Золото и блокчейн. Российские экс-банкиры начали финреволюцию на трех континентах

Владимир Фролов известен в бизнес-сообществе как совладелец и руководитель уральского банка «Северная казна», который был продан Альфа-Банку в 2008 г. Впоследствии финансист основал еще одну кредитную структуру, «Инбанк», часть команды которого в конце 2012 г. перешла в Банк24.ру, чтобы делать сервис для предпринимателей «Кнопка». Сам профессор Фролов стал членом совета директоров. 

В 2015 г. бизнесмен вновь оказался в повестке, заинтриговав общественность анонсом платежной системы Copernicus Gold, основанной на технологии блокчейн. Обсуждение нового проекта финансиста было бурным: ему не верили, обвиняли в попытках хайпануть на модной теме, ставили под сомнение состоятельность его идей. После этого Владимир Фролов надолго пропал из повестки и успел за это время превратиться в «отца того самого Фролова». Сын финансиста, Андрей Фролов, тоже занимается бизнесом и в последние годы преуспел, реализовав ряд успешных проектов.

Но сбрасывать Владимира Фролова со счетов рано — проект Copernicus Gold уже больше двух лет работает на сингапурском рынке золота, ломая вековые устои своей электронной валютой, обеспеченной золотом. Также компания делает большой проект в США — создает платежную систему, где расчеты можно вести в киловатт-часах, и работает в Восточной Африке — сводит местных заемщиков и кредиторов из разных концов света.  

О том, как правильно использовать блокчейн, чем можно заменить американский доллар при расчетах и насколько реально приземлить прорывные проекты на российскую почву, DK.RU рассказал технический директор Copernicus Gold Алексей Романчук.

Куда пропал Copernicus Gold после 2015 г.? Почему Владимир Фролов и его новый проект ушли в тень?

— Из екатеринбургской повестки мы ушли еще раньше, в 2012-2013 гг., когда продали «Инбанк». Лично я после этого был связан с Банком24.ру, потому что все наши разработки были проданы ему. Но из «Точки» я ушел еще в то время, когда у нас созревала идея нового проекта. Ее сформулировал Владимир Фролов. Дело в том, что когда он отошел от банковских дел, у него появилось свободное время, и он начал плотно заниматься экономическими вопросами, писал научные статьи про макроэкономику, про валюты, золото. А в конце 2013 г. был первый всплеск интереса к криптовалютам — тогда биткоин взлетел до отметки в $1 тыс., народ бегал, интересовался, что это за диковинная вещь, всем хотелось тоже попробовать «майнить» криптовалюты, но это все было еще где-то далеко, за границей. А идея Фролова была такой: биткоин — это хорошо, конечно, но есть проблема с определением его стоимости. А что, если взять и «выпотрошить» биткоин? И в эти же технологические рельсы уложить, например, золото — более стабильную валюту. В последнее время такие штуки называют модным словом стейблкоин.

А что не так с биткоином? В некоторых странах эту криптовалюту признают расчетной денежной единицей. В России тоже были такие разговоры, однако дальше дело не пошло — Минфин не разрешил.

— Мы тоже считаем, что расчеты в криптовалютах в России разрешать не следует. Во-первых, в Конституции страны записано, что единственным эмиссионным центром в РФ является Центробанк. А если разрешить криптовалюты, то эмиссионных центров будет намного больше. Во-вторых, объем эмиссии криптовалют обычно очень маленький, а это повлечет за собой разгул спекулянтов: они раскрутят цену, поднимут ее до небес, а потом опустят до нуля. И как людям потом объяснять, что они, вложив деньги в криптовалюту, опять потеряли свои сбережения — попали в очередную пирамиду? 

В-третьих, если запустить криптовалюту в оборот, то непонятно, как с ней работать. Если сегодня она стоит $1, завтра $100, а послезавтра 1 цент, как магазины будут принимать такие деньги для оплаты товаров? И наконец — криптовалюты непрозрачны для финмониторинга и других надзорных и контролирующих органов, а значит этот рынок обречён стать криминальным.

Но в Грузии, в Белоруссии стоят криптоматы, там легализованы операции с криптовалютами.

— Там стоят автоматы, где можно обналичить биткоины — в грузинских лари, в белорусских рублях. Это сделано больше для экзотики. Сверх этого других операций с криптовалютами там не проводят. Молоко в магазине за них не купишь. 

Ясно. То есть вы решили, условно говоря, апгрейдить биткоин и сделать более надежную криптовалюту, в сердце которой — золото. Это, по сути, современный золотой стандарт?

— Мы от этой идеи оттолкнулись в конце 2013 г. В процессе ее реализации стали возникать не только технологические вопросы — как все это сделать, но и более фундаментальные. Оказалось, если мы пытаемся строить систему фактически золотого стандарта, то наталкиваемся на проблему Коперника-Грешема — это известный в экономических кругах закон. По нему «лучшие» деньги всегда будут вымываться «худшими». Например, вы выпускаете на рынок золотой рубль или юань, и он тут же расходится по карманам. На эти деньги никто ничего не покупает в магазинах, потому что люди предпочитают более ценную валюту изымать из обращения и хранить, а в обмен выпускать на рынок дешевые бумажные деньги. Это происходит всегда, когда вводится золотой стандарт. Обеспеченную валюту просто скупают — потому что она более ценная — и заменяют большим количеством обычных денег, которые легко напечатать.

Эта проблема сформулирована уже 500 лет назад. В свое время ею занимались английский купец и финансист Томас Грешем и Николай Коперник, тот самый, астроном. Мы тоже столкнулись с этим и поняли: если мы хотим запустить аналог золотой валюты для расчетов, то нам надо найти решение этой проблемы. И нашли его, в том числе технологическое и математическое.

То есть 500 лет решения не было, а сейчас появилось?

— Решение проблемы Коперника – Грешема свелось к довольно сложной математической задаче. В нашей команде три доктора наук — специалиста по математическому моделированию. Мы построили математическую модель управления ликвидностью: каким образом система должна управлять золотым запасом, чтобы у нас в хранилище было всегда достаточно золотых слитков — в соответствии с тем количеством электронной валюты, которое находится в обращении. 

Почему это важно: когда у вас есть физическое золото, понятно, что ваша система и ваша компания финансово более устойчивы. Если на рынке происходят кризисы, то всегда есть возможность продать это золото и получить за него реальную цену. А если валюта не обеспечена на 100%, при рыночных потрясениях могут быть проблемы. Поэтому традиционные обезличенные металлические счета, которые предлагает, например, Сбербанк, это менее надежное решение. У банка нет столько физического золота, и если произойдет коллапс финансового рынка, все вложения в ОМС обесценятся. Финструктуры борются с этим риском, закладывая огромный спред — разница в цене продажи и покупки золота составляет сотни рублей. Использовать этот инструмент для инвестирования или спекуляций невозможно. Другими словами, вложения в золото теряют всякую привлекательность. По этой причине рынок золота для населения России фактически мертв. 

Объясните, как все-таки вы решили 500-летнюю экономическую проблему? 

— Сама идея достаточно проста: при поступлении заявок на покупку золота на эти фиатные, то есть обычные необеспеченные деньги, скажем, рубль — нами докупается золото. А если клиенты выходят из золота, то оно продается. Решение о покупке или продаже драгметалла принимается по величине разницы заявок на покупку и продажу золота. Конечно же, это очень сильное упрощение, реальная жизнь куда более сложная. В математической модели нужно учитывать стохастику, то есть случайный характер потока заявок на покупку и продажу золота, а также время его поставки до хранилища, наличие выходных и праздничных дней, время пробега денежных средств между банками, брокерами и массу других условий.

Кроме того, в отличие от Бреттон-Вудской системы, где цена на золото жестко фиксировалась, мы установили плавающую цену на золото, опираясь на текущий биржевой курс. То есть, если на золото есть большой спрос, его стоимость увеличивается. И наоборот — если драгметалл начинают массово продавать, он становится дешевле и его рыночная привлекательность падает. То есть все регулируется динамикой спроса и предложения.

Раньше до этого никто не додумался?

— Раньше сделать это было невозможно. Такое решение требует современных технологий. Вы же не можете легко продавать золото слитками, его нужно возить, это сложная логистика. Золото в физической форме не приспособлено для организации товарооборота. Если же операции проводятся в электронном виде через системы типа нашей, то можно обеспечивать очень быстрый оборот золота. Этот момент является принципиальным, так как резко снижает требования к объему золотого запаса для обеспечения функционирования глобальных платежных систем. Можно использовать не только золото, а любой другой актив. Например, платину, палладий или их корзину. 

Так что решить проблему стало возможно благодаря сочетанию технически реализованной идеи и наличия инновационных технологий. В итоге мы получили патент в США на разработку, которая описывает наше решение проблемы Коперника – Грешема. И начиная с 2014 г., приступили к технической реализации проекта платежной системы, где используется электронная валюта, обеспеченная золотом.

В бананово-золотом Сингапуре

Проект вы делали в России?

— Нет, весь проект мы стали разворачивать за пределами страны. Выбрали Сингапур. Это государство подходило нам в плане законодательства — даже в 2014 - 2015 гг. оно было более дружелюбно ко всякого рода электронным валютам. Технологический стартап типа нас мог туда прийти и относительно быстро получить разрешение на работу. В России такой фокус не проходит. Здесь нужно получать как минимум упрощенную банковскую лицензию, которая стоит многие миллионы долларов. А в Сингапуре с этим проще: там можно достаточно просто выйти с электронной валютой на рынок — что мы и сделали в 2017 г. 

К тому же в Юго-Восточной Азии рынок золота и драгметаллов развит очень сильно и существует не одну сотню лет. Люди покупают золото для инвестиций или когда копят на свадьбу дочери, например: если в индийской семье рождается девочка, родители начинают постепенно готовить ей подарок. Всю жизнь копят золото граммами. Там есть традиция дарить золотые украшения по случаю бракосочетания — иначе не принято. Так что рынок покупки и продажи драгметаллов там огромный, и сейчас мы находимся в самом его эпицентре.

Надо полагать, там и конкуренция зашкаливает?

— Да, на рынке золота ситуация напряженная. Драгметаллы купили уже многие, конкуренция идет на доли процентов в цене, с этого рынка постоянно вылетают игроки, которые просто не в состоянии работать в таких жестких условиях. Понятно, что рынок перенасыщен, продавать много золота уже сложно. Но если мы принципиально меняем формат, тогда есть хорошие шансы закрепиться на рынке и резко рвануть вперед. 

Мы зашли в Сингапур с проектом платежной системы, которая дает возможность инвестировать в золото — покупать драгметалл в электронном виде. Технология решила очень важную проблему: золото на рынке продается в виде слитков, и чтобы купить даже самый маленький, стограммовый, нужно потратить несколько тысяч долларов. То есть далеко не все могут до этого объема золота добраться. Наша разработка позволяет людям покупать даже доли грамма золота — буквально за центы. Под любую покупку, которая у нас происходит в системе, мы всегда приобретаем физическое золото в нашем сингапурском хранилище. То есть платежная система полностью обеспечена драгметаллом.  

Если я покупаю несколько граммов золота, а потом происходит какое-то экономическое потрясение, я могу их получить на руки в физическом виде?

— В Сингапуре — да. Единственное, что золото можно получить либо в форме слитка, либо конвертировать его в ювелирное изделие или в монетку. Это все легко рассчитывается, есть устоявшиеся правила, как это делать.

Вы упоминали хранилище. Оно ваше персональное?

— В Сингапуре есть зона Le Freeport, там находится хранилище — бункер, с автоматчиками, с охраной. В нем хранят не только золото, но и предметы роскоши, какие-нибудь роллс-ройсы, например. Там работает много операторов, есть международные хранилища — хранилище БРИНКС, есть локальные. Сингапур в этом смысле довольно востребован. Он считается одной из самых безопасных стран мира. Кроме того, там не существует «серого» золота, все жестко контролируется, производится идентификация, откуда золото прибыло, кто владелец. Там не может быть такого, что прилетел легкомоторный самолет с островов, выгрузил непонятно откуда взятое золото и улетел.

Вы арендуете там какую-то ячейку?

— Да, заключаешь договор с хранилищем, с брокером. Там есть место, куда наши слитки складируются, они там физически лежат. Вообще существует определенная проблема в части доверия — многие хотят понимать, где их золото находится, и есть ли оно вообще. Для этого у хранилища существуют технологии: можно показывать в онлайн наличие золота, отправлять владельцу фото, видеозаписи. Мы можем показывать клиентам золото, расположенное в хранилище, демонстрировать номера слитков — в этом смысле все прозрачно.

Как вас приняли на рынке Сингапура? Клиенты пошли сразу?

— Мы довольно быстро поняли, что нам самим будет очень тяжело развиваться на этом рынке. Просто потому, что в Азии нужно определенное количество лет завоевывать доверие. А когда приходят какие-то новые игроки, северные белые люди, тем более из России, то это всегда воспринимается настороженно. Народ вежливо с тобой общается, но держится в стороне — у них не принято верить тем, кого не знаешь. Поэтому мы почти сразу стали искать местных игроков, которые занимаются традиционным золотым бизнесом — чтобы запустить совместный проект.

Первого уже нашли. Дело было так: у одной сингапурской компании, которая много десятилетий занимается куплей и продажей физического золота, его поставками, мы стали покупать драгметалл. Ребята быстро сообразили, чем мы занимаемся, и пришли к нам с предложением запустить СП, понимая, что им не хватает технических компетенций. Они ведут бизнес традиционным способом, а мы с помощью нашего решения позволим конвертировать их фирму в ИТ-компанию. И это фундаментальная разница. Мы видим, как взлетают сейчас на рынке ИТ-проекты, насколько их стоимость выше, чем стоимость фирм, занятых обычным бизнесом. И наш сингапурский партнер это тоже очень хорошо понимает. В то же время мы получаем то доверие рынка, которого нам не хватало. Наши сингапурские коллеги много лет в этом бизнесе, их все знают, у них масса контактов не только на родине, но и в соседних странах — в Таиланде в Малайзии, Индонезии. Мы сейчас концентрируемся на поиске такого рода партнеров.

Сингапурцы вам что-нибудь подсказали — может быть, вы что-то делали не совсем так, не зная местных особенностей?

— Они подсказали нам новую нишу, о которой мы и не подозревали. Дело в том, что мы предлагаем людям покупать граммы золота для инвестиций, но в той части света актуальнее другая проблема. У населения и так дома хранится много золота — целыми слитками. В Сингапуре это совершенно безопасно, мы сами видели людей на улице, которые в тележке везут драгметалл на продажу — буквально прикрыв его тряпочкой. Так вот проблема в том, что когда золото лежит дома мертвым грузом, то достаточно тяжело просто так взять его, быстро сбегать продать, и потом на вырученные деньги что-то купить. Все это требует достаточно много обременительных действий. Владельцу может быть просто лень этим заниматься. И человек упускает выгодный момент. А люди при этом хотят, чтобы золото хоть как-то работало.

Идея нашего проекта, который мы запустили в этом году на базе нашей платформы, заключается в том, чтобы оценить примерную стоимость золота по фотографии — с помощью приложения. То есть я фотографирую свои слитки, приложение распознает, какая примерно у них стоимость, и позволяет мне сформировать некий портфель моих домашних инвестиций, показать сразу рыночную цену — сколько это стоит. Например, я сфотографировал все свои слитки или драгоценности, получилось, что они стоят, скажем, 100 тыс. сингапурских долларов — приложение мне это показало. Более того, оно постоянно демонстрирует динамку цен на золото — растут они или падают, и этим самым стимулирует меня как держателя золота что-то с ним делать.

По сути, вы приучаете людей к электронному золоту.

— Изначальная цель проекта — постараться размыть в понимании людей грань между физическим золотом и электронным. Чтобы они осознали: если вы конвертируете свое золото в электронный вид, то разницы особой нет. Вы ничего не теряете, но получаете более удобный рыночный инструмент. Когда золото находится в электронном виде, я могу его тут же в приложении продать, могу купить, какую-то часть вывести на свой банковский счет, на карту, могу получить кредит под залог этого золота или ювелирные изделия. Мы сейчас изучаем возможность арендовать украшения, имея в залоге золото. То есть у меня есть слиток, я его приношу в хранилище, потом в приложении выбираю ювелирное изделие, заказываю, получаю его, пользуюсь в течение какого-то времени, а затем приношу обратно. Его чистят и пускают в оборот снова.  

Как финансисты мы понимаем, что за этим лежит еще более серьезная проблема. Приложение, по сути, решает важную задачу в экономике: переводит менее ликвидные средства в более ликвидные. У людей всегда есть запасы золота — в банке, в кубышке, под матрасом, в слитках. Эти средства могли бы работать на благо экономики, но их владельцам или неохота, или непонятно, что с ними делать. Получается, что приложение решает и фундаментальную проблему, которая актуальна не только для Сингапура, а для всего мира.

В какой стадии сейчас ваше сингапурское СП?

— Мы его запустили, оно находится на начальной стадии. Этот проект поддержала инвестиционная компания Enterprise Singapore — это государственный инвестфонд при министерстве торговли Сингапура, который оказывает юридическую, финансовую и другую помощь проектам, претендующим на выход на глобальный рынок. В Сингапуре на государственном уровне есть целая программа — она поддерживает стартапы, в которых власти видят потенциал. Генеральный директор Enterprise Singapore Иван Тан на конференции Ассоциации компаний рынка драгоценных металлов, где я выступал в начале июня 2019 г., выделил наш проект как уникальный. Получается, что в части золота мы делали разработку для инвестиций в драгметалл, а на самом деле создали продукт категории Banking-as-a-Service, или даже Fintech-as-a-Service. Платформу, которая позволяет проводить банковские, по сути, операции: открывать счета клиентов в разных валютах — драгметаллах, обычных валютах или даже экзотических. У нас, например, есть проект в США, где мы работаем с электронной валютой, обеспеченной киловатт-часами.

Быть частью хайпа

Ваш «золотой» проект приземляем в России?

— До последнего времени казалось, что нет. В России есть серьезная проблема, которая не дает развиваться рынку золота — это сложившийся на сегодня менталитет. Для инвестиций россияне привыкли покупать доллары, а драгметаллы пользуются намного меньшим спросом. Из-за этого, как только происходят финансовые потрясения, население бежит и скупает доллары. Это роняет курс рубля по отношению к американской валюте. На внутреннем рынке долларов и так мало, а если их начинают массово скупать, курс взлетает. Вспомним, что было в 1998-м, в 2014-м годах. 

Если же дать людям альтернативу в виде золота, это оздоровит внутреннюю экономику. Драгметалл выгодно покупать — цена на него всегда более стабильна, потому что есть мировой рынок золота. К тому же за сто лет золото по отношению к доллару выросло в 40 раз, а с начала этого века — более чем в четыре раза. И если россияне смогут вкладываться в драгметалл вместо долларов, то курс валют при потрясениях не будет обваливаться. Это аргументы за то, что России выгодно стать страной с бурно развивающимся рынком инвестиций в золото.

Но в нашей стране есть НДС на сделки с золотом.

— Да, и поэтому сейчас заниматься инвестициями в драгметалл невыгодно. К тому же в стране пока нет системы страхования вкладов в золото, это останавливает людей от возможности покупать металл в инвестиционных целях. Но в последнее время тема становится сверхгорячей. Еще два-три года назад депутат Госдумы РФ Андрей Ветлужских консультировался с Владимиром Фроловым по теме инвестиций в золото, мы участвовали в подготовке для него доклада. Он потом обсуждался в Госдуме. Эту тему поддержал заместитель министра финансов РФ Алексей Моисеев, но эта инициатива постепенно затухла. 

В прошлом году на нас выходили представители Центробанка, просили подготовить концепцию по проведению платежей без использования доллара. Мы предложили решение: как организовать расчеты со странами ЕАЭС, используя в качестве обеспечения золото. Не секрет, что у финансовой системы России есть желание отказаться от использования американских долларов в расчетах. Страны ЕАЭС тоже этим озабочены — Казахстан, Армения, Беларусь, Киргизия в целом хотели бы построить систему трансграничных платежей между участниками экономического сообщества без доминирования американской и европейской валют. Даже если отбросить политику, ясно, что зависимость от любой внешней валюты — это плохо. Есть большие риски.

Поэтому мы предлагаем занизить роль доллара и евро в цепочке расчетов и вести их в национальных валютах — киргизских сомах, казахских тенге, белорусских рублях. Понятно, что просто так платить в них крайне сложно, это так называемые «мягкие» валюты, рынок конвертации их друг в друга очень маленький. К тому же мало кто хотел бы их держать на своем балансе по причине волатильности. Плюс в той стране, куда идет большинство платежей, возникнет переизбыток этой слабой валюты, перекос в платежном балансе. Если же на межстрановом уровне построить расчеты через золото, оставляя внутри страны расчеты в локальных валютах, то двухуровневая система получается более устойчивой. Все расчеты сводятся к конвертациям — покупке и продаже золота на локальных рынках на национальные валюты.

ЦБ эта идея понравилась?

— Этот проект тоже на какое-то время потерял актуальность из-за пресловутого НДС, однако этой весной дело сдвинулось с места. Группа сенаторов Совфеда разработала законопроект, который предлагает освободить от налога реализацию аффинированных драгметаллов. Документ рассмотрели в комитете Госдумы по финансам и налогам, сейчас проект закона направлен на заключение в правительство. Это открывает совершенно новые и грандиозные перспективы. В этом случае мы бы попробовали зайти на отечественный рынок со своей технологической платформой.

Более того, глава госкорпорации «Ростех» Сергей Чемезов отвечает в России за блокчейн. На нас уже выходили две структуры, которые внесены в реестр «Ростеха» по этой проблеме. В общем, два этих направления — золото и блокчейн — сейчас в стране на пике интереса.

Помнится, пару лет назад глава Сбербанка Герман Греф был в хорошем смысле помешан на блокчейне, но сейчас этот энтузиазм сильно схлынул.

— Оказалось, что технология сама по себе очень сложная для конечного потребителя. Любой человек с улицы не может ей воспользоваться напрямую. Ключи, криптография — непрофессионалу это зачем? Всем хочется простое удобное приложение, а есть там блокчейн или нет — это дело десятое. Про блокчейн все наговорились, потом выяснилось, что эта задача многотрудная и сложная. Я думаю, это просто был хороший способ для привлечения внимания инвесторов. Помните, когда компания Kodak объявила о запуске блокчейн-платформы, ее акции выросли на 120%? Но это все прошло. На рынок блокчейн выходят несколько крупных игроков — Facebook, Telegram, они пытаются на нем конкурировать, но к чему все это приведет, покажет лишь время. Мне кажется, они опоздали, интерес к криптовалютам уже угас. Более важно знать, где применять блокчейн. А написать три строчки кода и получить решение всех проблем человечества — так, увы, в жизни не бывает.

А как вы работаете с блокчейном?

— Мы изначально хотели взять технологические решения от биткоина и попробовать построить обеспеченную валюту — так и сделали. Взяли технологию блокчейн, которая оказалась очень удобной для безопасного ведения и учета транзакций: там криптография, электронные подписи, проверка внутренней целостности. В итоге создали ядро платежной системы, которое устойчиво ко всякого рода взломам. В нем все транзакции сопровождаются электронной подписью. Это более надежно и для клиента — никто не может потратить деньги, кроме него самого, и для регулятора — никто не в состоянии вмешаться и что-нибудь в балансе затереть или фальсифицировать.

Мы фактически пользуемся преимуществами блокчейна. Считаем, что это чисто технологическая вещь, которая была совершенно напрасно очень сильно раздута маркетологами и журналистами. За счет этого у потребителя возникло ощущение, что блокчейн — это какая-то волшебная палочка, решающая все проблемы человечества. Но это не так, магии в этом никакой нет. И думать, что с использованием блокчейна можно решить любую задачу в мире, просто в корне неправильно. Мы придерживаемся более консервативной точки зрения относительно этой технологии, хотя, безусловно, являемся частью хайпа вокруг нее.

Энергия золота

Вы упомянул проект в Штатах, связанный с энергетикой. Валюта, обеспеченная киловатт-часами. Как это работает?

— В США существует много компаний, которые занимаются «зеленой» энергетикой, и у них есть проблема. Дело в том, что все точки выработки «зеленой» энергии генерируют определенное количество киловатт-часов. Эти данные записываются на счетчиках, и компаниям нужна учетная система с возможностью эффективно продавать эти киловатт-часы. Логика такая: я поставил себе на крышу солнечную панель, по счетчику вижу, что вырабатываю 100 киловатт-часов за какое-то количество времени, и хочу эту энергию продать, превратив в доллары. Плюс на американском рынке есть такое понятие —  «сертификат возобновляемой энергии». Когда ветряная или солнечная электростанция дают очередной мегаватт-час, ей выпускают сертификат — подтверждение, что она выработала «зеленую» энергию. В нем указывается, где это произошло, какая была точка, какие у нее показатели. По американскому законодательству, компании, которые загрязняют атмосферу — например, угольные электростанции, обязаны покупать эти сертификаты для компенсации своих выбросов. Получается такая дополнительная финансовая поддержка «зеленой» энергетики.

Мы являемся поставщиками технологической платформы, которая позволяет вести учет этой электроэнергии. И в то же время в определенном смысле я бы назвал это энергетическим банкингом, где валютой являются киловатт-часы, есть курс обмена — можно конвертировать киловатт-часы в доллары, можно их вывести себе на карту или на счет, потратить. Это банковская операция, хотя и несколько экзотическая. У нас есть работающая платформа, которая позволяет делать такие вещи. В ней существуют кошельки двух типов — киловатт-часы «зеленой» электроэнергии и сертификаты возобновляемой энергии.

Как все это устроено?

— Платформа подключается ко всем источникам, собирает показания со счетчиков в онлайне. У каждого клиента в приложении есть кошелек, номинированный в киловатт-часах — это такая электронная валюта, и она постоянно растет — станции работают и генерируют энергию, число киловатт-часов увеличивается. Как только вырабатывается очередной мегаватт-час, мы автоматически выпускаем сертификат и помещаем его во второй кошелек. Получается, что у клиента есть эти два актива, которые он может продать на рынке. Киловатт-часы купит потребитель, включенный в эту же систему, а сертификаты приобретут «грязные» электростанции, потому что они обязаны это делать. Другими словами, на нашей платформе в США создается принципиально новый финансовый рынок.

Кто это финансирует? Как вы вообще попали в этот проект?

— К такого рода проектам проявляет интерес много крупных американских энергетических компаний, они ведут постоянный активный диалог с командами, занятыми подобными разработками. Финансовая корпорация, которая сейчас поддерживает наш проект — я не могу раскрывать ее название — проводила серьезные исследования того, какие стартапы могли бы участвовать в разработке. Из восьми претендентов они выбрали наше решение, так как у нас уже была готовая платформа для обращения валют — этим мы выгодно отличались от остальных. Плюс у нас был американский патент на наш способ эмиссии электронных валют — это было понятно для участников рынка США. Дополнительно помог и блокчейн — американцы заинтересовались инновационной технологией. 

В какой стадии сейчас работа над этим проектом?

— Идет набор клиентов. Мы пока больше ориентированы не на то, чтобы монетизировать проект моментально, а хотим собрать большое количество точек выработки «зеленой» энергии по всей стране, чтобы показать: это работоспособная концепция, мы можем собирать показания счетчиков электроэнергии. К системе подключаем не только компании, которые генерируют киловатт-часы, но и тех, кто их потребляет. Так, среди клиентов есть один крупный небоскреб, который «ест» огромное количество электричества. Получается, что мы создаем некую экосистему, где есть и потребители, и производители электроэнергии, которые могут вести расчеты внутри системы, том числе, в киловатт-часах.

Могут ли к системе подключиться обычные люди, у которых дома установлена, скажем, солнечная батарея? Или это только для профучастников рынка?

— Теоретически, да. Сейчас проект больше ориентирован на компании, но в перспективе к нему смогут подключиться и частные лица. Мы сейчас готовим процесс довольно быстрой регистрации клиентов. В результате они смогут зайти на платформу, зарегистрировать свои счетчики, вырабатывать киловатт-часы и продавать свою электроэнергию прямо в приложении. Следующий шаг, которым мы будем заниматься ближе к концу года — это вывод выработанной электроэнергии и сертификатов на биржи. В США существуют энергетические биржи, которые занимаются трейдингом электроэнергии — это довольно развитый рынок.

Чем еще сейчас занимается команда Владимира Фролова?

— Нашу платформу используют проекты, связанные с кредитованием в Восточной Африке. Это для нас экзотика в определенном смысле. Дело в том, что Танзания, Кения, Уганда, Руанда достаточно лакомый рынок в плане технологий. Там работает масса платежных систем, например, M-Pesa. С точки зрения кредитования, рынок в Восточной Африке очень быстрорастущий. Идея проекта заключается в том, что в мире есть люди, которые согласны кредитовать африканские страны. Но им нужна некая платформа, которая бы организовала циркуляцию кредитных заявок и все необходимые расчеты. Люди, желающие получить заем, допустим, в Уганде, могут поместить свою заявку в некий пул. А другой человек — во Вьетнаме, в Казахстане, в России, в Сингапуре, например, согласен прокредитовать этого угандийца. Между ними возникает транзакция по выдаче кредита, заемщик получает деньги, а кредитор — проценты, а в дальнейшем — возврат кредита. 

Это же какие риски!

— Понятно, что этот бизнес в определенном смысле рисковый, но именно за счет того, что суммы небольшие, и таких кредитов много, в целом он оказывается прибыльным. Рынок кредитования в Африке еще дикий, там ставка 7% в месяц считается нормальной, народ очень много покупает в кредит, поэтому много желающих зайти на этот рынок. В этом проекте мы не занимаемся непосредственно выдачей займов, а лишь являемся технологическим решением. Компания, которая кредитует африканцев, имеет соответствующие лицензии, а мы предоставляем свою платформу, и нас вообще там не видно. Мы получаем свои комиссионные, нам этого достаточно. Для конечного потребителя все выглядит так, как будто с ним работает та самая компания, которая выдает кредит. Это как раз ложится в нашу концепцию по превращению традиционного бизнеса в ИТ-компании.

Кроме того, здесь прослеживается фундаментальная идея. Давно, в 1990-х, Билл Гейтс сказал, что в будущем будет нужен банкинг, а сами банки со временем станут не нужны. Наша работа в Восточной Африке — это пример того, как можно создать платформу для всех расчетов, выхода в платежные системы, стыковок с банками, конвертации. Это все работает довольно сложно. Кредиты выдают, например, в угандийских шиллингах, а изначально деньги отправляют во вьетнамских донгах. Возникает цепочка конвертаций, и учет этого кредита непростой, но все это технологически решаемо. Банк для этого не нужен, достаточно компании с лицензией на выдачу кредитов. Есть мнение, что в ближайшем будущем банковская система растворится в фирмах, которые могут оказывать услуги, сами банками не являясь. А вся транзакционная часть спрячется в технологические платформы. Так ли это будет, увидим в течение ближайших лет десяти. 

Такие проекты имеют шансы появиться в России?

— Сложно сказать. Лет десять назад я и большинство моих коллег по банковской сфере считали, что Россия находится на переднем крае в части развития банковских технологий. Тогда это было действительно так. Но потом в России наступил технологический спад, стали уходить с рынка продвинутые банки, люди с финансовыми проектами начали уезжать за рубеж, возник определенный вакуум, и дальше технологии и финансовый рынок фактически не развиваются.

На Западе лет 5-7 назад все как раз стало с точностью до наоборот. Процесс начался с Великобритании: регулятор понял, что на рынке осталось, по сути, четыре крупных банка, которые «сожрали» всех остальных, и конкуренция прекратилась. С точки зрения потребителя, начался застой: эта четверка предоставляла практически одинаковые услуги по одним и тем же, фактически монопольным, ценам, им не было никакой нужды развиваться. Тогда регулятор начал выдавать банковские лицензии технологическим стартапам. Для этого существенно снизили планку цены входа на рынок, и за несколько лет появилось несколько десятков новых банков, которые стали прямо-таки громить сложившуюся к тому времени систему. Затем это движение необанков зашагало по всей Европе. Во многих странах стали тоже выдавать упрощенные банковские лицензии.

В России ничего подобного нет. Тенденция до нас не дошла. Здесь до сих пор неподъемно высока планка цены вхождения на банковский рынок. В этом году лицензию на осуществление банковской деятельности выдали только одному игроку — из Казани. Случай экзотический! Обычно лицензии у банков в России отбирают. На рынке есть определенная стагнация, идет сильное его регулирование, избыточность, например, валютного контроля. Поэтому в России в этом плане все сложно. Законодательных предпосылок для изменения ситуации нет, не наблюдается и поддержки финтеха. Но если что-то сдвинется, или мы найдем сильного партнера в России, то с удовольствием развернем здесь свою платформу и будем работать. 

Не досадно, что в родной стране работать пока не получается?

— За последние годы я очень сильно расширил свой кругозор. Много езжу по миру и вижу, что люди в других частях света живут такие же, как и у нас. Финансовая система и технологии давно стали глобальными, и отгораживаться от них железным занавесом, строить искусственные препоны в корне неправильно. Почему люди в других странах не могут пользоваться лучшими мировыми достижениями, чем они хуже? Весь мир взаимосвязан — поэтому не важно, где появляются передовые разработки. Главное, чтобы у всех был к ним доступ.  

Фото: Игорь Черепанов / DK.RU