и продается через сети. А они все закредитованы, потому что хотели демонстрировать быстрый рост — этого от них ждал рынок. И не только они, все были ориентированы на экстенсивный рост.

Самое забавное в этом кризисе, что в экономике же ничего не поменялось! Те же компании в лидерах, что и раньше. Но вчера их все хвалили, а сегодня обзывают банкротами. Недавно видел книжку «Е.гений» о Чичваркине. Еще недавно он был гений. Сегодня он — поверженный герой. Конечно, он гений в том, что смог вовремя сбросить «Евросеть». Но в чем гениальность «бизнеса по Чичваркину»? Теперь все увидели, что его компания никогда не была прибыльной, просто он умел убеждать банкиров, и ему давали много денег. Как только источник дешевых денег иссяк, героя развенчали. И это не его вина. Сам рынок требовал, чтобы он агрессивно рос. Все точно так же рассуждали: сейчас мы растем, а потом наработаем гипотетический объем продаж и сделаем хитрое IPO. Соберем в Лондоне лопухов побольше, закроем нынешние долги и с чистого листа начнем выгодно работать и получать прибыль — то, ради чего, собст­венно, и создается любой бизнес. Нормальная биржевая пирамида.

Вы отметили, что кризис сказался на ваших дистрибьюторах. Значит, неизбежно возникают задержки по платежам, что наверняка отразится на вашем бизнесе. Какие должны быть отгрузки сегодня, а какие завтра?

— Насколько глубоким должен быть кризис, чтобы вы перестали перед сном чистить зубы?

Вопрос риторический. Конечно, не перестанем.

— И голову будете мыть. А женщины от крема не откажутся. Они могут с дорогой продукции перейти на более дешевую, но вообще отказываться от косметики не станут.

Я не вижу причин для коллапса российской экономики. Идет нормальный процесс зачищения, возвращения к цивилизованным правилам игры. Ничего драматичного не произойдет. Не надо ждать возвращения в 90-е гг. У руля компаний стоят уже другие руководители. Другие потребности сформировались у людей, появились иные каналы дистрибуции. Даже если представить, что все западные деньги, которые есть на нашем рынке, уйдут и наш потешный фондовый рынок исчезнет, все равно это не коллапс.

Как вы назвали российский фондовый рынок — потешный?

— Он и по объемам потешный, и по тому, как устроен. Он полностью манипулятивный. В России меньше одного миллиона счетов частных инвесторов — при населении в 150 млн человек. Все с интересом смотрят по телевизору, как рынок упал, но при этом никто не знает, где находится эта биржа, что на ней делают, чем ММВБ отличается от РТС.

Но для вас рынки — это реальность, ваши акции торгуются на бирже, падают в цене.

— Падают. От максимума они уже улетели раз в пять.

Может быть, в связи с этим вы планируете купить подешевевшие акции?

— Давайте так: это не комментирую. Я не вправе подобное говорить — если скажу, что планирую, это повлияет на курс акций. Если скажу, что не планирую, это тоже повлияет на курс акций. Манипулирование с рынком в чистом виде. С точки зрения западных акционеров концерна, это вообще-то уголовное преступление. Могу сказать, что акции «Калины» по сравнению с реальным положением дел стоят мало.

Нынешняя рыночная капитализация — смешные $150 млн. И это у компании, у которой последний показатель по EBITDA  — $60 млн, а продажи — $500 млн в год. Получается, весь бизнес, который обеспечивает продажи на полмиллиарда, стоит 150 млн? Это фантастика.

Месяц назад вы хотели привлечь 2,1 млрд руб., разместив облигации «Калины» на ММВБ. С чем связан отказ от размещения?

— Привлечение займов — рутинная работа. Как в любом офисе должен быть огнетушитель, так и в крупном концерне всегда должна быть возможность привлечь в случае чего необходимые средства. Процесс подготовки к размещению ценных бумаг довольно длительный, благоразумнее пройти его заранее, и пусть пакет лежит на полочке — понадобится, выпустим. На любом западном предприятии точно так же лежат неразмещенные выпуски акций, ничего удивительного в этом нет.

Среднему бизнесу рано мылить веревку

Г-н Горяев сравнивает ситуацию на фондовом рынке со встряской в банковской системе — инвесторы так же срочно начали выходить из игры, что повлекло фатальное удешевление акций успешных эмитентов. Но в России инвесторов, которые вовремя успели закрыть рискованные позиции и уйти в кеш, мало. Другое дело — западные фонды. Многие активизировались и начали подыскивать проблемные европейские компании для скупки и последующей перепродажи.

— На днях был у меня интересный разговор с одним крупным английским фондом. Как раз о кеше. Они говорят: вот у тебя есть деньги (я, конечно, ухмыльнулся, сравнив свои средства с их капиталами), и у нас есть деньги. Многие, не секрет, в беде. Давай ты будешь мониторить рынок по России и смотреть, кого можно взять на паях за бесценок. Они сами уже исследуют Восточную Европу, особенно Польшу, Венгрию, где национальный дефолт.

Разумно. И что они готовы покупать?

— Все, что стоит дешево и что смогут продать дорого в перспективе двух-трех лет. Некоторые западные фонды всеядны, но есть специализированные, которые занимаются конкретными секторами. Например, некий девелопер строил огромный жилой микрорайон, а деньги кончились — микрорайон у них забирают. Приходят добрые дяди из фонда — так и быть, поможем, выкупим ваши долги с дисконтом.

Какой ответ вы дали англичанам?

— Никакой. У меня свой бизнес, скупкой других я не занимаюсь.

Они не боятся приобретать российские компании? У нас большинство бизнесов непрозрачны — непонятен состав собственников, денежные потоки распылены по юрлицам

— Если бизнес непонятен, это значит, что собственники не представляют, чем владеют. Допустим, когда заходит речь о покупке компании, вначале все выглядит пристойно. А насылаешь аудиторов на предприятие, и собственник с удивлением узнает от нас, что все не так гладко, как он себе представлял или как ему докладывал менеджмент. И непонятно, где деньги, которые он там виртуально считал. Знаете, у некоторых руководителей есть популярная фраза: «Я деньги из оборота не вынимаю». То есть он из кассы что-то берет и при этом думает, что вытащил только часть прибыли, а остальное продолжает реинвестироваться. Обычно это иллюзия.

Все разворовывают?

— Нет, просто такой уровень контроля означает убогий уровень менеджмента, а при нем создается маленькая прибыль. Можно иметь неплохой уровень оборота — и ничего не зарабатывать. А кассовые разрывы закрывать за счет доступных денег.

При сильном давлении рынка — когда вы вынуждены расти не хуже, чем рынок в целом, — люди увлекаются и начинают увеличивать обороты. В этом смысле японская экономика — полная противоположность.

А там что?

— В Японии много компаний, которые не котируются на бирже. Они живут на кредитах. Но кредиты многолетние, с низкими ставками, распространено взаимовладение с банками. Давления со стороны рынка — вынь да положь результаты за каждый квартал — они не испытывают. Японцы могут прописать свои планы на 20 лет вперед: пять лет работаем в убыток, потом зарабатываем. Они долго проектируют, зато быстро строят. Они могут себе это позволить, потому что недорогие кредиты обслуживать просто. У нас же ставки высоченные, если в проект уж влез, то — хлоп-хлоп — надо быстро все за двенадцать месяцев построить, сдать, продать.

Что нужно, чтобы переломить эту ситуацию?

— Время. У нас нормальная растущая экономика. Россия демонстрирует хорошие показатели. Мы, слава богу, могучая сырьевая держава. Цены на сырье в мире растут. И нам повезло, что у нас есть стратегический сосед-покупатель — Китай. Еще бы не стыдились этого. Все ж стесняются признать, что мы живем за счет сырья. А не надо стесняться. Надо гордиться. Богоизбранный народ, что уж тут скрывать-то.

Но вы же вне этого контекста, получается.

— Я — вне. Но у меня в свое время не было возможности купить нефтяную скважину. Именно поэтому пришлось искать что-то новое: косметику, торговые центры и т. д.

Мне кажется, в России кризису уделяют слишком много внимания. За границей его особенно не замечают: как шла жизнь, так и идет. В прессе нет истерии. Ну процентные ставки поменялись, курс евро-доллар скачет. Понятно, беспокоит, что стоимость акций многих компаний упала. Но если смотреть на все с позиции среднего бизнеса, ничего страшного не произошло. Чтобы кто-то сел и мылил веревку — такого я не видел. Не ждите конца света. Его не будет. Для этого нет объективных причин.

EBITDA — доход до уплаты налога на прибыль, процентов и амортизации.