Яркий закат горнозаводской эпохи. Как развивались уральские заводы на рубеже веков

В проекте «Бизнес в дореволюционном Екатеринбурге» DK.RU уже рассказывал о том, как на Урале создавались первые заводы, и о том, чем жила уральская промышленность на рубеже эпох. Но интересно не только развитие производств, но и судьба их владельцев. Об этом — очередной текст на DK.RU.

Интересно, что сто лет назад коллизии в уральской металлургии и машиностроении мало чем отличались от современных. И если бы «Деловой квартал» работал в то время, новости о банкротствах, модернизации производства и смене собственников не слишком бы отличались от тех, что публикуются сегодня. 

От успехов до кризиса

На рубеже веков, в эпоху правления Николая II, уральскую промышленность бросало из крайности в крайность: небывалый подъем 1890-х годов сменился кризисом 1900-х, а потом — новым кратковременным взлетом.

В последнюю четверть века перед революцией промышленность развивалась в сложных условиях. В 1890-е годы она испытывала небывалый рост, вызвавший даже перепроизводство металла. Вслед за этим грянул едва ли не сильнейший экономический кризис, усугубленный войной с Японией и революцией 1905–1907 годов. Новый экономический подъем пришелся на 1910-е, но длился всего несколько лет: уже в 1914-м спокойному развитию отрасли помешала Первая мировая война, а в 1917-м грянула революция, которая привела к национализации промышленности. И если казенные заводы, выпускавшие военную продукцию, были в то время востребованы и обеспечены госзаказом, то частным заводам, выпускавшим «мирную» продукцию, было значительно труднее, — рассказывает доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института истории и археологии УрО РАН, автор книг об уральских заводчиках Евгений Неклюдов. 

До кризиса в уральскую промышленность готовы были вкладывать деньги даже люди, далекие от этой отрасли экономики. Одно из самых громких событий того времени — пуск Надеждинского металлургического завода (сейчас это предприятие, расположенное в Серове, входит в состав УГМК).

Закладка одного из цехов Надеждинского завода. Фото: adm-serov.ru

Его инвесторами стала семейная пара с довольно примечательной историей: Александр Александрович Половцов не принадлежал к аристократии, однако дослужился до должности государственного секретаря и женился на наследнице крупнейшего российского финансиста барона Штиглица. Надежда Михайловна Половцова не была Штиглицу родной дочерью, по одной из версий (вполне достоверной) она приходилась незаконнорожденной дочерью великому князю Михаилу Павловичу и внучкой императору Павлу I. 

Надежда Половцева, фото предоставлено Евгением Неклюдовым

В 1884 г. супруги купили за 5,5 млн Богословский горнозаводской округ (этот бывший казенный округ еще в 1875 г. был продан господину Башмакову, правнуку генералиссимуса Суворова, в ходе проходившей тогда приватизации казенного имущества), где под крупный контракт на производство рельсов в 2,5 млн руб. началось возведение завода.

В округе провели разведки, открыли богатые железорудные месторождения, построили самый крупный на Урале завод, названный в честь Надежды Михайловны. Чуть позже округ акционировали: на его масштабную реконструкцию собственных капиталов не хватило. Но чтобы не утратить контроль над имуществом, большинство акций оставили за Надеждой Михайловной, а для пополнения капитала выхлопотали разрешение на выпуск облигаций — для этого требовалась особая санкция российских властей, и тут, скорее всего, пригодились связи Александра Александровича, — рассказывает Евгений Неклюдов. 

В марте 1896 года был пущен рельсопрокатный цех завода, а в сентябре сдана первая партия — 500 тыс. пудов рельсов. На первый взгляд, ничто не предвещало беды. Однако уже в 1900 году Богословское горнозаводское общество начало испытывать финансовые трудности, связанные с падением цен, а потом на заводах прокатилась волна забастовок и протестов. Была учреждена антикризисная администрация, которой с помощью государственных ссуд удалось выправить ситуацию только к 1912 г. Во время Первой мировой войны Надеждинский завод перешел на выпуск военной продукции. Тогда крупнейшим акционером Богословского общества выступал уже Азово-Донской банк. 

Впрочем, с экономическими сложностями сталкивались не только акционеры Богословского горнозаводского округа. Так или иначе с финансовыми затруднениями приходилось бороться всем уральским промышленникам того времени. 

С XVIII века историю уральской горнозаводской промышленности «писали» отдельные личности и кланы — за два с половиной столетия в роли заводовладельцев побывали около 800 человек. Демидовы, Строгановы, Яковлевы, Пашковы, Турчаниновы, Шуваловы — их список напоминает перепись самых знатных фамилий Российской империи. Но в конце XIX – начале XX века привычная картина изменилась до неузнаваемости: к 1917 г. индивидуальные владельцы оставались только у восьми из 28 горнозаводских округов Урала. Остальные округа перешли во владение крупных акционерных обществ. 

Сергей Строганов — владелец крупнейшего в России частного имения, фото предоставлено Евгением Неклюдовым

Сохранить свои заводы в условиях кризиса удалось единицам наиболее богатых промышленников. Например, графу Сергею Александровичу Строганову, которому принадлежало самое большое в Российской империи частное имение — около 1,5 млн десятин земли с Билимбаевскими заводами. Или князю Семену Семеновичу Абамелек-Лазареву, владельцу тоже огромного имения в Прикамье с Чермозскими заводами, Кизеловскими рудниками и копями, соляными и платиновыми промыслами. 

В кризис сохранить свои владения смогли очень немногие. Тот же граф Строганов был достаточно богатым человеком для того чтобы пережить кризис в металлургии, временно сделав ставку на незатронутую трудностями лесную отрасль своего обширного хозяйства. Князь Абамелек-Лазарев в те годы повысил добычу каменного угля, востребованного железными дорогами. Кому-то повезло с наличием в границах горнозаводского имения драгоценных металлов — например, Демидовы добывали и продавали платину. Но даже им, первым заводчикам Урала, не удалось сохранить свои заводы — пришлось продать их в мае 1917 года, уже при Временном правительстве, — рассказывает Евгений Неклюдов. 

И без того сложную ситуацию усугубляло еще и то, что свободно распоряжаться в своих горнозаводских имениях могли лишь владельцы, которым они принадлежали на праве собственности. Те, кто владели заводами на посессионном праве (кто при основании заводов получали пособия, или посессии, от казны в виде земель, лесов, рудников или рабочей силы), были существенно ограничены в распоряжении имуществом. Каждый свой шаг — не только возможность вырубки леса для выжига древесного угля для заводов, но и увеличение или уменьшение объемов самого металлургического производства — необходимо было согласовывать с государственными органами. Посессионное право пытались отменить, начиная со времен Александра II, но не сумели согласовать интересы казны и заводчиков и выработать устраивавший всех вариант реформы. Так до конца имперского периода и остались посессионными крупнейшие на Урале Нижнетагильские, Верх-Исетские, Алапаевские, Невьянские, Сысертские и некоторые другие заводы.

«Надо помочь»

Зачастую тяжелую финансовую ситуацию усугубляло еще то, что не многие хозяева заводов были действительно хорошими топ-менеджерами. Тогда к разрешению кризисной ситуации приходилось подключаться российским властям. Сам император Николай II порой выдавал личные распоряжения о спасении того или иного промышленника, оказавшегося на грани банкротства. 

«Случалось, хотя и не так часто, что император лично принимал решения о поддержке уральских предпринимателей», —  рассказывает Евгений Неклюдов. Например, так спасали Холуницкий горнозаводской округ, принадлежавший роду Поклевских-Козелл, история которого тесно связана с Екатеринбургом. После смерти Альфонса Фомича Поклевского-Козелл, которого величали водочным королем Урала, при разделе имущества в конце XIX века этот горнозаводский округ достался его младшему сыну Ивану. Игрок и не самый умелый предприниматель, он довел округ до банкротства: остановка производства грозила серьезными проблемами для многотысячного заводского населения, оставшегося без работы и средств существования. На докладе министра финансов С.Ю. Витте по этому острому вопросу Николай II написал: «Я боюсь, что целое селение, живущее работою на этих заводах, останется без куска хлеба. Это необходимо предотвратить». Немедленно были выделены деньги из казны и организована временная конкурсная администрация, которой поручили вместо владельца управлять округом. В итоге государству пришлось пойти на беспрецедентный шаг — выкупить этот округ в казенное владение. 

Константин Белосельский-Белозерский

Император повелел помочь и еще одному крупному горнозаводчику — князю Константину Эсперовичу Белосельскому-Белозерскому, владевшему на Южном Урале Катавскими и Юрюзанскими заводами. Будучи довольно энергичным предпринимателем, еще в 1870-е годы он сделал ставку на перспективное производство рельсов в своем уральском хозяйстве, в конце 1890-х гг. предпринял попытку вместе с бельгийскими предпринимателями организовать на Усть-Катавском заводе изготовление железнодорожных вагонов. Но накопившиеся долги, бывшие следствием «нехозяйственного способа ведения дела князем Белосельским-Белозерским» (так оценил деятельность заводчика Комитет министров), и начавшийся экономический кризис в стране поставили и его на грань полного разорения.

Разделяя соображения Комитета, —  написал Николай II в марте 1903 г., — нахожу тем не менее желательным, чтобы им были изысканы меры к поддержанию уральских горных заводов.

Над заводами отпрыска знатнейшего рода, близкого ко двору, была учреждена опека, получена казенная ссуда, дан заказ на рельсы, но это лишь на время отстрочило остановку предприятий. Когда в 1908 году Катавские заводы закрылись, император вновь поручил Совету министров «оказать помощь» князю. На этот раз было решено погашать долги не только за счет их списания, но и путем продажи имущества князя (в частности, был продан принадлежавший ему Крестовский остров в Санкт-Петербурге). Лишь в 1915 г. опекунское управление было снято, а в декабре 1917 г. Константину Эсперовичу даже удалось продать округ Обществу Белорецких заводов. Причем, разрешение на эту сделку дало уже советское правительство. 

Но большинство владельцев в то время стремились не доводить свои заводы до такого плачевного состояния, а акционировать их. Однако постепенно они утрачивали свое влияние в акционерных обществах, и предприятия переходили под контроль крупных отечественных или иностранных финансовых организаций. 

В это время активно потек на Урал иностранный капитал. Например, в 1907 г. Кыштымские заводы (в том числе и знаменитые Касли с их чугунным литьем), которыми владели наследники небезызвестного в Екатеринбурге купца Льва Ивановича Расторгуева, перешли во владение английской компании. Англичане же приобрели в 1912 г. Сысертские заводы. Одним из последних владельцев этих заводов был Дмитрий Павлович Соломирский, крупный меценат, участвовавший в создании Екатеринбургского театра оперы и балета. 

Дмитрий Павлович Соломирский

Как полагает Евгений Неклюдов, если бы историю развития частного предпринимательства в уральской промышленности не прервали революция и национализация, практически все частные заводы перешли бы акционерным обществам и рано или поздно были бы модернизированы — в отличие от бывших заводовладельцев у нового топ-менеджмента было больше опыта в управлении производством в новых условиях и больше возможностей для привлечения средств на модернизацию устаревшего производства. Однако эти перспективы были похоронены в начале 1918 г., когда уральские заводы были национализированы и перешли в собственность советского государства.