Почему не каждый может взять землю на «уральской Рублевке». Интервью Александра Карамышева

В начале 2000-х уроженец Казахстана и бывший военный Александр Карамышев открыл колбасную фабрику в Свердловской области. Позже он признавался DK.RU, что ввязался в это дело фактически по незнанию: если бы подозревал, насколько это сложный и безумно консервативный рынок, он бы ни за что сюда не зашел. Но когда пришло понимание, было уже поздно: фабрика заработала, и пришлось измором завоевывать свою долю рынка премиальной колбасы.

Спустя 13 лет Александр Карамышев передал работающий бизнес супруге, а сам избрался главой Сысертского округа. И сразу стал мишенью для разнообразных домыслов и надежд: одни верили, что приход крупного бизнесмена во власть поможет справиться с коррупцией, другие наоборот — подозревали его в стремлении лоббировать свои бизнес-интересы. Насколько органично чувствует себя во власти бывший бизнесмен, он рассказал в интервью DK.RU.

Как, по вашим личным ощущениям, вы изменились после четырех лет работы чиновником?

— По моим ощущениям, другим я точно не стал. Отношение к жизни и ценности у меня не поменялись. Просто действительно есть определенные рамки, например, бюджетного законодательства, которые строго регламентируют наши действия относительно расходов. В бизнесе ведь как? Захотел поменять что-то, провел маркетинговые исследования, принял решение, подписал платежку. А здесь все регламентировано: бюджет на целый год принимает дума, а мы, как исполнительный орган, его исполняем и по доходной части, и по расходной. Если хотим что-то изменить, мы должны снова вынести это на обсуждение думы. То есть все решается через депутатов.

Тогда на что вы можете влиять как глава округа?

— Влиять я могу, в первую очередь, на приоритеты. Могу убеждать депутатов думы, например, в том, что в данный момент приоритетнее строительство школы, а не ремонт дорог.

Это типовой спор администрации и депутатов?

— Подобные споры возникают постоянно. У нас никогда не бывает стопроцентной поддержки со стороны думы. Есть, например, один депутат, который на всех последних заседаниях голосовал «против» или воздерживался. Этакий протестный электорат. Тем самым он, наверное, хочет обратить на себя внимание.

Относительная свобода

В Сысертской думе 20 депутатов. Для принятия положительного решения по рабочим вопросам достаточно 11 голосов. Но если вопрос касается изменения Устава, т.е. основного документа, по которому живет округ, необходимо квалифицированное большинство, от 14 голосов. «Слава богу, у нас в думе много здравомыслящих людей», — комментирует Александр Карамышев. Но признает — добиться поддержки бывает сложно.

Например, последняя громкая тема касалась принципов избрания главы округа. Раньше главу выбирали жители на прямых выборах. Так, в 2013 г. на участки пришли 15 тыс. избирателей из 50 тыс. зарегистрированных, это менее 30%. Понятно, что при такой явке результаты сложно считать репрезентативными.

Ситуация изменилась, когда областное Заксобрание приняло закон об избрании органов местного самоуправления муниципальных образований, расположенных на территории Свердловской области. В связи с этим на заседание Сысертской думы был вынесен вопрос о соответствующем изменении Устава округа, по которому главу смогут выбирать не жители, а депутаты из неопределенного круга лиц. Обсуждение вышло бурным. Для принятия положительного решения необходимо было, чтобы за него проголосовало не менее 14 человек. Именно столько голосов и набрали.  

Фото Игоря Черепанова

Наверное, это неудивительно, ведь депутатам хочется напрямую влиять на процесс избрания?

— Да, у них повышается статус. Представляете, депутаты выбирают главу, который будет управлять округом целых пять лет. Быть депутатом теперь престижнее, хотя и требования к ним повышаются. Меня в свое время избрало население, и хотя я должен раз в год отчитываться перед думой, все же в большей степени я подотчетен населению. А новый глава будет полностью подотчетен депутатам.

А вы будете претендовать на второй срок?

— Если дума даст положительную оценку моей работы в следующем году, то, наверное, да. Если она признает работу неудовлетворительной, тогда не вижу смысла в этом.

Но в прошлом году депутаты уже признавали вашу работу неудовлетворительной.

— Это не так. Результат по итогам рассмотрения отчета был такой: 9 депутатов дали положительную оценку, 7 — отрицательную, четверо просто не пришли. Для того чтобы признать работу администрации удовлетворительной или неудовлетворительной, нужно было набрать 11 голосов, а их не было ни с той, ни с другой стороны. А в 2016 г. нашей работе дали положительную оценку.

Получается, глава округа постоянно должен сверять свои действия с думой, с избирателями. У вас появляется от этого ощущение несвободы?

— Свобода — понятие относительное. Ну да, я не могу в любой момент купить билеты и поехать куда-то отдыхать. Мне нужно сначала составить график отпусков на год, за месяц подать заявку губернатору, дождаться, когда он ее рассмотрит и подпишет, и только в случае положительного решения я смогу поехать отдыхать. Но это неизбежно, у нас плановое хозяйство. Я не могу пойти в отпуск в начале или конце отопительного сезона, не могу отдыхать во время предвыборной кампании. Потому что понимаю, что в отсутствие первого лица в районе может случиться какой-то срыв, от чего пострадает все население.

Получается, только в выборе времени отпуска вы несвободны?

— Ну да, в этом плане я сам себя ограничиваю. Но я — человек командный, я служил в вооруженных силах и привык к дисциплине. В армии четко согласовывали все, и не только отпуска. В принципе, работа тут ничем от службы не отличается.

Почти как в бизнесе

Бюджет, из-за которого постоянно спорят дума и администрация, состоит из закрытых статей и открытых. К первым относятся, например, зарплаты, социальные выплаты, содержание муниципальных объектов. В эти статьи администрация вообще не может вмешиваться. Но есть так называемый бюджет развития, на который исполнительная власть влиять может, и в зависимости от потребностей региона пытается расставлять приоритеты. Любая инициатива здесь — источник жарких дебатов в думе. Потому что у депутатов могут быть свои приоритеты, а у администрации — противоположные. «Постоянно приходится доказывать, убеждать, что в этом году, например, мы будем строить детские сады, и только в следующем — дороги», — приводит пример Александр Карамышев. И навыки, полученные в предпринимательстве, в этих переговорах неоценимы.

Откуда берутся приоритеты?

— Из мониторинга потребностей населения. Прежде всего, есть наказы, которые население дает депутатам и администрации, мы их смотрим, выделяем приоритетные. Но бывает, что население видит одно, но не видит другого. Например, что муниципалитет, как любое хозяйство, должен себя содержать и окупать. То есть деньги, которые мы тратим на развитие, мы сначала должны заработать, получить в виде налогов.

Подходят и спрашивают: почему вы, например, не газифицируете дачные поселки? Конечно, дачные поселки вокруг Сысерти развиваются, и это важно. Но они у нас не в приоритете, потому что от них в бюджете нулевая доходность. Деньги, потраченные на газификацию этих поселков, бюджет не пополнят. А вот если мы потратим деньги, например, на модернизацию системы ЖКХ, переведем угольные котельные на газовые или на современные автоматизированные, мы от этого точно получим экономию. Которую уже можем вкладывать, например, в дорожное строительство.

Здесь все как в любом бизнесе: сначала нужно заработать на доходных статьях, а потом потратить заработанное на социалку — дворы отремонтировать, въезды, детские площадки. А нам предлагают — давайте наоборот, вы сначала дворы нам отремонтируйте, а ЖКХ — когда-нибудь потом.

Вот в этом плане у нас есть свобода: доказать, что приоритетнее. Но это такая свобода, когда ты выходишь к депутатам или населению и обосновываешь свое решение. Это сложно, но и интересно тоже.

Навыки, полученные в предпринимательстве, оказываются неоценимыми, когда приходится расставлять бюджетные приоритеты. Фото Даниэлы Верцбергер

Вы упомянули про газификацию поселков. Известно, что Свердловская область в этом плане одна из самых отсталых. Может ли муниципалитет как-то влиять на это?

— Может. Например, провести газ за свой счет. Вообще-то большинство населенных пунктов области, за исключением нескольких очень маленьких, были газифицированы в советское время. Проблемы начались в 1990-х, когда муниципалитеты перестали вкладывать в это средства, а границы населенных пунктов за 25 лет расширились чуть не в полтора раза. И если сами жители этих новых улиц не провели газ, то его и не будет.

В целом Сысертский округ — это дотационный регион? И за счет чего наполняется местный бюджет?

— Дотационный. Наши доходы — это земельный налог, он остается полностью у нас, и НДФЛ, который остается здесь на 60%, остальное уходит в область.

Дорогие земли

Сысертский район называют «уральской Рублевкой» — за высокую концентрацию миллионеров и несопоставимую с другими районами стоимость земли. Особых профитов, правда, подобное соседство не приносит. То, что многие дома здесь принадлежат богатым людям, влияет лишь на один показатель — кадастровую оценку земли. В остальном же наличие миллионеров — лишь дополнительная нагрузка на бюджет.

Дело в том, что чаще всего люди, которые строят дорогие особняки, в них не регистрируются. Летом (а то и большую часть года) они нелегально проживают в загородных домах, а прописку имеют екатеринбургскую. Получается, нормативно-подушевое финансирование из федерального бюджета, которое позволяет муниципалитетам выполнять социальные обязательства, поступает по месту прописки. А муниципальный бюджет вынужден нести дополнительную нагрузку: платить за вывоз мусора, который генерируют «дачники», за воду, которой они наполняют бассейны, за ремонт дорог и другой инфраструктуры. По некоторым оценкам, на 62 тыс. «легальных» жителей Сысертского городского округа приходится 10-15 тыс. незарегистрированных.

Правда, высокая кадастровая стоимость дает муниципалитету возможность неплохо зарабатывать на земельных участках: подводить к ним коммуникации и выставлять их на аукцион. Но эта же деятельность имеет и другую сторону: администрацию постоянно обвиняют в незаконном распоряжении дорогой землей.

Мы общаемся со многими предпринимателями, и они говорят, что пытались получить здесь землю, но ни у одного не получилось.

— Давайте конкретно.

Типичный пример: Сергей Баклыков, владелец фермы «Перепелочка», которая расположена в пос. Асбест, неоднократно просил дополнительную землю для расширения хозяйства, но ему отказывали. В итоге у него пропало желание заниматься этим бизнесом и он выставил ферму на продажу.

— Давайте с конца. Думаю, желание у него пропало не потому, что землю не дали, а потому что доходная часть не обеспечивала его потребности. Он хочет зарабатывать больше, но мощности не позволяют. Если бы ферма приносила доход, он был бы понастойчивее, решил бы свои вопросы.

Теперь в начало. Как вы знаете, в каждом муниципальном образовании существуют Генеральный план развития и Правила землепользования, которые определяют разрешенный вид использования земельных участков. Например, здесь можно строить дома, тут — школы или магазины, а эта земля — под инфраструктуру. В чем проблема Баклыкова? Он купил четыре земельных участка в черте населенного пункта и построил ферму. Потом приходит и говорит: «Давайте расширимся». Мы говорим — а куда расширяться? Его участки находятся в границах населенного пункта, а дальше уже земли лесного фонда. Если развиваться в сторону поселка, скупая участки, то вы создадите проблемы для населения, так как должна быть санитарная зона от 100 до 300 метров. Как мы можем предоставить земельный участок под промышленность, когда нет санитарного разрыва? Мы говорим: давай искать участок в отрыве от населенного пункта, а он отвечает — нет, я хочу здесь. Давайте другой пример.

Другой фермер искал большую территорию, чтобы развить экокластер. Нашел участок, который по кадастровой карте был свободным, пришел оформлять, оказалось, что он уже сдан в аренду.

— Процедура предоставления земельных участков, регламентированная Земельным кодексом РФ, такая: претендент пишет заявление о предоставлении участка, потом администрация делает публикацию в СМИ, 30 дней мы ждем заявлений от других возможных инвесторов, если они не поступают, начинаем процедуру предоставления участка. И начинается она с постановки на кадастровый учет. Заявитель межует землю, ставит на кадастровый учет в границах, приносит нам, и мы заключаем договор на аренду этого конкретного участка.

В вашем примере, возможно, участок был в работе или у него уже нашелся правообладатель. Но вообще, мы не против, если обиженный претендент обратится в прокуратуру. Наоборот, я всегда говорю: если вы считаете, что мы нарушили сроки предоставления земли или проявили бездействие и халатность, идите в прокуратуру. Она разберется, и если найдет нарушения, то мои подчиненные будут наказаны.

И что, идут?

— Некоторые идут. Один заявитель из Пермского края ежемесячно пишет нам заявления на предоставление земельных участков, и каждый раз испрашиваемый им земельный участок попадает либо в земли государственного лесного фонда, либо на земли запаса. Завалил нас исками! Причем, всегда проигрывает, но продолжает. И таких случаев много. Мы сначала смеялись, потом смех пропал. Люди целенаправленно это делают. Посмотрели, наверное, на кадастровую стоимость земли в Сысертском округе и решили попытать счастья.

А вообще, еще есть свободная земля в Сысертском районе?

— Земли, которая не вовлечена в оборот, мало, но она есть. Это так называемые земли запаса. Чтобы вовлечь их в оборот, мы должны направить запрос в Департамент лесного хозяйства Свердловской области, Министерство природных ресурсов Свердловской области, департамент недропользования. Если они отвечают, что на земельном участке не залегают недра, нет глубинных водных запасов, то мы пишем ходатайство в правительство Свердловской области, в котором просим перевести эту землю в другую категорию в соответствии с Генпланом. После перевода этот участок появляется на нашем сайте как новая инвестплощадка. И мы можем уже предлагать ее предпринимателям.

Где эти участки находятся?

— Как правило, на достаточном удалении от крупных населенных пунктов — от 3 до 10 км. Соответственно, инфраструктуры там тоже нет. Но я считаю, что земель запаса вообще быть не должно. Земли запаса — это белые пятна в Генплане, их все нужно переводить в соответствующую категорию.

Еще один пример приведу. Наталья Ларионова, которая создала в Арамильском районе «Парк сказов», несколько лет до этого пыталась получить землю в бажовских местах в Сысертском районе. Но ей постоянно отказывали.

— К нам многие приходят и требуют: дайте земельный участок, а мы уж разберемся, что с ним делать. Показывают на картинках и схемах свои проекты, а видно, что люди дилетанты. Сложно разглядеть в каждом просителе потенциального инвестора. Может быть, в случае с «Парком сказов» наша администрация не разглядела потенциал проекта, или г-жа Ларионова не смогла его доказать.

Кому она должна была доказывать?

— На тот момент существовала комиссия по выбору земельных участков, на которой предприниматели, испрашивающие земельные участки  защищали проекты. Сейчас законодательство поменялось, и, по большому счету, мы обязаны по заявлению любого претендента выставить участок на аукцион. И это тоже дело непростое. Вот, недавно одному фермеру оформляли в аренду 4 га земли, а он посмотрел на стоимость аренды — 54 тыс. руб. в год — сказал: дорого, и отказался от заключения договора. Как ему залезть в голову и понять, что ему было изначально нужно?

Иногда предприниматель декларирует одно, а делает другое. Например, заявляет, что будет заниматься производством зерновых или овощей. А сам после получения земельного участка ничего не делает, ищет, кому бы переуступить его. Когда мы приходим с претензией, что земля не используется, отвечает: «Видишь, трава растет? Это сено».

У нас ведь только один предприниматель из десяти приходит с открытым намерением и с внятным бизнес-проектом. Таким мы помогаем. А в основном приходят те, кто обманным путем хочет получить земельный участок и потом его продать. Или получить земли сельскохозяйственного назначения, перевести их под дачное строительство, застроить и продать. Я же их вижу насквозь!

Наталья Ларионова не смогла убедить администрацию Сысертского ГО в перспективности своего проекта. Фото Игоря Черепанова

Сысерть часто сравнивают с Арамилью, причем говорят, что Арамиль развивается лучше. Вы согласны с этим?

— Лучше развивается в чем? Эти муниципалитеты и сравнивать нельзя, они в разных категориях. Арамильский городской округ — это, по сути, сам город Арамиль, там живет меньше 20 тыс. человек. Компактный город, который находится на перекрестке двух областных дорог, поэтому дорожным строительством они не занимаются. У нас же огромная территория, много сел, которые сами не зарабатывают. Если в Арамильском ГО три школы, то у нас их 20. Если у них пять детсадов, то у нас их 25. Если у них две котельные, то у нас 27. Нас даже сравнивать нельзя. Мы, скорее, равняемся на Березовский городской округ. Но там задел был сделан давно, еще Вячеславом Брозовским, и с тех пор, можно сказать, стратегия развития города не меняется. У нас же, получается, из последних пяти глав городского округа никто не оставался на второй срок. А приход нового главы — это практически кардинальные решения. Меняется глава — меняется и вектор развития. Не было у нас преемственности.

Что значит — меняется вектор?

— Приходит новый глава и на 100% меняет администрацию, потому что действующая его не устраивает. Пока новые втянутся в работу, пока начнут… Плюс у нас ни один глава не избирался на два срока подряд. Так что ключевые должности менялись постоянно.

Вы разве не привели с собой своих людей?

— Кого я приведу? Ни одного человека с фабрики я не привел. Я не местный, у меня тут ни родственников, ни однокурсников. Ни одного военнослужащего тут тоже нет. Где взять-то своих людей?

И администрацию полностью не меняли?

— Я бы так сказал: те, кто соответствовал моим требованиям, остались. Но если мы видели, что должность крайне коррумпирована или образовалась некая семейственность, то это должностное лицо старались убрать. На ключевые должности я умышленно назначил людей, которые не проживают в Сысерти, чтобы не было аффилированности.