Юрий Сушко: Нет времени работать

Я года за три-четыре до ухода из компании понял всю бессмысленность бизнеса как такового. Что значит добиться чего-то в бизнесе? Преодолеть какие-то барьеры, взять какие-то высоты? Компания, в которой я на тот момент работал, была самой крупной в области, но это потолок для нее. Самой крупной в стране она не станет никогда. Чего тогда добиваться? Занимать очередную долю рынка? Согласитесь, что иметь цель жизни «десять процентов рынка» – это совершенно дико звучит. Кроме того, когда в определенный момент появляется такое количество денег, после которого уже не нужно считать, сколько ты тратишь каждый месяц, понимаешь, что можно, конечно, купить еще что-то, но новое уже никакого удовольствия не доставляет. Я когда купил первый сотовый телефон – очень гордился им, он мне нравился, а сейчас меняю их, не замечая, и наоборот стараюсь купить более простой телефон, потому что все равно потеряю, а функциями, которые в них есть, не пользуюсь. Начинаешь покупать вещи очень утилитарные, потому что уже не воспринимаешь их как признак чего-то и обращаешь внимание лишь на свое внутреннее состояние.

Когда чего-то в жизни достиг и самого себя понял, возникает желание не встречаться с людьми, с которыми не хочешь встречаться. Но если занимаешься бизнесом, то вынужден это делать, тебе приходится. Затем задаешь вопрос себе: «Зачем?» Чтобы заработать еще больше денег? А деньги для чего? Оставить детям? Дети пусть сами зарабатывают – это будет гораздо полезнее для них. Оставить деньги себе? Если не покупать острова и трансконтинентальные самолеты, то мне денег уже хватает. А я никогда не хотел трансконтинентальный самолет и не понимаю, куда летают люди, у которых они есть. Чем меньше желаешь – тем счастливее становишься. Подлинное счастье – гармония между желаемым и действительным. Можно пожелать еще один автомобиль или еще один дом, но зачем? Это же не доставляет удовольствие. Просто сказать: «Это мое». И что? Количество вещей, которыми ты пользуешься, – конечно. Не наденешь ведь сотню костюмов и не ляжешь в них в гроб. Есть еще вариант: работать, чтобы себе что-то доказать. Но себе я уже все доказал. Доказать другим? Их мнение меня не очень интересует.

Оставив работу, я много путешествовал, и мне это тоже надоело. В какой-то момент, разглядывая фотографии, поймал себя на том, что не помню, откуда они. Я стал путать страны и города – все сливается воедино, ничего необычного уже не вижу в мире. Хотя съездил на Северный полюс – там мне понравилось. Понравилось именно по ощущениям. Представьте – круглые сутки день, оторвавшись от немцев, которые на корабле пили постоянно, выходишь на палубу и смотришь на ледяные поля, сумрачное солнце за тонкой пеленой облаков, не видишь ни одной живой души и понимаешь, насколько человек со своей атомной громадой лишний здесь. Причем такое чувство у меня возникло только там. Замок в горах смотрится органично, избушка в лесу – тоже, а вот человек на полюсе – не смотрится.

С этими рассуждениями еще совпало и то, что я получил серьезную черепно‑мозговую травму, катаясь на горных лыжах, и четыре месяца лежал в больнице. Затем уехал в санаторий, а после в Германию в клинику на обследование – на работе появился только через полгода. Времени подумать было достаточно, потому что первые несколько недель после травмы даже не видел ничего – зрение пропало, я лежал в полной темноте и думал. Думал о том, что, пока ничего не случилось, живешь по инерции, кажется, что все правильно, а если что-то неправильно, можно перетерпеть, подо­ждать. Только после события, которое ставит тебя на грань, понимаешь, что времени на ожидание может и не быть и жизнь на потом не отложишь. Тогда же я решил, что на работе без меня обойдутся. И так оно и вышло – без меня прекрасно обошлись, а я зажил свободной жизнью. Когда занимаешься бизнесом, ты не свободный человек и постоянно должен кому-то – партнерам, сотрудникам. А я не хотел больше ни за кого отвечать, кроме как за себя и своих близких. Сейчас появилось ощущение свободы. Полной. Что хочу – то и делаю. Я проснулся, хочу – встал, хочу – нет, хочу – пошел туда, не хочу – не пошел никуда. Теперь заменил работу тем, что мне действительно интересно. Не пропускаю ни одного значимого театрального события, хожу в филармонию, на концерты, стал фанатом джаза, современных танцев, мне нравится балет и что-то из оперы. Специально летал на концерты Мадонны и Маккартни. Недавно заинтересовала Пинк – слетал в Москву на ее концерт. Я увлекся научной работой, написал диссертацию и защитил ее, немного преподаю.

Кому-то нравится ходить на работу. Просто нравится. Он давно мог бы бросить, но не бросает, потому что не мыслит себя без этого. Я помню, как окончил институт и меня распределили на стройку, где нашим заказчиком был директор одной строительной компании – ему было за семьдесят, а он продолжал ходить на работу. Было со стороны видно, что он не отвечает задачам, его держали на работе из жалости, но такая жалость унизительна. Поскольку у него семьи особой не было, на дачу ездить не любил, заняться ему было нечем, человек ходил на работу, понимая, что, если ее не станет, жизнь совсем потеряет смысл и он умрет. Так оно и получилось в результате. Его по­просили уйти, и через полгода он умер. Потому что его единственной связью с жизнью была работа. Я этого не хочу и не хотел. Решил, что в жизни много других удовольствий, кроме работы. Те, кто их не видит, в них есть некая односторонность – у человека не развита часть души, часть мозга. Развито только то, что задействовано в процессе добывания пищи, а все остальное – нет. Один из моих знакомых заснул на концерте Анжелики Варум, сидя на третьем ряду, – ему вообще ничего, кроме работы, неинтересно. Лиши такого человека работы – и он потеряет опору в жизни. Когда мы что-то находящееся вне нас ассоциируем с собой, то нас очень легко, лишив этого, лишить и опоры в жизни. Опора должна находиться внутри. Должно быть интересно жить вне зависимости от внешних обстоятельств. А многие как рассуждают: бизнес существует – я существую, бизнес рухнул – я никто. Я не согласен, что бизнес – отражение твоего ума, твоих способностей. Могут быть и другие подтверждения того, на что ты способен.

Политика и общественная жизнь меня как стороннего наблюдателя по-прежнему интересуют. Сходить на митинг против строительства храма на месте фонтана – это мне интересно. Но, например, обсуждать проблему введения сити‑менеджера или выборы в городскую думу мне кажется таким мелким и совершенно незначительным для моей жизни. Мне все равно, кто там. Если мне скажут, что у нас вместо Путина теперь Сталин, меня это заденет. А пока власть меня не трогает, мне нет до нее дела. Чаще всего сейчас думаю о своих близких. Семья всегда была ценностью, но наряду с чем-то еще. А теперь она стала главной. Еще одной ценностью стал я сам, моя самодостаточность, самоудовлетворение, равновесие. Я себя уже осмыслил. По крайней мере, я так думаю, что себя понял. А это ведь одно и то же. Пока я считаю, что понимаю себя, так и есть. К пониманию себя приходишь через внутреннюю работу, размышления. Эта работа сама собой происходит, а не так, что каждый день даешь себе задание подумать о жизни. В этом смысле показателен опыт Будды – он просто сел под деревом, сорок лет размышлял, и у него в голове выстроилась картина мира. Не ставя опытов, он понял устройство мира, начиная с мельчайших атомов, и идеи Будды были восприняты серьезными учеными – тем же Вавиловым. Например, идея того, что ноосфера – не что иное, как сгустки энергии, которые вокруг Земли вращаются.

Я глубокий материалист и совершеннейший атеист – не верю ни в каких богов: ни в Иисуса, ни в Магомета, ни в бога луны или воды. Возможно, приду к этому когда-нибудь. А может быть, и нет. Я пробовал найти заменитель веры во всеобщее счастье человеческое через коммунизм – занялся мировыми религиями и почитал литературу о православии, католицизме, буддизме, исламе, даже пытался осилить Библию и Коран, но не впечатлило. Я понял, что церковь – абсолютно лишнее звено между человеком и богом, если он есть вообще.

Единственная цель в жизни – если это вообще можно так назвать – получение удовольствия от этой жизни. Когда-то я был инструктором Свердловского горкома КПСС и искренне верил, что коммунизм – это будущее всего человечества, и это было целью жизни. А когда она исчезла, что взамен? Заработать как можно больше денег? Этап потребительства прошел, и захотелось чего-то большего. Раньше это «большее» было – построить развитое коммунистическое общество во всем мире. Это мне казалось благородной целью, и то, что я своей работой двигаюсь к своей цели осчастливить все человечество, вдохновляло. После того как открыли архивы, исчез идеал – исчезла цель. Сейчас у меня вообще никакой цели нет. Да и не может быть никакой цели в жизни. Вот дерево – какая у него цель? Да никакой – живет себе и живет. Люди тоже просто себе живут.

Была бы цель человечества вырваться к звездам и освоить Вселенную, я бы присоединился к ней, но ничего подобного сейчас нет. Добиться удвоения ВВП – это, что ли, может стать жизненной целью? А может быть, искоренить коррупцию в отдельно взятой стране или по­строить нанолазер – даже думать об этом смешно. Поэтому я просто живу. Друзья пригласили на яхту покататься – мне понравилось, и я этим занимаюсь. Пригласили покататься на виндсерфинге – тоже понравилось, и я этим увлекся. Вспомнил, что когда-то занимался дайвингом, и теперь раза три в год езжу на нырялку. Нет ничего, что бы могло меня заставить пропустить нырялку на Филиппинах или виндсерфинг в Дахабе. У меня нет времени работать.