«Цены на нефть могут остаться низкими без возврата, но экономический подъем будет»

Что будет с Россией в условиях новой экономической реальности? Как повлияют на жизнь россиян дешевая нефть, слабый рубль, падение бирж, неопределенность из-за пандемии The Bell рассказал начальник дилингового центра «Металлинвестбанка» Сергей Романчук. Главное — в материале DK.RU.

— Мир вошел в полосу экономической нестабильности из-за пандемии. Сначала это казалось легкой прогулкой в сравнении с тем же птичьим гриппом, потом стало понятно, что локализовать эпидемию в Китае [и еще нескольких странах] не удастся, она будет распространяться по миру. И рубль, собственно, начал дешеветь еще до того, как выход России из сделки ОПЕК+ обрушил цены на нефть.

Почему это происходило? С развитием эпидемии останавливались предприятия, целые города садились на карантин, люди прекращали свою обычную производственную деятельность, сокращалось количество транзакций в экономике. Компании начали пересматривать прогнозы по прибыли, из-за этого стали падать фондовые индексы. Одновременно менялись оценки будущего спроса на энергоресурсы. Если не летают самолеты, не ездят автомобили, нет производства на фабриках, товар не отгружается, падает потребление горючего. Цены на нефть монотонно снижались. А потом Россия и Саудовская Аравия вошли в клинч, начался идеальный шторм.

Думаю, все понимают, что на нефтяном рынке, как и на любом другом, цена более-менее стабильна, когда предложение соответствует спросу. Если оказывается, что предложение избыточно, продавцы начинают делать скидки.

За мартовские праздники, когда вся Россия отдыхала, нефть упала на 35%, что является рекордным падением с 1991 года, когда была «Буря в пустыне», Кувейт и другие большие геополитические вещи. 

Рубль — традиционно нефтяная валюта. Его стоимость зависит от того, сколько мы получаем денег за наш экспорт, который на 60% состоит из нефти и газа.

ОПЕК оказывала на рынок не только психологическое воздействие. Речь о конкретном физическом сокращении поставляемой на рынок нефти. Если бы участники сделки ОПЕК+ себя никак не ограничивали, цена бы балансировалась все это время, пока были ограничения, на более низком уровне.

За что, собственно, сейчас идет борьба? «Роснефть» сможет нарастить добычу всего лишь на 300 тысяч баррелей нефти [в сутки]. 300 тысяч — это просто ничто в масштабах рынка. Как раз-таки Саудовская Аравия может значительно увеличить предложение. «Роснефть» — не может.

Нет и речи о том, что мы совершим такие интересные действия, специально опустим цены, добьемся разорения американских производителей и займем их долю рынка. Не займем. У нас нет столько нефти. Логика «Роснефти» не в этом. Она в том, что цены упадут краткосрочно, коронавирусный кризис разрешится, мировая экономика воспрянет, потребуется больше нефти — и цены устремятся к еще более высоким уровням, чем раньше. Это многоходовочка на отдаленную перспективу.

Но в этой многоходовочке, мне кажется, кое-что не учитывается. Будто бы мы знаем, какова точка безубыточности добычи сланцевой нефти в США. Говоря о таких сложных системах, как мировая экономика, мы не можем точно посчитать, что будет в будущем.

Есть вероятность, что экономика перейдет в точку, в которой цены на нефть останутся низкими без возврата. Даже несмотря на то, что будет V-образный экономический подъем.

Масштаб потерь бюджета колоссален — если измерить его в затратах, относительно которых обычно дискутирует правительство и принимает эпохальные решения. Это подъем НДС, очевидным образом убравший значительную часть экономического роста из России, очень вредный для экономики. Заморозка накопительной части пенсионных накоплений граждан, которая у нас уже с 14-го года не формируется.

В данном случае желание затоптать американских производителей сланцевой нефти почему-то перевешивает желание видеть российский народ богаче.

На ближайшее время у России накоплены резервы, их хватит, чтобы бюджетники не почувствовали особенного напряжения. Зарплаты будут платиться. Сокращать бюджет, может быть, не придется, даже при таком экстремальном развитии событий — на протяжении года, наверное, точно. Резервный фонд позволяет нам находить для бюджета новые рубли, продавая доллары наивным иностранцам, которые вошли в рубль, когда он был дорогой. Конечным получателям денег все равно, как государство у себя их из одного кармана в другой перекладывает.

Но это если речь только о бюджете. Понятно, что, если мы говорим про более широкую экономику, в целом денег поступает, конечно, меньше.

Таких колебаний, как в 2014 году, когда с 30 рублей доллар вырос до 80 и стабилизировался примерно на 70 или 65, в этот раз не будет практически при любом варианте развития событий в будущем. Почему я в этом уверен? Потому что в России произошла так называемая макроэкономическая стабилизация. Бюджет верстался исходя из $42 за баррель, а дополнительные доходы помещались в резервный фонд.

Ближайшее будущее — это, скажем так, недели. Возможны значительные колебания. Дальше — развилка.

Если пик глобального кризиса из-за пандемии будет пройден, скорее всего, ситуация на фондовых рынках перестанет ухудшаться, цены на нефть перестанут падать. (Хотя падение цен на нефть — это немножко более сложная вещь.) Рубль может укрепиться.

Есть другой вариант, менее вероятный, на мой взгляд: переход мировой экономики в новую фазу. В этом случае мы будем свидетелями так называемого «медвежьего» рынка: будут приходить новости о том, что на самом деле все гораздо хуже у компаний, пострадавших от коронавируса, и фондовый рынок продолжит падать. Соответственно, у компаний будет меньше денег, последуют банкротства, ресурсы продолжат дешеветь. Установится что-то похожее на Великую депрессию.

Почему я считаю второй сценарий менее вероятным? Со времен Великой депрессии общество развилось, регулирование стало более совершенным, финансовая система стала гораздо более гибкой, а центральные банки и правительства — более активными и решительными.

Российский народ покорен, молчалив, не протестует, готов это [сокращение расходов] принять. Будут просто меньше тратить, консолидировать бюджет, сводить его при новом курсе, при новых ценах на нефть, держать инфляцию вблизи целевого ориентира.

С моей точки зрения, более вероятный сценарий — это то, что в ближайшие недели или максимум месяцы пик кризиса будет пройден.

Китай, можно с уверенностью уже сказать, эпидемию победил, новые случаи — единичные. В Италии все в разгаре, много погибших, но ситуация уже начала улучшаться (новых случаев меньше теперь уже меньше, чем раньше). Лавинообразное увеличение числа зараженных — в США. Наверняка то же самое ждет Россию с некоторым лагом. Но ценой определенных мер, которые на самом деле не выглядят катастрофическими, кризис можно будет преодолеть.

Мне кажется более выгодным сейчас продать доллары, потому что процентная ставка по рублям компенсирует риск того, что доллар к рублю вырастет еще больше. 

С падением доходов населения упадут и ставки аренды, и желание и возможность покупать недвижимость. А вот продавать придется большему числу, например, тем же разорившимся из-за карантина владельцам малого бизнеса.

Добиться диверсификации экономики не получается. Времени на раскачку нет, но раскачка идет 20 лет. Потому что это производная политики. Наверное, политическая система просто отторгает людей, которые могли бы создавать здесь инновационную экономику. Любой стартап, который как-то развивается, конечно, уходит на Запад, в ту эмоциональную среду, где основатели могут себя чувствовать спокойно.