«У нас проблема с демографией гораздо острее, чем с экономикой. Ее могут решить мигранты»

Евгений Варшавер является старшим научным сотрудником в РАНХиГС при Президенте РФ. Он же руководит Группой исследований миграции и этничности при РАНХиГС .

В Екатеринбурге Евгений изучал проблему расселения мигрантов, а также их социальной интеграции. До этого он был в Австралии, где занимался тем же самым.

На лекции в Ельцин Центре Евгений Варшавер рассказывал, почему работодатели любят нанимать сотрудников, приехавших из ближнего зарубежья, и как Россия с помощью мигрантов может решить демографическую проблему.

Евгений Варшавер, кандидат социологических наук, руководитель группы исследований миграции и этничности, старший научный сотрудник РАНХиГС:

— У нашего государства нет особых идей относительно того, что такое интеграция мигрантов. У нас есть концепция миграционной политики до 2025 г., которая регулярно меняется, потому что не исполняется.

Каковы характеристики интеграции мигрантов в России? Есть алармисты, которые любят говорить, что в нашей стране все чудовищно с интеграцией мигрантов, поэтому через некоторое время мигранты образуют гетто, в которых будет цвести наркомания, криминал и все прочее.

Я как человек, который занимается этим вопросом весьма давно и плотно, могу сказать, что в России с интеграцией мигрантов все очень и очень неплохо, если сравнивать с теми принимающими обществами, которые можно считать эталонами.

Эталоном считают, например, Австралию. По какому индикатору определяют, насколько удачно происходит политика принятия мигрантов? По тому, как адаптируется в стране второе поколение. Есть такая максима: мигранты первого поколения никогда не интегрируются полностью, они так или иначе будут замыкаться на своей группе, они не блестяще знают язык, ну и мультики у нас разные.

Второе поколение осваивает культурные компасы принимающего общества наравне со сверстниками, которые не являются мигрантами. И вот в этот момент, когда дети мигрантов практически ничем не отличаются от местных жителей, разные страны ведут себя по-разному по отношению к ним.

Что делает Франция, например? Многие слышали про волнения 2005 г., когда на улицах сжигали тысячи машин. Это было связано как раз со вторым и третьим поколением мигрантов. Во Франции происходил хитрый синтез этнических районов, а еще мигранты и их дети были полностью выключены из общества, то есть они не видели возможности вертикальной мобильности. Поэтому и взорвалось. Во Франции есть проблемы, они серьезные, они надолго.

А вот в Австралии второе поколение мигрантов отлично себя чувствует. До 1950-х в этой стране была политика белой Австралии, единственными мигрантами, которых туда пускали с 1901 года, были британцы. После войны стало понятно, что стране нужны мигранты по двум причинам. Первое — Австралия проигрывала экономическую конкуренцию другим странам, потому что рабочая сила была очень дорогая. Во-вторых, Австралию побомбили японцы во время Второй мировой, и им стало страшно, что 8 млн, которые жили на территории страны, просто «не вывезут», не смогут защитить себя.

Тогда они решили пригласить мигрантов, не только британцев. Начали с прибалтов, потому что они были светловолосые, очень похожие на местных. Потом пошли греки, итальянцы и поляки, а сейчас основная волна мигрантов в Австралию идет из Китая и Индии.

И вот когда я вернулся из Австралии в Россию, мне стало интересно, почему у нас нет мигрантов индийцев? А потому что у нас есть установка, что постоянными мигрантами у нас могут быть только бывшие соотечественники. Есть у нас такая странная категория, которая на законодательном уровне закреплена. И вот соотечественникам можно по облегченной процедуре, например, получить российское гражданство.

Вообще у нас почти все мигранты, которые получили гражданство, — это бывшие соотечественники, на всех остальных приходится 3%. Именно поэтому мы не конкурируем с другими странами за квалифицированные кадры мигрантов.

В Австралии, например, второе поколение мигрантов не проигрывает местному населению в части оплаты труда. В России тоже. Второе поколение мигрантов: армян, азербайджанцев, киргизов, узбеков и таджиков имеют тот же уровень дохода, что и местное население.

Есть такой миф, что мигранты отнимают рабочие места у местного населения. У кого-то, может быть, — на низовых работах.

В целом тенденция в России следующая: да, действительно, к нам едут неквалифицированные мигранты, это дешевая рабочая сила. Но они помогают нашей экономике развиваться: построить дом или дорогу становится дешевле, так же, как и купить квартиру. Все работодатели при этом в один голос говорят, что мигрант — это хороший работник, лучше местного по многим причинам. Во-первых, они не пьют, во-вторых — они трудолюбивы и работают подолгу, то есть не уволятся спустя месяц или два, им же нужно зарабатывать деньги на дом. При этом работодатели платят мигрантам не меньше, чем местным, просто нормальных местных найти бывает очень трудно.

Мигранты второго поколения в России чувствуют себя своими. При этом они не отказываются от этнической идентичности. Они могут замечательно чувствовать себя россиянами, армянами и кубинцами одновременно. Но связано это не с тем, что в нашей стране какая-то мудрая миграционная политика, а потому что еще Советский Союз смешал все население.

Почему в Москве или в любом другом миллионнике России нет этнических районов, как во Франции или Америке, например? Потому что когда еще в СССР формировались районы городов, начиналась стройка, общины говорили: «А можно нам там домик?», плюс строители получали квартиры, учителя, профессора и так далее. В итоге население смешивалось.

Второй момент — в СССР образование было реальным лифтом вертикальной мобильности. Так что Советский Союз в этом плане был очень эффективным проектом: у нас сформировалась традиция, когда второе поколение мигрантов в России легко интегрируется в социальную жизнь.

Основная проблема с интеграцией мигрантов первого поколения в России сегодня в том, что эта миграция временная, в отличие от многих европейских стран, Австралии, Канады или Америки, где основной поток миграции — переезд, то есть постоянная эмиграция. В России переезд мигранта на постоянное место жительства практически не происходит.

Типичная история: молодой парень, родился в кишлаке, закончил школу и поехал вместе с родственниками и соседями на стройку в Екатеринбург. Он живет на объекте, копит на дом пару лет, потому что нужно сначала построить дом, а потом жениться. После будет женитьба, это недешевое удовольствие, у него на свадьбе должно быть 500-600 человек, так что он еще пару лет работает, копит деньги. Он никак не интегрируется в общество.

И сравните этого парня с каким-нибудь репатриантом в Израиле, где человек приезжает, его сразу учат языку, выпускают на биржу труда, он начинает общаться на иврите, включается в общество, к нему относятся как к нормальному человеку, его признают за своего.

Вот именно поэтому многие мигранты в России не рассматривают нашу страну в качестве места для переезда. Они приезжают к нам, но живут в своей парадигме. Не потому что они плохие и не хотят оставаться в России, а потому что мы создали все условия для того, чтобы они приехали, поработали и уехали.

Эти установки нам пора менять. Надо понимать, какие проблемы хочет решать российское государство привлечением мигрантов: демография или квалификация? Привлечение квалифицированных кадров хорошо работает для создания экономического бустера. А у нас проблема с демографией гораздо острее, чем с экономикой. Квалифицированными кадрами демографический вопрос не решить.

Мы должны научиться привлекать мигрантов на постоянное место жительства. Нам пора сказать: «Ребята, долгое время мы воспринимали вас как временных мигрантов, а теперь хотим распахнуть для вас объятия и сказать добро пожаловать».

Мигранты очень тонко чувствуют настроения принимающего общества, дружелюбность самого государства. Главным лицом, интерфейсом государства для мигранта является сотрудник правоохранительных органов, не самый дружелюбный интерфейс, надо сказать. Все это создает ситуацию, когда мигрант приезжает в Россию как на войну. Даже обряды по поводу миграции в Россию похожи на обряды по проводам на войну. Нужно это менять.