«Вода мутная, видимость нулевая, и мусора хватает». Есть ли романтика в работе водолазов

Однажды Денис Целищев понял, что заниматься строительным бизнесом больше не хочет. И решил стать… водолазом. Сначала работал по найму, после создал свою компанию, занимающуюся водолазными обследованиями и работами на глубине. В каких условиях работают промышленные водолазы и можно ли на этом заработать — в опыте на DK.RU.

Денис Целищев, генеральный директор группы компаний ГИДРО:

— Очень хорошо помню: решение что-то кардинально поменять в жизни пришло ко мне утром 1 января 2016 г. Я чувствовал — так, как сейчас, больше нельзя. Но что именно менять? Долго думал и пришел к выводу, что не хочу больше заниматься тем, чем занимаюсь, а это был небольшой посреднический бизнес в строительстве. В книгах по бизнесу, маркетингу, мотивации часто пишут, что самое успешное и прибыльное дело рождается, когда человеку удается любимое увлечение соединить с процессом зарабатывания денег. Моим хобби была подводная охота, поэтому я решил стать водолазом.

Конечно, поначалу я не думал об этом именно как о бизнесе. Но бросил стройку, уехал в Москву и прошел обучение в водолазной школе. Просто хотел устроиться куда-нибудь промышленным водолазом, работать по найму. Из этого ничего не вышло, хотя водолазные работы на рынке были востребованы. Везде, куда я приходил с резюме, предлагали либо совершенно невыносимые условия труда, либо заработную плату в несколько десятков тысяч рублей, хоть и белую.

Хорошо помню, как в МЧС мне назвали ставку: 15-20 тысяч в месяц. Даже при ценах двух-трехлетней давности прожить хотя бы месяц на такие деньги невероятно тяжело.

Поняв, что устроиться по найму — не вариант, я обратился к хорошему знакомому, владельцу строительной компании в Москве, занимавшейся промышленными объектами. И предложил ему добавить водолазные работы к услугам компании.  Он согласился, хотя для этого фирме пришлось заниматься расширением СРО. После этого компания начала участвовать в тендерах на водолазные работы, какие-то мы выигрывали. Выполнял работы сначала я сам, затем постепенно собрал вокруг себя команду таких-же специалистов. А два года назад бизнес-модель оформилась в группу компаний ГИДРО.

Дайверы — не водолазы

Бизнес устроен довольно просто. 99% заказов получаем через тендеры, которые играются во многих российских регионах. Где-то участвуем сами, но чаще действуем через компании-партнеры (РСУ «Орентекс», «Регион-Строй», «Газпроект» и несколько других), у которых спектр услуг шире, потому что отдельные конкурсы на водолазные работы встречаются не так часто. Эти компании либо участвуют в тендерах, а работы по факту делаем мы, либо берут у нас на субподряд строительные работы, проектирование, услуги спасателей, эксплуатацию сооружений — то есть все, что не связано с водолазной тематикой. Все делается под одним брендом ГИДРО, поэтому группа компаний мы не юридически, а фактически — сообщество партнеров.

Любопытный тренд — заказов на водолазные работы много, а исполнителей мало. Это не значит, что рынок свободен. Наоборот — различные конторы с услугами, аналогичными нашим, появляются постоянно, раз есть спрос. Просто не все выживают, потому что не могут обеспечить заказчику высокого качества работ. А качество — самый важный для него критерий, от него во многом зависит нормальное функционирование гидротехнического сооружения.

Вообще конкуренты — как правило, бывшие подводники. Одни хотят сделать работу как можно быстрее при минимуме затрат, наплевав на качество (заказчик его проверить самостоятельно и сразу все равно не может). Пострадает репутация? Так у нас в стране не особенно принято о ней заботиться.

Другие — настоящие профессионалы, которые сами хотят и могли бы делать качественно, но не могут добиться этого от подчиненных. И, опять же, не спешат проверять выполненные работы — доверяют сотрудникам на слово. А вот этого делать как раз и нельзя. Причем для проверки не нужно какой-то специальной и дорогой технологии. У нас все предельно просто —  я погружаюсь и лично смотрю, как сделано. Доверять без контроля я могу только двоим сотрудникам, остальных приходится проверять. Не хочется потом краснеть перед заказчиком, доказывать на словах, что мы знаем свое дело, а все недочеты — случайность.

Получается, конкуренция формально есть, но по сравнению с такими сферами, как строительство или транспорт, можно считать, что ее нет.  Например, в Свердловской области всего две компании, кроме нас. Одна из них в свое время прославилась тем, что доставала со дна озера знаменитый «Челябинский метеорит», но эта слава тоже как метеорит — вспыхнула и угасла. Вторую компанию уже давно не видел на тендерах.

У нас в регионе, да и в стране в целом, более популярен обычный дайвинг (любительские подводные погружения), хотя подходящих мест с прозрачной водой и хорошими глубинами немного.

Погружаются спелеологи в Кунгурских пещерах, да на карьеры под Нижним Тагилом собираются дайверы со всей России. Дайверам-энтузиастам тоже случается выполнять водолазные работы, но несложные: у них только акваланги, долго пробыть под водой они не могут, и опыта у них мало — они не выполняют заказы постоянно.

У промышленных водолазов оборудование шланговое: кислород нагнетается на поверхности при помощи компрессора и поступает водолазу через шланг (но при этом каждый специалист несет с собой запасной баллон на экстренный случай). Помните изображения средневековых водолазов в громоздких костюмах, которым воздух качают с поверхности ручным насосом? Технология стала современной, а сам принцип не поменялся.

Романтики тут никакой — даже барокамеры не нужны

Первые два года чистили пляжи, в основном в Свердловской области и ХМАО. Сейчас работаем на различных гидротехнических объектах (ГРЭС и пр.). Делаем водолазные обследования, это необходимый этап перед любыми работами. А дальше смотря что заказали: подводная сварка, резка, чистка иловых отложений (например, на насосных станциях) и, пожалуй, самое популярное — уплотнение различных ремонтных шандорных заслонов, предназначенных для перекрытия водоприемных окон гидротехнических сооружений.

Всего у меня работают три автономные водолазные станции, проще говоря — бригады. Их число зависит от количества единиц оборудования — пока его хватает именно на три станции. Такая схема позволяет одновременно выполнять несколько проектов в разных регионах. Если заказов мало, незадействованные станции уходят на отдых. Если же заказ большой, на нем может работать сразу несколько команд. Тогда дополнительно привлекаются механики для контроля наземного оборудования и водолазный врач.

Для погружений сезон — с апреля по декабрь. Не потому, что в феврале-марте нельзя идти под воду из-за холода и льда, просто заказчики в этот период обычно готовят документацию на тендеры.

Суровые зимние условия для нас не препятствие. В октябре 2018 года мы выиграли тендер ОАО «АЛРОСА- Газ» на водолазное обследование четырех подводных переходов в отдаленных районах республики Саха. Это Якутия, там в октябре морозы и лед частично устанавливается. Однако заказчик потребовал выполнить работы здесь и сейчас. Приехали на место — лед, причем тонкий, по нему и просто ходить опасно. Пришлось сначала долбить лед на большие куски, затем разгонять их в стороны моторной лодкой, чтобы прибивались к берегу или сплавлялись по течению. Хоть это и съело 80% времени и сил, работу сделали. Еще и померяли глубины эхолотом, чтобы потом показать заказчику красивые картинки — структуру дна.

Меня часто спрашивают, были ли какие-то особенно сложные проекты или опасные случаи во время погружений? Забавно, но тот же самый вопрос я задавал опытным водолазам во время обучения. Никто ничего особенного не вспоминал, и теперь я понимаю, почему. С одной стороны, никакой проект не может быть особо сложным при наличии нужного оборудования и навыков. С другой стороны, кое-что впечатляющее для облегчения задачи можно было бы сделать, но это всегда требует дополнительных затрат, на которые заказчики часто пойти не могут.

Так, был у нас контракт по прочистке рассеивающего водовыпуска на водоканале Иркутска. Рассеивающий водовыпуск — это труба, которая проходит по дну реки. В ней имеются технические отверстия, закрытые специальными кассетами. Туда со временем забивается мусор. Требовалось поднять кассеты, прочистить трубы и упаковать все на место. А там Ангара, река с очень сильным течением. Основные силы водолаз тратил только на то, чтобы подобраться к месту проведения работ.

Что можно было бы сделать? Да многое! Например, поставить заградительные заслоны, чтобы сбить течение. Или затопить баржу. Или поставить плавкран. Но дополнительных денег не было — торги проводились согласно ФЗ-44 и не предполагали дополнительных работ. Поэтому обходились своими силами: соорудили плавучую площадку, на которой двигались вдоль трубы, и подъемный механизм для кассет (его с трудом раскрепили якорями). Водолаз погружался, прорывался сквозь течение, прятался за трубой и работал.

Вообще стороннему человеку профессия промышленного водолаза кажется романтичной.  Скорее всего, это представление сформировано киноиндустрией. Во многих фильмах, художественных и документальных, показывают, как водолазы что-то исследуют под водой, среди красивых кораллов и косяков рыбы, что-то поднимают со дна, сваривают, преодолевают трудности. А в жизни все куда прозаичнее.

Во-первых, кино — это всегда про море. А в наших реках и водоемах вода мутная, видимость почти нулевая, и всякого мусора хватает. Даже профессия промышленного альпиниста куда более романтична — там высота, адреналин, всегда крутые виды, чистый воздух. У нас ничего этого, естественно, нет.

Кроме того, для глубоководных погружений почти нет мест. Бывает, берем с собой барокамеру, чтобы помочь водолазу, если тот получит кессонную болезнь, или, по-нашему, «закессонится».  Но использовать ее за все годы работы так ни разу и не пришлось.

Опять же, только в кино бывает так, что водолаз опускается на какую-то сумасшедшую глубину (с простым аквалангом) и затем поднимается как ни в чем не бывало, здоровый и крепкий. Реальность же сурова: даже при погружении на глубину до 12 метров (по правилам при такой глубине декомпрессионные остановки на выходе не требуются), где еще и надо проработать часа два-три, в крови, скорее всего, останется нерастворенный азот. Он может вызвать кратковременные боли в суставах после спусков и длительные — в старости. Ходишь глубже двадцати — будешь всю жизнь иметь проблемы со здоровьем, каких бы правил безопасности ни придерживался.

Влияние повышенного давления на организм человека изучено достаточно слабо, никакие медицинские методики не дадут гарантию хорошего здоровья в длительной перспективе.

В ближайших планах — выход из воды на сушу. Мы точно продолжим заниматься гидротехническими объектами, но добавим себе новые направления деятельности: например, сами будем делать не только подводное, но общее обследование таких сооружений и производство надводных строительных работ. Мы уже начали этим заниматься, остается только нарастить объемы таких проектов.

В каких условиях работают промышленные водолазы, можно посмотреть в ролике:

Фото и видео предоставлены ГК ГИДРО